Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Ю. К. Кузьменко

КТО ТАКИЕ СИТОНЫ В ГЕРМАНИИ ТАЦИТА И ПОЧЕМУ ИМИ ПРАВИТ ЖЕНЩИНА?

(Индоевропейское языкознание и классическая филология - XII (чтения памяти И. М. Тронского). - СПб., 2008. - С. 263-271)

 
Заканчивая свой обзор германских «свебских» племен, Тацит упоминает ситонов, которые живут рядом со свионами и которыми управляет женщина: Suionibus Sitonum gentes continuantur. Cetera similes uno differunt, quod femina dominatur (Tacit., Germania, 45). «К свионам примыкают племена ситонов. Во всем схожие со свионами, они отличаются от них только тем, что над ними властвует женщина». В одной из рукописей (основная B) ситоны написаны с h (sithonum), в рукописи А используется форма без h (sitonum) (Much 1967: 516). Мюлленгофф полагает, что именно форма sitonum стояла в оригинале, а форма sithonum объясняется влиянием названия фракийских ситонян (sithonii), известных Овидию и Вергилию (Müllenhoff 1906: 511). У Страбона мы встречаем известных и в римской традиции сидонян (Σίδόνες), которых упоминают Гомер и Зенон и которые живут на земле финикийцев (см. Strabo, 1.3). Однако, скорее всего, ни фракийские ситоняне ни финикийские сидоняне никакого отношению к соседям свионов ситонам не имеют. Встречаются сидоняне (Σίδωνες) и среди бастарнов у Птолемея, но и они вряд ли связаны с ситонами Тацита.
Соседей ситонов свионов традиционно сопоставляют с восточноскандинавским племенем свеев, которые впоследствии вместе с гаутами образовали шведский народ (ср. дрисл. svíar pl., дрангл. swéon pl., дршв. svear pl. и топоним Svealand ‘земля свеев’), и нет никаких оснований отказываться от этой интерпретации.
Что же касается соседей свионов ситонов, то определить их этническую принадлежность и этимологию названия народа оказалось не столь просто.
Мюлленгофф полагал, что ситоны не этноним, а неправильно понятый Тацитом германский аппелатив - причастие или отглагольное существительное, имевшее значение ‘сидящие (рядом)’, ср., напр., готское sitans (от sitan) и особенно дрисл. seta в значении ‘служанка, сидящая рядом с госпожой’ (Müllenhoff 1906: 6) [1]. Исконный текст, форма которого, однако не реконструируется Мюлленгоффом, должен был по его мнению иметь примерно такое содержание: «народом, сидящим за свионами, правит женщина». Таким образом, оказывается, что либо германский информант Тацита говорил по-германски, и Тацит неправильно реинтерпретировал германское слово, обозначающее ‘сидящий рядом со свионами народ, которым правит женщина’, либо, что еще менее вероятно, Тацит использовал в своем латинском тексте германское слово со значением ‘сидящие рядом’. Неудивительно, что интерпретация Мюлленгоффа не была поддержана.
Свеннунг, который считает, что ситоны жили только на восточном побережье Ботнического залива, связывает этноним sitones с индоевропейским корнем *se(i)-, *si- ‘низкий, влажный’, считая его переводом финского топонима Kainuu ‘низкая земля’ (ср., этноним kainuilaiset), обозначавшего согласно Свеннунгу восточное побережья Ботнического залива (Svennung 1974: 231). Свеннунг считает, что форма sitonum/sithonum образована путем добавления к индоевропейскому корню суффикса d (ср., напр., дрисл. siða ‘сторона’). Однако в таком случае следовало бы ожидать у Тацита формы «сидоны» (*sidonum), а не ситоны (sitonum). Кроме того, германские этнонимы, образованные от этого корня, неизвестны.
Место обитания ситонов (севернее свионов) и упоминание о том, что ими правит женщина, дало повод для идентификации ситонов с квенами (см., напр., Julku 1986: 174, там же литература), народом, обитавшим в раннее средневековье вдоль берега Ботнического залива (Vilkuna 1969; Julku 1986). Юлку считает их южной границей на западном берегу Ботнического залива реку Шелефтео, а на восточном берегу залива - лес Хэме (Häme) или лес Кюро (Kyrö) - (Julku 1986, 182). Таким образом, область квенов располагалась вдоль всего побережья Ботнического залива. Неудивительно, что Олав Магнус, который сам объездил северную Швецию, называет их в своей изданной в Риме в 1555 году «Истории северных народов...» (Historia de gentibus septentrionalibus...) ботнийцами (bothnienses) (Olaus Magnus 1555). Этноним квены и топоним Квенланд [2] известен нам из древнезападноскандинавской литературы, (ср. дрисл. kvenir, kveinir, kvænir; Kvenland) и из рассказа норвежца Охтхере, включенного Альфредом Великим в свой перевод истории Орозия (ср. дрангл. cwénas, Cwénland). И этноним квены и топоним Квенланд связывают с финским топонимом Kainuu(maa) и этнонимом kainulainen, мн. число kainulaiset (см., напр., Zeuss 1925 (1847), 687, Müllenhoff 1906: 9-10; Julku 1986: 171). Топонимы с kain-, встречающиеся и на восточном и на западном берегу Ботнического залива, показывают исконную область обитания квенов (Julku 1986: 174) [3]. И хотя нет единого мнения относительно исконного значения топонима Kainuu(maa) (ср., напр., Svennung 1967; 1974, Vilkuna 1969) [4], наиболее распространена интерпретация этой формы как ‘низменности’, ‘низкой земли’ (Svennung 1974: 233).
В античных источниках мы не встречаем ни топонимов типа Kvenland или Kainuumaa, ни этнонимов типа kvenir или kainuulaiset, но в «Гетике» Иордана упоминается загадочный народ Vinoviloth. Поскольку в перечислении народов Скандзы у Иордана народ Vinoviloth оказывается между светидами (suetidi), другое название свеев, ср. дрисл. svíþjóð ‘народ свеев’, и финнами (т. е. саамами) [5], то естественно было предположить, что Vinoviloth это квены. Такой интерпретации способствовало и сходство формы Vinoviloth с названием квенов. Уже Цейс предложил конъектуру (Q)uinovilos (Zeuss 1925 (1847), 689), а Свеннунг трактовал Vinoviloth как искажение формы *(c)ainothioth ‘народ кайно’ (Svennung 1967: 92), предлагая считать первую часть этого слова обозначением квенов (финск. kainulaiset). Следуя основному правилу текстологов - исправлять как можно меньше, можно предположить исконную форму *quinovilioth, т. е. *quinovi lioth ‘народ квенов’ (ср. дрангл. leod, дрисл. ljóðr, lýðr, дрвн. liut ‘народ’). Форма quinovi соответствует форме родительного падежа множественного числа существительных с основой на -u (ср., напр., готское handiwe gen. pl. от handus nom. sg. ‘рука’). Финская форма kainuu и должна была в германских языках ассоциироваться именно с существительными с основой на -u. Таким образом, исконной формой у Йордана (или у Кассиодора) могла быть форма *quinovi lioth ‘квенов народ’.
Заимствованные из финского топоним «Земля квенов» и этноним «квены» были вероятно еще в общегерманскую эпоху переосмыслены как связанные со словом, обозначающим в германских языках женщину (ср., дрисл. kvæn, kvenn-, дрангл. cwene, дрвн. quena, гот. quino < germ. *kwinō-). Вероятно именно такая народная этимология (финск. kainuu(maa) > герм. *kwinō-(landa) и объясняет некоторые фонетические несоответствия между kainuu и *kwinō, которые всегда беспокоили лингвистов [6]. Т. е. фактически с самого момента своего проникновения в общегерманский язык слово получило германскую форму, отражающую не регулярную субституцию финских фонем германскими, а народную этимологию. Такая предлагавшаяся еще в XIX веке народная этимология, см., напр., Zeuss, 1925 (1837) 157, признается справедливой и сейчас (ср. Much 1967: 517; Svennung 1974: 237; Blöndal 1989: 526, 531). Не исключено, что такой интерпретации способствовало не только существование в античной традиции «земли амазонок», но и особое положение женщины на севере Скандинавии, принимавшей вместе с мужчинами участие в охоте, о чем сообщают античные авторы (см. Tacitus, cap. 46) и что подтверждается археологическим материалом (Mulk 1995: 244).
Интерпретация Квенланда как страны женщин отразилась и у Адама Бременского (1075), который говорит о terra feminarum и patria feminarum на севере Скандинавии (Adam von Bremen 1961: 344-347, 356-357). Именно эта народная этимология и отразилась в представлении Тацита о соседнем со свионами народе, которым правит женщина.
Свеннунг правда полагал, что не следует считать, что народная этимология Квенланд - «Страна женщин» отражена в замечании Тацита о том, что ситонами правит женщина [7]. По его мнению, представления Тацита о ситонах связаны с «общераспространенными неясными слухами о древних временах» (Svennung 1975: 237), однако очевидная идентификация ситонов с квенами и terra feminarum Адама Бременского свидетельствуют о связи представлений Тацита о народе ситонов, которым правит женщина, с германской народной этимологией названий квены и Квенланд. Очевидно и то, что чем дальше от северной Скандинавии и Квенланда находились германцы, тем скорее они могли отождествить квенов с женщинами, а Квенланд со страной женщин. В древнеисландском географическом трактате [8] и у Охтхере такого отождествления нет.
Идентификация ситонов с квенами позволяет нам предложить и новую этимологию их названия. Есть ряд несомненных свидетельств тесных контактов между квенами и саамами, сходства их социальной структуры и образа жизни и даже о сходстве их языков. На территории саамов мы встречаем топонимы, восходящие к kainu. О сходстве образа жизни и обычаев ботнийцев (квенов) и саамов писал и Олав Магнус [9]. Возможно, что он указывал и на сходство их языков, помещая при перечислении языков северной Скандинавии язык саамов и язык ботнийцев рядом [10].
В средневековом норвежском сочинении Hversu Noregr bygdist «Как заселялась Норвегия» рассказывается, как квены приносили жертвы конунгу Торри, «чтобы был снег и хорошая лыжня, так как от этого зависит их добыча. И эти жертвы приносились в середине зимы» (цит. по Grotenfelt 1909, 5). Все это более похоже на традиции саамов, а не на традиции финнов, которые так же как и скандинавы занимались на рубеже новой эры в основном земледелием. Юлку полагает, что исконное финское население слилось на северном и западном берегах Ботнического залива с саамским населением и «вошло в систему охотничьих территорий» (Julku 1986: 181) [11]. Такие охотничьи территории назывались «ситами» (в современных саамских диалектах sijda, siida, sijt, sijtte, sita) [12]. Сита это хояйственно-территориальное объединение, форма организации экономики, базирующаяся прежде всего на охоте и рыболовстве. «Сита» объединяла несколько семей (предполагаемая численность одной «ситы» 300 человек), охотившихся и ловивших рыбу на огромной, но строго ограниченной территории. Этимология этого слова (ср. финско-саамское *šijti > протосаам. *sijDe «сита», но финск. hiisi: hijte ‘капище’ [Sammallahti 1998: 263] и археологические данные [см. Zachrisson 1997: 145, там же литература]) свидетельствуют и о том, что «сита» была не только хозяйственным, но и религиозным объединением. Таким образом, «сита» это и объединение людей с единым типом хозяйствования, едиными религиозными обрядами и единым капищем и соответствующая территория, строго ограниченная от территории других «сит» [13]. Археологи считают, что «сита» как форма организации экономики, базирующаяся на охоте и рыболовстве, была характерна для саамского общества на протяжении чрезвычайно длительного периода, начиная с первых веков до нашей эры и до середины второго тысячелетия нашей эры (Mulk 1995: 1, 11, 254). Такая же структура должна была характеризовать и принявших саамский образ жизни квенов. Поэтому можно предположить, что в этнониме ситоны у Тацита отразилось название народа, живущего в «ситах». К основе *sijt- был добавлен латинский суффикс -on-, характерный для латинизированных этнонимов. Такое новое образование (sitonii) было подкреплено аналогией с известными в античной традиции ситонянами (sithonii) и сидонянами (Σiδόnioi, Σiδωvνioi).
 
Выводы:
1. Ситоны в Германии Тацита соответствуют квенам древнезападноскандинавских и древнеанглийских источников. У Йордана этому народу соответствует этноним vinoviloth, который следует интерпретировать как народ квенов (*qvinovi lioth). Народная этимология, связавшая название квенов с германским словом для женщины (*kwinō-), явилась основанием для утверждения Тацита о том, что ситонами правит женщина.
2. Этноним ситоны связан с обозначением территориальных религиозно-хозяйственных объединений «сит» (*sijte), которые были характерны для северной Скандинавии на рубеже н. э., т. е. ситоны Тацита это народ, живущий «ситами».
 

Примечания

1. Такая интерпретация была, вероятно, заимствована Мюлленгоффом у Цейса, который связывал ситонов Тацита с германским глаголом со значением ‘сидеть’ (гот. sitan), не приводя подробной аргументации (Zeuss 1925 (1837), 57). Мюлленгофф однако на Цейса не ссылается.

2. Квенами называют и современное население северной Норвегии, говорящее на квенском языке, (северозападнофинском диалекте), сходном с диалектом шведских жителей Торнедалена, которые называют свой язык Mäenkieli «наш язык». Традиционно считается, что современные норвежские квены появились в северной Норвегии только в XVI веке (ср. Karikoski, Pedersen 1996: 4-5), после того как исторические квены уже исчезли. Однако сообщение Олафа Магнуса о ботнийцах может свидетельствовать о непрерывности квенской традиции.

3. В одном исландском географическом сочинении говорится о двух Квенландах на севере Скандинавии (ср. Allfræði íslenzk 1908: 8-12). Vilkuna интерпретирует эти два Квенланда как восточный (Österbotten) и западный (Västerbotten) берега Ботнического залива (Vilkuna 1969: 93).

4. Основываясь на форме kainus ‘поперечная балка, на которой крепится пол’, Вилькуна предположил, что это слово могло означать деревянную дубину, атрибут особой группы людей, которые в скандинавской традиции назывались kylfingar (cр. дрисл. kylfa ‘дубина’), в русской колбягами (Vilkuna 1969: 99, 102-115). Область действия этой группы людей, основным занятием которых была торговля и сбор дани с саамов и финнов, - восточное и западное побережье Ботнического залива. О возможной идентификации квенов с колбягами - kylfingar писал еще раньше Виклунд, не предполагая, правда, этимологической связи топонима Kainuumaa со словом, обозначающим дубину (Wiklund 1930: 50).

5. ...Finni mitissimi; Scandzae cultoribus omnibus mitiores (minores?); nec non et pares eorum Vinoviloth; Suetidi, cogniti in hac gente reliquis corpore eminentiores: («..кротчайшие финны (т. е. саамы), наиболее кроткие (низкорослые?) из всех обитателей Скандзы, а также похожие на них виновилот; светиды, известные в этом племени как превосходящие остальных (величиной) тела...» (Иордан 2001: 126). В русском переводе принимается конъектура minores ‘более низкорослые’ вместо mitiores ‘более мягкосердечные’, предложенная Мюлленгоффом и Моммзеном (см. Иордан 2001: 65, 185)

6. Финское сочетание oi может передаваться шведским ve, ср. Kvevlax < Koivulahti, однако примеры передачи финского ai шведским ve неизвестны. Поскольку при сопоставлении финской (kainu-) и скандинавской формы (kven-, kvein-) возникают трудности при объяснении лабиализации в скандинавской форме, предполагалось, что финское слово попало к скандинавам через саамское посредство (Holm 1982: 1932). Однако нерегулярность соответствия ai = ve могла быть предопределена народной этимологией, связавшей германское отражение финского kainuu с германским словом, обозначающим женщину (kvenna-).

7. Так же считает и Перл, см.: Perl 1990: 254.

8. В исландском географическом трактате (Рукопись AM 194 8VO) различают «Землю женщин (землю амазонок)» (Kvennaland), расположенную где-то на юге и «Землю квенов» (Kvennland) на севере Скандинавии (Allfræði íslenzk 1908: 12, 36).

9. Olaus Magnus 1555, lib. 3, cap. 8; lib. 4, cap. 4; lib. 4. cap. 7.

10. …ideoque mirandum non est, quod in ea quintuplicis linguae usus reperiatur, Septentrionalium scilicet Lapponum, seu Bothniensium, Moscouitarum, Ruthenorum, Finningorum, Sueonum, ac Gothorum, & Germanorum. (Olaus Magnus 1555, Liber 4, cap. 3, 125). Традиционно при переводе этого места seu трактуется как «и»., ср., напр.: …Ist derhalben keyn Wunder, ob man schon fünfferley Sprachen darinnen findet, nemlich der Lappen und der Bothnienser, der Moscobiten, der Reussen, der Finländer, der Schweden und Gothen und der Teutschen. (Olaus Magnus 2006 (1567): 182.) «...поэтому неудивительно, что там на севере находят пять языков, а именно язык саамов и ботнийцев, московитов, русских, финнов а также свеев и готов и немцев». Объединение языков руссов и московитов, а также свеев и готов (т. е. гаутов), представляется очевидным. Вероятнее всего, Магнус объединяет в одну группу и язык лопарей и язык ботнийцев, тем более, что seu обычно значит не и, а или (т. е. следует переводить не «лопарей и ботнийцев», а «лопарей или ботнийцев»).

11. Однако при идентификации ситонов с квенами возникает одна проблема. Тацит пишет о том, что ситоны во всем похожи на свионов (кроме того, что над ними властвует женщина). Полагают, что в данном случае имеется в виду и антропологическое сходство, что указывает прежде всего на сходный со скандинавским антропологический тип, распространенный и сейчас в Эстерботтене (Vilkuna 1969: 8). С другой стороны, если верно представление о том, что vinoviloth Йордана это квены (*quinovi lioth), то оказывается, что квены похожи на низкорослых саамов. Однако различное описании ситонов у Тацита и квенов у Йордана может свидетельствовать о постепенной антропологической саамизации ситонов-квенов на западном побережье Ботнического залива. У Тацита они еще антропологически сходны со скандинавами (как и многие финны), а у Йордана они уже низкорослы, как саамы.

12. Интервокальный смычный, несмотря на то, что он может передаваться в разных саамских письменных традициях и как d и как t, является в современном саамском глухим смычным и реконструируется для прасаамского как глухой смычный.

13. Реконструкцию территорий древних «сит» в северной Скандинавии см. Hultblad 1968: 72.

Литература

Alfræði íslenzk, 1908: Islandsk encyklopædisk litteratur 1. Skindbogen AM. 194 8VO (= Samfund til Udgivelse af gammel nordisk Litteratur 37). København.
Bremen Adam von, 1961: «Bischofsgeschichte der Hamburger Kirche». In: Quellen des 9. und 11. Jahrhunderts zur Geschichte der Hamburgischen Kirche und des Reiches. Neu übertr. von Werner Trillmich (= Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters; 11), Darmstadt: 1961.
Blöndal Magnusson, 1989: Íslenzk orðsifjabók. Reikjavík.
Grotenfelt K., 1909: Über die alten Kvänen und Kvänland. In: Annales academiae scientiarum fennicae. Ser. B. Tom. 1. Helsinki. 1-19.
Holm G., 1982: Kväner, Kvänland och kainulaiset. In: Språkhistoria och Språkkontakt i Finland och Nord-Skandinavien. Studier tillägnade Tryggve Sköld den 2. november 1982. Utg. av K.-H. Dahlstedt et al. Kungl. Skytteanska samfundets handlingar 26. Stockholm 1982. 131-144.
Hultblad F., 1968: Övergång från nomadism till agrar bosättning i Jokkmokks socken. Stockholm.
Julku K., 1986: Kvenland - Kainuumaa. Oulu.
Karikoski E., Pedersen A.-K., 1996: Kvenane / dei finskætta i Norge. Tromsø.
Much R., 1967: Die Germania des Tacitus. Heidelberg.
Magnus Olaus, 1555: Historia Olai Magni Gothi Archiepiscopi Vpsalensis, De Gentivm Septentrionalium. Romae.
Magnus Olaus, 2006. Die Wunder des Nordens. (Hg. von E. Balzamo, R. Kaiser). Frankfurt am Main. (Изданий первого немецкого перевода 1567 г. с комментарием).
Mulk, I.-M., 1995: Sirkas - ett samiskt fångstsamhälle i förändring Kr. F. - 1600 e. Kr. Umeå.
Müllenhoff K., 1906: Deutsche Altertumskunde. Bd 2. Berlin. 1906.
Perl G., 1990: Tacitus. Germania. Lateinisch und Deutsch von Gerhard Perl. (Griechische und lateinische Quellen zur Frühgeschichte Mitteleuropas. Bis zur Mitte des 1. Jahrtausends u.z. Hg. von Joachim Herrmann.). Berlin.
Sammallahti P., 1998: The Saami languages. An Introduction. Kárášjoka.
Svennung J., 1967: Jordanes und Scandia: kritisch-exogetische Studie. Stockholm.
Svennung J., 1974: Skandinavia bei Plinius und Ptolemaios. Kritischexegetische Forschungen zu den ältesten nordischen Sprachdenkmälern. Uppsala.
Zachrisson I., et al. (utg.): Möten i gränsland. Samer och germaner i Mellanskandinavien. (= Monographs/Statens Historiska Museum Stockholm; 4), Stockholm: 1997.
Zeuss K., 1925 (1937): Die Deutschen und die Nachbarstämme. Heidelberg. (Первое издание München 1837).
Йордан, 2001: О происхождении и деяниях готов (Getica). Вст. статья, перевод, комментарий Е.Ч. Скржинской. 2 изд. СПб.