Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Н. Б. Лебедева

ПОЛИСИТУАТИВНОСТЬ ГЛАГОЛЬНОЙ СЕМАНТИКИ (на материале русских префиксальных глаголов)

(Томск: Изд-во Томск. гос. ун-та 1999. - 262 с.)


 
Отчетливое осознание того факта, что в подавляющем большинстве речевых произведений выражается не одна, а, как правило, некое множество ситуаций, все более и более стимулирует разнообразные исследования как в области традиционной лингвистики, так и нетрадиционной, включающей элементы прагматики, логики, когнитологии и психологии общения.
Рецензируемая монография продолжает и развивает данное направление исследований. В ней автор выдвигает концепцию языка как некоего полиситуативного пространства: "Случаев, когда в речи описывается одна ситуация, в принципе мало" (с. 35). В соответствии с этим предлагается рассматривать "полиситуативность в качестве универсальной, глобальной категории, охватывающей не только лексику, но и грамматику, а лексику не только признаковую, но и предметную. Ядро полиситуативности в лексике занимает глагол" (с. 3).
Особенность рецензируемой монографии в том, что в ней исследуется полиситуативность, выражаемая не несколькими лексемами (предикатами, предикативными единицами, номинализациями и т.п.), а только те ее варианты, которые эксплицитно выражаются лишь одной лексемой - глаголом. Выдвигается основная рабочая гипотеза: денотативная семантика русского глагола является полиситуативной и полисобытийной, а основной способ ее описания - пропозициональное структурирование. При этом автор исходит из того обстоятельства, что глагол в силу метонимической природы своей семантики соотносится с неким полиситуативным фрагментом отражаемой внеязыковой действительности. "Даже если он (глагол - С.П.) не называет сложного действия, то у него может быть "направленность взгляда вперед" (ОБЕЩАТЬ, УГРОЖАТЬ, ЗАГОТОВИТЬ, БОЯТЬСЯ, ПРЕДПОЛАГАТЬ и т.д.), это, так сказать, "вперед смотрящие" глаголы и глаголы с "направленностью взгляда назад", то есть содержащие "воспоминание о будущем" - ВЕРНУТЬ, ОСВОБОДИТЬ, МСТИТЬ. ВЫУЧИТЬ. УЗНАТЬ, ВСПОМНИТЬ и т.д." (с. 4).
В принципе, по мнению исследователя, указание на несколько ситуаций и событий может содержаться в семантике как префиксальных, так и беспрефиксных глаголов - в качестве же своего конкретного и главного объекта изучения он избирает семантику префиксальных глаголов типа ПЕРЕШИТЬ. ОТДАРИТЬ, РАЗДУМАТЬ и т.п. Следует иметь в виду, что само понятие "семантика" при этом понимается (вслед за А.Е. Кибриком и Б.М. Гаспаровым) максимально расширительно, поэтому для выявления адекватной картины передачи полиситуативности автор призывает "к исследованию пограничных между собственно лингвистическими и традиционно понимаемыми как экстралингвистические явлений, "втягиванию" в сферу лингвистики большого поля неэксплицированного знания, "окололингвистических" смыслов" (с. 5).
Основной операционной единицей исследования предлагается считать ситуатему - особую структуру, состоящую из комплекса ситуаций, имеющих статус как конвенциальных, так и импликативных элементов плана содержания глагольной единицы. Гипотезой исследования, которую автор стремится верифицировать в дальнейшем ходе работы, является положение о том, что эта структура представляет собой полиситуативный комплекс (с. 30, 42-43). Данное понятие образует, по сути, концептуальный фундамент для построения соответствующих семантических моделей всех глаголов, описываемых в работе.
Далее предлагается типология полиситуативности по способам "упаковки" ситуаций, состоящая из четырех видов, а именно конситуативность, длительность, сегментированность, квантификация. Остановимся на первом из этих видов, на наш взгляд, наиболее важном. Традиционно о конситуативности речь идет обычно в тех случаях, когда семантика высказывания сообщает коммуникантам знание не только о ситуации, непосредственно описываемой ею, но и о некоторых других, тем или иным образом сопутствующих данной ситуации. Особенность подхода Н.Б. Лебедевой состоит в том, что она стремится выявлять конситуативность не в готовом высказывании, а еще на предыдущем этапе его построения - в содержательной структуре, соотносимой с отдельной глагольной лексемой как таковой. По ее мнению, семантическая структура глагола в принципе полиситуативна, но ситуации, о которых сообщает глагол, имеют неравнозначный коммуникативный статус: одна из ситуаций находится в ассертивной части, а другие остаются как бы "в тени", "за кадром". Так, глаголы ПЕРЕШИТЬ. ОТДАРИТЬ, РАЗДУМАТЬ и др. соотносятся не с одной, а, по меньшей мере, с двумя ситуациями: ПЕРЕШИТЬ = ШИТЬ (первый раз) и ПЕРЕШИТЬ (сшить заново и по-новому), ОТДАРИТЬ = ДАРИТЬ и ДАРИТЬ в ответ на подарок, РАЗДУМАТЬ = НАДУМАТЬ и РАЗДУМАТЬ и т.д. (с. 62).
Понимаемую таким образом конситуативность автор стремится среди прочего связать и с категорией таксиса, о которой Р.О. Якобсон, впервые обосновавший ее статус как самостоятельной категории, писал, что "таксис характеризует сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения" [1]. Уместно отметить, что план выражения таксиса у Р.О. Якобсона всегда предполагает, наличие как минимум двух входящих в высказывание эксплицитных глагольных лексем, выражающих, соответственно, два сообщаемых факта (narrated event). Отсюда и предложенная им формула таксиса - (EnEn) [2]. Это учение Р.О. Якобсона позже получило свое дальнейшее развитие у ряда других исследователей, прежде всего в работах Ю.С. Маслова и А.В. Бондарко. Н.Б. Лебедева говорит в этой связи о ""классическом" (морфолого-синтактико-лексическом) понятии таксиса", и предлагает, сообразуясь со своим исследуемым материалом модифицировать его употребление применительно и к единичным глаголам: "Как представляется, ряд признаков, включаемых в "классическое" (морфолого-синтактико-лексическое) понятие таксиса, могут характеризовать собственно семантическую структуру некоторых префиксальных глаголов, соотносящихся с полипропозициональным устройством отражаемой денотативной ситуации. Назовем это явление семантико-морфемным таксисом, или вторым таксисом (таксис-2)" (с. 62). (Далее она выделяет еще и третий подвид таксиса, на котором мы здесь не будем останавливаться).
По мнению автора, "основное различие касается способа выражения таксисных отношений: в "классическом" таксисе отдельные пропозиции выражаются лексически (в определенной грамматической форме), в префиксальном глаголе отдельные морфемы - корень и префикс - имеют соотносительность с отдельными пропозициями. <…> Полипредикативность, выраженная морфолого-синтактико-лексическим способом, и полипредикативность, выраженная семантико-морфемным способом, имеют, конечно, одну и ту же природу - логико-семантическую, в основе которой лежит пропозиция, и отличаются только средствами выражения, то есть собственно языковыми характеристиками" (с. 62-63).
Из приведенных цитат очевидно, что для автора в его интерпретации категории таксиса важен прежде всего лишь факт передачи содержания о некоем множестве ситуаций, с максимальным отвлечением от плана выражения, то есть конкретно-языкового способа их изображения, что, на наш взгляд, вряд ли приемлемо для собственно лингвистического исследования, поскольку неоправданно размывает границы и обозримость данной категории.
В целом же можно констатировать, что рецензируемое издание является в строгом смысле научной монографией, содержащей много новых и интересных сведений о семантике русского глагола, и, несомненно, привлечет внимание лингвистов самого различного профиля.
 

Примечания

1. Якобсон Р.О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. - С. 101.

2. Там же. - С. 101.


Автор рецензии - С. М. Полянский.


Яндекс цитирования Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru