В середине XX века папа Пий XII, приняв во внимание многочисленные пожелания
епископов со всего мира, поручил профессорам Понтификального Библейского Института
подготовить новый перевод Псалтири, соответствующий современному уровню развития
науки. Апостольским посланием motu proprio "In cotidanis precibus" от 24 марта
1945 года этот новый перевод был введен в употребление и заменил в Римском Бревиарии
галликанскую Псалтирь.
II Ватиканский Собор, в своей работе неоднократно упоминавший о необходимости
сделать для всех людей доступной сокровищницу Священного Писания, уделил внимание
также и вопросу о совершенствовании нового перевода Псалтири на латинский язык.
Специально для этого Павлом VI, еще во время работы Собора, был создан совет
экспертов из пяти человек для выполнения соборной конституции "Sacrosanctum Concilium"
о священной Литургии касательно исправления перевода Псалтири.
Однако впоследствии Павел VI принял решение о необходимости пересмотра всей
Вульгаты, и с этой целью 29 ноября 1965 года, за девять дней до закрытия Собора,
создал особую понтификальную Комиссию по подготовке к изданию Новой Вульгаты
(Pontificia Commissio pro Nova Vulgata Bibliorum editione) под председательством
кардинала Августино Беа, тогдашнего ректора Библейского Института в Риме. В
эту Комиссию был включен и созданный ранее Совет по пересмотру Псалтири.
Перед Комиссией стояла сложная задача: с одной стороны, ей предстояло не создавать
принципиально новый перевод, но принять за основу первоначальный текст Вульгаты,
с особой бережностью относясь к труду самого св. Иеронима, который перевел большую
часть Ветхого Завета и, по меньшей мере, отредактировал более древний перевод
Евангелий; при этом следовало не забывать о том, что этот текст освящен святоотеческой
традицией, Соборами Церкви и многовековой литургической практикой. С другой
стороны, создаваемая Новая Вульгата должна была отвечать самым строгим требованиям
современной текстологической науки, соответствовать авторитетным манускриптам-свидетелям,
многие из которых были обнаружены или исследованы только в последние десятилетия,
а также отличаться ясным языком, в духе библейской христианской латыни.
Работа над новым переводом продолжалась 14 лет. Результаты этой работы издавались
отдельными книгами; так, 10 августа 1969 года вышла в свет Псалтирь, текст которой
был введен в реформированный в 1970 году Бревиарий взамен "versio Piana"
- перевода, подготовленного в 1945 году по распоряжению Пия XII. В обновленном
Бревиарии, который после реформы получил название Литургии Часов, все псалмы
были распределены уже не на семь дней, а на четыре недели, причем некоторые
псалмы, или их фрагменты, были исключены из литургической практики по причине
трудности их восприятия для психологии современного человека (например, Псалмы
57 (58), 82 (83) и 108 (109) ).
В 1970-71 годах Ватиканским книжным издательством (Libreria editrice Vaticana)
в трех томах был издан весь Новый Завет: "Четвероевангелие", "Послания
Апостола Павла и Соборные", "Деяния Апостолов и Откровение Апостола
Иоанна". К 1977 году Комиссия под руководством нового председателя епископа
Эдварда Шикка окончила работу над последним, четвертым томом Ветхого Завета.
Однако, работа над переводом продолжалась, и в 1979 году, уже после кончины
Павла VI, полный текст Библии был издан в одном томе, каковое издание было утверждено
и провозглашено типовым ("editio typica") папой Иоанном Павлом II
посредством Апостольской Конституции Scripturarum thesaurus от 25 апреля 1979
года. Окончательный вариант Новой Вульгаты имел ряд отличий от предварительных
отдельных выпусков, и потому во втором издании Литургии Часов, предпринятом
в 1985 году, опять был обновлен текст Псалтири, а кроме того, были приведены
в соответствие с официальным переводом Священного Писания все библейские чтения,
респонсории и антифоны. Таким образом, текст Вульгаты-Клементины в литургическом
обиходе Католической Церкви уступил место Новой Вульгате. Справедливости ради
следует сказать, что к восьмидесятым годам латинский язык как в богослужении
Римской Церкви, так и в теологических исследованиях перестал играть столь важную
роль, как это было прежде; однако, и латинский текст Библии, и латинские литургические
тексты продолжают оставаться нормативными для всей Церкви, и именно на них должны
ориентироваться все переводы на национальные языки, на что указывал еще папа
Павел VI, и что в очередной раз было подтверждено документом Конгрегации богослужения
и таинств, обнародованным в 2001 году.
В 1986 году вышло второе типовое издание Новой Вульгаты, в которое были внесены
некоторые изменения с целью достичь большей ясности и единообразия текста.
Текст библейских книг, с одной стороны, и литургические тексты, используемые
в богослужебной практике Церкви, с другой, представляют обширный материал для
исследований в области теонимической лексики латинского языка.
Для выделения лексических лексем мы руководствовались следующими критериями:
- грамматическая независимость
- использование в звательном падеже
- частота и внеконтекстуальность употребления
- прямое указание
Несомненно, самым загадочным и значимым теонимом является самооткровение имени
Божия Моисею на горе Хорив.
ויאמר אלהים אל־משה אהיה אשר אהיה
ויאמר ויאמר פה תאמר לבני ישראל אהיה שלחיאלי
כם׃
Вопреки распространенному убеждению, имя, открытое Моисею на горе Хорив не
представляет собой в точности легендарного "тетраграмматона" - имени
Божьего, произнесение которого было табуировано в иудейской традиции. Употребленное
здесь слово אהיה является формой 1 лица единственного числа породы
לאק имперфекта от глагола היה (hāyâ) 'быть, становиться, существовать'. Вульгата
переводит אשד אהיה как 'qui sum'. О том, что это синтагма является теонимом
свидетельствует грамматическая несогласованность ее употребления в дальнейшем
тексте: "Sic dices filiis Israel: Qui sum misit me ad vos". Русский
синодальный перевод следует здесь Септуагинте, в которой была предпринята попытка
устранить грамматическую неправильность при помощи перевода
אשד אהיה причастием настоящего времени действительного залога
ων с артиклем 'ο. "Сущий
послал меня к вам".
Тем не менее, этот теоним в такой форме встречается в тексте Библии всего
один раз. Рассматриваемый текст является объяснением, точнее, этимологическим
истолкованием (весьма характерным для библейских текстов в отношении топонимов
и личных имен) главного ветхозаветного теонима, или теонима в строгом смысле
слова, как личного имени Бога, уже упомянутого выше - יהוה, известного
Израилю уже задолго до Моисея. Его связь с глаголом
הוה кажется весьма
вероятной, хотя и не очевидной. Известно, что из опасения нарушить запрет на
произнесение имени Божьего всуе, евреи после вавилонского века, во всяком случае,
не позднее III века до н.э., перестали произносить его вслух, произнося в тех
местах, где в тексте стоял тетраграмматон (или краткая форма того же имени -
יה) слово Adonai (Господь). Эта традиция была без изменений воспринята
и переводчиками Библии, в том числе и святым Иеронимом, создававшим латинский
перевод Писаний, живя в Вифлееме. Новая Вульгата сохраняет ту же традицию, хотя
во втором типовом издании Литургии Часов, в котором было использовано первое
издание Новой Вульгаты (1979), встречается и прямая транслитерация собственного
имени Бога (Iahveh), в частности, в т.н. "песни Моисея" после перехода
через Чермное море (см. Ex 15, 3) [1]. Во втором
типовом издании Новой Вульгаты (1986) такая транслитерация не встречается ни
разу.
По частотности первое место в Вульгате занимает теоним Dominus, которым,
как уже говорилось, не только переводилось соответствующее ему в еврейском adonai,
но и собственное имя Бога IHWH. Лексема dominus в латинском языке
входила в сферу социальных понятий, и означала "хозяин, глава дома",
будучи образована от существительного domus посредством добавления конечного
форманта *-nus (*-nos) с семантикой главенства [2].
Связь понятий domus и dominus отчетливо ощущалась носителями латинского
языка, в частности, тем же св. Иеронимом (Эмиль Бенвенист приводит следующее
его высказывание: in navi unus gubernator, in domo unus dominus [3]).
В тексте Вульгаты лексема dominus хотя и относится в подавляющем большинстве
случаев к Богу, тем не менее может без каких-либо изменений и оговорок относиться
и к человеку, например, к царю (ср. Esther 5, 2m) или к мужу (ср. Gen 18, 12).
В Вульгате встречается и другой теоним с тем же корнем - Dominator, который
используется, по преимуществу, для перевода имени IHWH, стоящего вместе с
אדנינו
(ср. Пс 8, 2. 10) или צבאות (ср. Ис 3, 1; 10, 33) во избежание повторения
имени Dominus.
Второй по частоте употребления теоним в Вульгате - лексема Deus, этимологически
возводимая к и.-е. *deiuo [deywo] - "дневное сияющее небо"
(ср. др.-инд. devah, Devi:, авест. daeva, др.-гр. Θεος,
др.-исл. tivar, прус. deiws, лит. deive, рус. дивный).
Это единственный теоним, не имеющий в латинском языке иных значений, кроме чисто
религиозного. В Вульгате мы можем встретить это слово не только в единственном,
но и во множественном числе, главным образом, когда речь идет о языческих богах
[4].
Устойчивым сочетанием, которое можно рассматривать как отдельный теоним, является
выражение Deus exercituum, передающее евр. יהוה צבאוח и отражающее
представление о Боге как о предводителе небесного воинства. Транслитерация слова Sabaoth встречается в Новой Вульгате лишь дважды: в Рим 9, 29, как цитата из
пророка Исаии (при том, что в месте, на которое ссылается апостол Павел, мы
встречаем сочетание Dominus exercituum), и в Иак 5, 4). Другими словами, допускается
лишь вторичная транслитерация, в том случае, когда имеет место транслитерация
в новозаветном греческом тексте. В литургической практике имя Sabaoth содержится
в песнопении Sanctus, исполняемом во время каждой Евхаристии.
Слово Sanctus также можно отнести к числу теонимов, хотя в свободной позиции
оно встречается в Вульгате нечасто (см., напр.: Hab 3, 3). Чаще других использует
его Исаия, как правило в сочетании с этнонимом Israel: Sanctus Israel (Is 12,
6; 30, 11.12; 30, 15; 43, 3 etc.). Sanctus в латинском языке изначально является
причастием от глагола sancio (освящать, объявлять нерушимым, узаконивать, посвящать);
однако, в религиозном контексте оно адъективируется, а в процессе превращения
в теоним и субстантивируется, указывая таким образом, не просто на один из атрибутов
Бога, но на Его особую позицию по отношению к сотворенному миру.
В Новом Завете sanctus употребляется преимущественно как прилагательное в
составе сложного теонима Sanctus Spiritus, называющего третье Лицо Пресвятой
Троицы.
Особый ряд теонимов, который можно условно назвать "функциональным",
составляют слова, отражающие те или иные типы действий Бога по отношению к миру
и человеку. Сюда относятся следующие лексемы: Creator, Salvator, Redemptor,
Rex, Iudex. Лексема Creator (Творец, Создатель) имеет синонимы factor и
conditor,
которые, однако, в гораздо меньшей степени подверглись теонимизации. Существительное
factor, в отличие от creator, не проявило достаточной грамматической самостоятельности
и внеконтекстуальности, и употребляется практически всегда с определяющим притяжательным
местоимением или дополнением в родительном падеже. Единственный случай относительной
независимости удалось обнаружить в книге Премудрости Соломона: Creatura enim
tibi Factori deserviens…(Sap 16, 24), хотя и в непосредственной связи с отглагольным
существительным creatura. Также и в литургической латыни данная лексема не проявляет
достаточной независимости, чтобы рассматриваться как полноценный теоним (в частности,
самый известный случай ее употребления - это Никео-Константинопольский символ
веры, где factor используется с дополнением в родительном падеже: factorem caeli
et terrae). Слово conditor применительно к Богу в Новой Вульгате встречается
лишь однажды (Hebr 11, 10); оно появляется и в литургических текстах (см. гимн
Вечерни на время Адвента Conditor alme siderum, но всегда с дополнениями в родительном
падеже.
Важнейшим и древнейшим теонимом следует считать именование Бога как Отца (Pater).
Такое представление о Боге характерно для многих религий; в контексте разговора
о латинской теонимической лексике достаточно упомянуть верховное божество римской
мифологии - Iuppiter, в собственное имя которого уже вошел титул Pater. Восприятие
Бога как Отца характерно для ветхозаветной религии (ср. Deut 32, 6), однако,
в Новом Завете это имя получает совершенно иное измерение. Бог является Отцом
не просто по отношению к опекаемому им народу, но Отцом, рождающим в вечности
Единородного Сына. Новозаветное учение о Троице порождает целый ряд специфически
христианской теонимической лексики. Это прежде всего, имена, обозначающие отношения
лиц внутри Троицы: Pater, Filius, Spiritus Sanctus (Mt 28, 19).
Главным теонимом Нового Завета можно, без сомнения, назвать имя воплотившегося
Сына Божьего: Iesus и обозначение Его миссии и достоинства: Christus
(греч. 'помазанник'). Имя Iesus, конечно же, является теонимом в особом
смысле, так как им нарекается человек; однако же, согласно христианскому вероучению,
во Христе божественная и человеческая природа присутствуют "без смешения,
без изменения, без разделения, без разъединения" [5].
Само это имя является греческой формой еврейского имени Иешуа יהשע,
означающего "Бог спасает".
Существует целый ряд так называемых "самоназваний" Иисуса Христа,
то есть определений, которые он Сам дает Себе в Евангелиях. При этом он пользуется
формулой "Ego sum" (по-гречески
εαγω, ειαμι). Такая инициальная формула
немедленно вызывала в памяти Его слушателей слова из книги Исхода - те слова,
которые Моисей услышал от Бога при неопалимой купине: Ego sum qui sum.
Сходная структура этих высказываний заставляет признать определения, даваемые
Иисусом несомненными теонимами в богословском аспекте; остается, однако, открытым
вопрос, можно ли их считать таковыми в аспекте лингвистическом. Это такие имена,
как: Panis vivus, Vitis vera, Lux mundi, Pastor bonus, Ostium, Via, veritas
et vita.
Здесь уместно также вспомнить и имена, которыми нарекает грядущего Христа
пророк Исаия: admirabilis Consiliarius, Deus fortis, Pater aeternitatis, Princeps
pacis.
Сам Христос чаще всего называет Себя Filius hominis (Сын Человеческий).
В арамейском языке это выражение означало не что иное, как просто "человек",
однако уже в греческом тексте евангелий, а затем и в переводах оно получает
статус собственного имени Христа.
Бога Христос называет обычно Отцом (Pater), а Евангелие от Марка сообщает
нам и арамейский диминутив, с которым Христос обращается к Отцу: Abba
(Mc 14, 36). То же обращение затем мы находим и у апостола Павла (Rom 8, 15;
Gal 4, 6).
О Святом Духе Христос говорит как о Параклите (Paraclitus) - греческое
слово, означающее "заступник", "адвокат" (в русском синодальном
переводе - Утешитель).
Богатый теонимический материал предоставляет книга Откровения. В ней мы встречаем
такие наименования Христа как: Primus et Novissimus, Alpha et Omega, Principium
et Finis, Omnipotens (которое в абсолютной форме практически не встречается
в Библии), Amen, Agnus.
В литургической практике можно встретить многие теонимы, отсутствующие в Библии.
Это, к примеру, такие понятия, как Trinitas, Unitas и Deitas (все
три содержатся в чинопоследовании празднику Пресвятой Троицы ) [6].
Вторая часть Адвента - подготовительного периода к празднику Рождества Христова
- содержит особые антифоны к Песни Богородицы Magnificat, называемые обычно
Antiphonae maiores или "O Antiphonae", поскольку каждый из них начинается
с междометия "О" и какого-либо именования Иисуса Христа:
O Sapientia, quae ex ore Altissimi prodisti, attingens a fine usque ad finem,
fortiter suaviter disponensque omnia: veni ad docendum nos viam prudentiae.
O Adonai, et Dux domus Israel, qui Moysi in igne flammae rubi apparuisti,
et ei in Sina legem dedisti: veni ad redimendum nos in brachio extento.
O Radix Jesse, qui stas in signum populorum, super quem continebunt reges
os suum, quem gentes deprecabuntur: veni ad liberandum nos, jam noli tardare.
O Clavis David, et sceptrum domus Israel: qui aperis, et nemo claudit; claudis,
et nemo aperit: veni, et educ vinctum de domo carceris, sedentem in tenebris
et umbra mortis.
O Oriens, splendor lucis aeternae, et sol justitiae: veni, et illumina sedentes
in tenebris et umbra mortis.
O Rex gentium, et desideratus earum, lapisque angularis, qui facis utraque
unum: veni, et salva hominem, quem de limo formasti.
O Emmanuel, Rex et legifer noster, exspectatio gentium, et Salvator earum:
veni ad salvandum nos, Domine Deus noster.
Нередко в литургических текстах встречается именование Христа словом Unigenitus
(субстантивация атрибута, использовавшегося в Вульгате по отношению ко Христу
всегда с определяемым существительным "Filius"); однако оно обязательно
требует либо притяжательного местоимения (tuus), либо дополнения в родительном
падеже (Dei, Patris).
Литература
1. В тексте статьи названия книг Библии при
цитировании приводятся на латинском языке.
2. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных
терминов. М., 1995. С. 77.
3. Там же. С. 200.
4. Особый случай представляет собой Ps 81,
1: "Deus stetit in concilio divino, in medio deorum iudicat".
Здесь речь идет о судьях Израиля, которые именовались "богами",
поскольку осуществляли свою власть от имени Бога.
5. Христианское вероучение. Спб., 2002. С.
190.
6. "Gloria tibi, Trinitas aequalis,
una Deitas, et ante omnia saecula, et nunc et in perpetuum". 'Benedicta
sit sancta Trinitas atque indivisa Unitas; confitebimur ei, quia fecit nobiscum
misericordiam suam" (Antiphonae ad I Vesperas sollemnitatis Ss.mae
Trinitatis). Ср. тж. Евхаристический гимн, авторство которого приписывается
св. Фоме Аквинскому: "Adoro te devote, latens Deitas".
