Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Э. Доннерт

ЗАПАДНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА И НАРОДЫ В ИСТОЧНИКАХ ЭПОХИ ОТТОНОВ X-го И НАЧАЛА XI-го ВВ.

(Zeischrift für Slavische Philologie. - Bd. 32. № 6. 1987. - S. 892-896)


 
При исследовании источников по древнейшей истории славянских племен обращает на себя исключительное внимание то обстоятельство, что имеющиеся в наличии письменные свидетельства современников почти все без исключения неславянского происхождения. Собственно славянские источники появляются позже. Поэтому исторический портрет ранних славян довольно односторонен, так как основывается на сведениях неславянских историографов. Что же касается франкских источников VII и IX вв., то содержащиеся в них сведения о славянах довольно скудны. На это обстоятельство будет указано ниже [1] . Известные изменения произошли сначала в историографии эпохи Оттонов, что было вызвано усилением роли славян в германской истории. Поэтому в своих повествованиях историки стали уделять им больше внимания. Наибольший интерес с этой точки зрения представляют "Деяния саксов" Видукинда Корвейского, хроника Титмара Мерзебургского и Кведлинбургские анналы.
"Деяния саксов" Видукинда Корвейского (ок. 920-1004 гг.) является лучшим источником для древней истории племени саксов и истории первых королей саксонской династии [2]. Кроме того историческое произведение Видукинда содержит важные сведения по истории сопредельных с немецкими племенами славянских народов. Некоторые из них известны Видукинду: Apodriti (Abdriti), Boemi, Dalemanci, Hevelli (Heveldi), Liciacaviki, Lusiki, Mari, Redarii (Redares), Ruani, Uchri, Vulcini, Waari, Wilti. Наряду с названиями этих племен он упоминает еще одно название, под которым, как я считаю, подразумевается лишь определенная часть славянских народов: barbarae nationes.
Описывая борьбу короля Германа против славян на севере империи, Видукинд называет их pagani [3]. "Waari - тоже pagani [4]". Чехов же, живших на юго-востоке, Видукинд постоянно называет boemi [5]. Последние не принимают участия в восстании славян 929 г. Они остаются gens tributaria. В битве при Лехе они сражаются вместе с немецкими племенами против венгров, которые периодически осуществляли набеги на Моравию и Чехию.
Употебление слов barbarae nationes или barbari для определения славянских племен по всей видимости можно объяснить чувством превосходства Видукинда, саксонского дворянина, по отношению к неверующим славянам-язычникам. Однако это чувство превосходства ни в коем случае нельзя интерпретировать как принижение или неуважение славян. Напротив, корвейский монах изображает славян довольно объективно, подчеркивает также и их позитивные стороны. Объективность Видукинда носила, конечно, ограниченный характер, что объясняется религиозным мировоззрением того времени и отношением средневекового человека к королям и империи. Королевство и империя были для Видукинда институтами божественного происхождения, и всякое выступление против этого было равносильно оскорблению всемогущего Бога. Подобная позиция усугублялась еще и духовной пропастью, разделявшей христианские германские племена и славян-язычников.
Видукинд по-разному оценивает славянские племена. Так, славян, живших между Эльбой и Одером, он называет варварами, а к чешским славянам относится зачастую
более благосклонно... Однако, несмотря на это различие в оценках, сведения Видукинда о славянах однозначно характеризуют его как верного поборника феодальной экспансии на восток королей периода Оттонов.
В отличие от Видукинда Корвейского, который интересовался славянами лишь постольку, поскольку они играли определенную роль в истории Саксонии, хроника Титмара, епископа Мерзебургского (975-1018 гг.) [6], содержит ценные материалы и интересную информацию о странах, являвшихся соседями Германской империи, в частности о Польше, Чехии, Италии, Руси и Скандинавии. В его хронике имеются сведения, которые позволяют нарисовать наглядную картину общественной, политической и культурной жизни целой исторической эпохи. Особенно важна хроника Титмара для истории славян раннего средневековья.
Уже само происхождение Титмара и его сан ясно свидетельствуют о том, что он располагал совершенно другими информативными возможностями, нежели Видукинд. И историк этими возможностями широко пользовался. Отпрыск одного из могущественнейших знатных родов тогдашней Германии - рода графов Вальбека и Штаде, Титмар принадлежал к верхушке господствующего класса.
Сан Титмара способствовал установлению самого близкого контакта с соседними славянскими народами. Так, он принимал участие в некоторых походах Генриха II против поляков и в мирных переговорах с Болеславом Храбрым в Мерзебурге в 1013 г. Епископ Мерэебургский знал славянские языки и в отличие от корвейского монаха Видукинда, интересовавшегося лишь саксонскими делами, вникал во все, что происходило по ту сторону имперской границы. Естественно поэтому, что для понимания ранней славянской истории Титмар дает гораздо больше материала, чем любой другой хронист его времени.
В целом данные Титмара достоверны. Однако при всей своей добросовестности в оценке событий оп всегда остается крупным саксонским феодалом, облеченным высоким духовным саном. Хотя мировоззрение Титмара окрашено в религиозные тона, действующие лица его исторического произведения не всегда изображаются с точки зрения духовного пастыря.
Если сакс Видукинд называет славян barbari, то Титмар, рисуя их моральный облик, не удерживается и от прямой клеветы. Хуже всего он относится к полякам, руководствуясь в данном: случае в своих суждениях отнюдь не "христианскими мотивами", а выступая как страстный проповедник экспансии феодалов эпохи Оттонов. Так, например, Болеслав Храбрый, выказавший неповиновение королю, становится для Титмара имперским врагом par ехсеllеnсе [7]. Лишь один раз ясно сказался Титмар - духовный пастырь, когда он восславил храбрость польских воинов, которые вышли с распятием перед объединенным войском славян-язычников [8].
Описывая обычаи и нравы поляков, Титмар выносит подданным Болеслава, т. е. всему польскому народу, следующий приговор: "Populus enim suus more bovis est pascendus et tardi ritu asini castigandus et sine poena gravi non potest cum salute principis tractari" [9]. Весьма резкие слова были сказаны в адрес самого Болеслава: "Nec opus esse autumo de hoc amplius disserere, cuius nomen et conversacio, si Deus omnipotens vellet, sacius nobis lateret" [10].
Наряду со сведениями о Польше и славянах-язычниках, живших на восточной и северо-восточной границах империи, Титмар имел представление и о древней Руси и тамошних условиях. Владимира Святого он изображает сильным государем. Титмар осуждает лишь образ жизни Владимира - он называет этого князя "сладострастным" и "кровожадным" [11]. Центр Руси, Киев, был, согласно Титмару, большим городом, насчитывавшим более 400 церквей и 8 торгов [12]. Титмар сожалеет поэтому о том уроне, который понесла Киевская Русь вследствие нападения Болеслава Храброго [13].
Если даже в Киеве не было такого количества церквей ни во времена Титмара, ни позднее, сообщение мерзебургского хрониста весьма примечательно, ибо свидетельствует о высокой оценке древнерусской культуры и Киевского государства автором, который в общем-то занимал враждебную позицию по отношению ко всем славянам. Древний Киев с его высокой культурой обладал большой притягательной силой для чужеземного наблюдателя Титмара, хотя, конечно, одной из причин такого дружеского, расположения Титмара к Руси могли быть и общие антипольские интересы. Столь же высокую оценку Киева мы находим у более позднего автора - Адама Бременского, который называет стольный град древней Руси "соперником Константинополя и прекраснейшей жемчужиной греческого культурного мира" [14].
Также как и Видукинд Корвейский, Титмар Мерзебургский в своей оценке славянских народов исходил из их отношения к оттонской империи. Он требовал от славян, живущих на восточной границе империи, подчинения немецкой власти. "Уважения удостоились лишь восточные славяне (русские), которые не вписывались в сложившееся у него представление о славянах. Однако это уважение в значительной степени было обусловлено политической ситуацией, а именно реальной угрозой Руси со стороны Болеслава Храброго [15].
Наряду с хроникой Титмара Мерзебургского важным, хотя тоже недостаточно полным источником по истории славянских племен и народов, живших на восточной границе империи, являются Кведлинбургские анналы, написанные в поздний период правления Оттонов [16]. В них содержатся важные сведения о славянской политике двух последних саксонских королей. При этом автор Кведлинбургских анналов выступает ярым сторонником Оттона III и его экспансионистской политики в отношении славян. О Генрихе II, порвавшем с польскими симпатиями своего предшественника, анналист отзывается сначала не очень лестно. Мнение составителя Кведлинбургских анналов меняется лишь в связи с заключением мира в Будишине в 1018 г. и благосклонным отношением короля к церкви. Так, он целиком и полностью симпатизирует Генриху II в последние годы его жизни.
В духе летописания эпохи Каролингов и Титмара Мерзебургского, который использовал Кведлинбургские анналы в качестве источника, автор анналов также считает,
что "неверность" - характерная черта, присущая славянам. Так, он сообщает, что в 997 г. славяне, "охваченные присущей им неверностью", нарушили мир и вторглись на территорию Саксонии [17]. Последующие годы были наполнены враждой между славянами и немцами, а также междоусобной борьбой славянских племен [18].
Сведения о славянах, содержащиеся в Кведлинбургских анналах, очень тенденциозны, а по сравнению с аналогичными описаниями Титмара Мерзебургского довольно скудны. Aвтор о многом умалчивает. Из хроники Титмара мы узнаем, что Генрих II в 1013 г. заключил союз с языческим племенем лютичей против христианских поляков, что вызвало сильное недовольство и осуждение современников. Этот факт автор Кведлинбургских анналов обходит молчанием: возможно поэтому с особым злорадством он описывает поражения, которые Генрих потерпел в войнах с поляками в последующие годы [19].
В Кведлинбургских анналах мы не находим также подробных описаний нравов и обычаев славян, которые есть в хронике мерзебургского епископа Титмара. Хотя летописец не одобряет славянскую политику Генриха II вплоть до заключения мира в Будишине в 1018 г., тем не менее он ни в коей мере не выказывает симпатий христианским полякам и их князю. По мнению автора Болеслав Храбрый, оказывая сопротивление экспансионистским устремлениям короля, становится всеобщим врагом империи. Поэтому политика Генриха II всегда якобы была правомерной, в то время как польский князь своими действиями подтверждал мнение о будто бы присущей славянам "неверности и фальшивости" и о своей личной надменности. Являясь политическим сторонником королей периода Оттонов, автор Кведлинбургских анналов и как летописец поддерживает славянскую политику в духе Оттона III и Генриха II, т. е. притязания Германии на славянские земли.
Сведения о славянах мы находим также и в исторических записках продолжателя Регинона (Континуатора Регинона), немецкой поэтессы Гротсвиты, монахини Гандерсгеймского монастыря, епископа кремонского, Луитпранда, и других историков эпохи Оттонов. Эти авторы, сочинения которых мы не будем подробно рассматривать в данном обзоре, также дополняют картину, известную нам по письменным источникам Видукинда Корвейского, Титмара Мерзебургского и Кведлинбургского анналиста [20].
В общем и целом исторические оценки историографов периода Оттонов отличаются многообразием и неопределенностью, что объясняется политическими, религиозными, родовыми, территориальными и другими аспектами. Как и во взаимоотношениях других народов Европы периода раннего средневековья изменения в оценках тогдашних авторов зависели от политической расстановки сил. С этим считались хронисты и анналисты эпохи Оттонов, повествуя о западнославянских племенах.
 

Литература

1. См. статьи: Е. Donnert, Studien zur Slawenkunde des deutschen Frühmittelalters. - Wiss. Zs. der Friedrich-Schiller-Univ. Jena (GSR) 12 (1963), 2/3, с. 189-224; он же, Die frühmittelalterliche Slawenkunde und Thietmar von Merseburg. - ZfSI 9 (1964), с. 77-90; оп же, Данные немецких источников раннего средневековья о славянах и программа восточной экспансии Титмара Мерзебургского. - Средние века, 1965, с. 26-38; он же, Zur Entwicklung der deutschen Slawenkunde im frühen Mittelalter, - ZfSl18 (1973), с. 251-260; он же, Das Heidentum der Slawen in der schriftlichen Überliеfеrung der frankischen Frühzeit im 7. und 8. Jahrhundert. - Slavica Gandensia 7/8 (1980/81), стр. 31-40. В названных работах приводятся данные по источникам и литературе; О. М. Рапов - Н. Г. Ткаченко, Русские известия Титмара Мерзебургского. - Вестник Московского университета. Серия 8: История, 1980, № 3, стр. 57-67.

2. Widukindi Monachi Corbeiensis Rerum Gestarum Saxonicarum libri tres, ed. V. Р. Hirsch und Н. Е. Lohmann, MG SS in usum schol. (1935).

3. Там же, III, с. 69, стр. 143.

4. Там же.

5. Там же, I, С. 36, 51; III, с. 8, S. 108; с. 64, стр. 125; III, с. 39, стр 144.

6. Thietmari Merseburgensis episcopi chronicon, ed. R. Holtzmann, MG SS. rer. Germ. IX n. S. (1935). В издании R. Holtzmann хроника Титмара заново переведена на польский язык М. Z. Jedlicki и снабжена подробным критическим введением и многочисленными комментариями: Kronika Tietmara. Tlum. М. Z. Jedlicki, wyd. Instituta Zachodniego (= Biblioteka Tekstow Historycznych, t. 3), Poznan 1953, XCIV, с. 652 (ср. с моей рецензией, в: ZfSll 1 (1956; 3), Стр. 133).

7. Thietmar, VII, с. 29, стр. 434.

8. Там же, С. 60, стр. 474.

9. Там же, VIII, С. 2, стр. 494.

10. Там же.

11. Там же, VII, с. 74, S. 486ff.; С. 73, стр. 488.

12. Там же, С. 74, стр. 488; VIII, с. 31, стр. 529; С. 32, стр. 530; С. 33, стр. 530ff.

13. Там же, VIII, С. 31, стр. 528.

14. Magistri Adam Bremensis gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum, ed. В. Schmeidler, MG SS. in us. scol. (1917), 11, С. 22, стр. 80.

15. Ср. Е. Donnert, Das Kiewer Russland. Lpz. 1983, стр. 63.

16. Annales Quedlinburgenses, MG SS, 111, стр. 22-90.

17. Там же, а. 997.

18. Там же, а. 1003; а. 1004; а. 1005; а. 1007; а. 1009; а. 1010; а. 1012; а. 1013.

19. Там же, а. 1005; а. 1007.

20. Ср. Е. Donnert, Studien zur Slawenkunde (примеч. 1), стр. 211 след.