Фалилеев - Лингвистическая атрибуция носителей культуры Триполье / Кукутень

Следите за нашими новостями!

Philology.ru - Русский филологический портал

А. И. Фалилеев

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ АТРИБУЦИЯ НОСИТЕЛЕЙ КУЛЬТУРЫ ТРИПОЛЬЕ / КУКУТЕНЬ. О ДОВЕРИИ К ЛИНГВИСТИЧЕСКИМ ПОСТРОЕНИЯМ АРХЕОЛОГОВ

(Colloquia Classica et Indogermanica - IV (= Acta linguistica Petropolitana. Труды ИЛИ РАН. - Т. IV. Ч. 1). - СПб., 2008. - С. 571-584)

Следует оговориться с самого начала: настоящая работа не ставит перед собой цель проследить все попытки лингвистической атрибуции этой важнейшей энеолитической археологической культуры. Во-первых, за десятилетия, прошедшие после открытия и идентификации Триполья - Кукутень, этих попыток было достаточно, однако, как и сейчас, они, по большей части, являются производными от целостных археологических и палеолингвистических построений, большинство из которых уже отвергнуто современной наукой. Поэтому ниже речь пойдёт лишь о гипотезах, предложенных в последние десятилетия. Во-вторых, изучение даже этих недавних попыток лингвистической атрибуции (можно сразу же отметить, что большинство из них было предпринято археологами) связано с поисками ответа на известный вопрос: Archaeologists and Indo-Europeanists - Can They Mate? [1]. По понятным причинам, оценка большинства гипотез будет дана с точки зрения лингвистической индоевропеистики: формы керамики или, скажем, погребального обряда в данном случае нерелевантны. В ряде же случаев придется прибегнуть к аргументам обычного здравого смысла, ибо некоторые из обсуждаемых ниже гипотез - в том числе и предложенных достойными специалистами в своей области - следует, прежде всего, рассматривать именно так, а не как-либо иначе.

Как поэтически выразился Дж. Мэллори, «this quest for the origins of the Indo-Europeans has all the fascination of an electric light in the open air on a summer night: it tends to attract every species of scholar or would-be savant who can take pen to hand” (Mallory 1989: 143. См. также обзор проблематики: Mallory 1973: 21-65.). Действительно, за
время существования индоевропеистики было предложено значительное количество локализаций «индоевропейской прародины» и вариантов хронологических рамок, в которых она должна была существовать. На сегодняшний день сосуществуют две основные теории. Согласно одной, индоевропейцев следует локализовать в Анатолии в эпоху неолита, и индоевропеизацию континента следует увязать с распространением древнейшего сельского хозяйства [2]. В соответствии со второй, связанной с такими именами, как М. Гимбутас, В. Н. Даниленко, Н. Я. Мерперт и (со значительными модификациями) отстаиваемой Дж. Мэллори и Д. Энтони [3], индоевропейцев помещают в Северопричерноморских степях в эпоху энеолита [4]. Следует отметить, что в последнее время традиционные взгляды на систему взаимоотношений между «степью» и сельскохозяйственным населением Триполья / Кукутень были подвергнуты значительной ревизии, и ряд археологов (М. Ю. Видейко, Ю. Я. Рассамахин, И. В. Манзура и др.) настаивают на том, что движение происходило не из степи, а в степь (см. с дальнейшей библиографией: Манзура 2000: 237-295 и Manzura 2005: 313-328). При любом подходе к локализации индоевропейской прародины культура Триполье / Кукутень, названная так по двум эпонимным поселениям, открытым, соответственно, в 1909 и 1899 гг. на Украине и в Румынии, так или иначе оказывается местом, где возникали связи между индоевропейским и доиндоевропейским миром Европы.

Сразу же следует отметить, что при анализе этой проблематики возможны также и недоразумения, вызванные исключительно терминологическими расхождениями в отдельных традициях. Прежде всего это касается позднего периода, условно называемого «Триполье С-2» (в румынской традиции его именует «переходным»). Как было отмечено, «трансформация основных признаков культуры Триполье / Кукутень на заключительных стадиях развития была настолько ощутимой, что неизбежно породила разногласия в раскрытии содержания понятия «позднее Триполье» и даже вызвала возражение ряда исследователей против отнесения позднейших памятников к этой культуре» (Дергачев, Манзура 1991: 5. Ср. также: Дергачев 1980 и ряд обобщающих статей в сборнике: Cucuteni aujourd’hui. Piatra Neamţ 1996). К примеру, Усатовская археологическая группа в северо-западном Причерноморье (прибл. 3270-2880 гг.), традиционно рассматривается в рамках периода Триполье С-2, однако в формировании населения, ассоциируемого с этой культурой, принимал участие как позднетрипольский компонент, так и степной. Исследователи отмечают (см., напр., Manzura 2005: 332-334. Ср. также Manzura 1993: 30-34, библ.), что известная социальная дифференциация «усатовцев» могла определяться этнической принадлежностью. Недавно было высказано предположение (Anthony 2007: 349-360; Anthony 2008: 1-51) о том, что доминация степной элиты сделало «усатовское общество» носителем индоевропейского диалекта, который лёг в основу прагерманского. Впрочем, и хронология, и механизм распространения «усатовского языка», предложенные Д. Энтони, вызывают существенные возражения [5]. Следует также отметить, что ряд исследователей-археологов (cм., напр., Nikolova 2005: 92, библ.) полагает, что изменения в материальной культуре в макрорегионе не связано с приходом пришлого населения, а «изменение населения» (“population change”) не является предпосылкой для изменения языкового.

Возращаясь к основной проблематике предлагаемого исследования, можно с самого начала напомнить, что ономастические данные (в первую очередь - гидронимика) справедливо не используются в современной науке для установления и.-е. прародины [6]. Обращение же археологов к топонимике для дополнительной аргументации предлагаемых гипотез, основанных собственно на археологических данных (или в качестве самостоятельной гипотезы), у лингвистов может вызвать только недоумение. Остановлюсь лишь на двух примерах, демонстрирующих две различные стороны этого распространенного заблуждения. Уважаемый археолог (Дергачев 2000: 188-236, особенно с. 208; ср. Dergachev 2002: 93-112) отстаивает «миграционную концепцию», согласно которой войны-индоевропейцы завоевывают мирное сельскохозяйственное население Триполья / Кукутень. Для доказательства оборонительной сущности последней он ссылается на ... современные названия соответствующих поселений, как румынские и венгерские, так и славянские. В. А. Дергачёв указывает на топонимы, отражающие естественную труднодоступность рельефа (Coada Dealui, Măgura, Stînca, Остров, Скала, Гора), и искусственные оборонительные сооружения (Cetate / Cetăţuie, La Şanţuri, Horodişte, Городище). Он приводит статистику соотношения этих географических названий (244 примера) с укреплёнными поселениями по периодам:

	Топонимы	Укрепленные поселения
Pre-Cucuteni - Триполье A	5	4
Cucuteni A - Триполье B	90	47
Cucuteni AB - Триполье B2	27	9
Cucuteni B- Триполье C1	56	26
Последний период	66	42

Понятно, что подобный лингвистический аргумент не нуждается в каком-либо комментарии. Стоит впрочем отметить, что рассматривая эти данные автор призывает лингвистов подумать о механизме, который позволил сохраниться до наших дней топонимам, созданных в эпоху энеолита. Полагаю, что лингвисты не откликнутся на этот призыв.

Иной подход к топонимике регионов, населённых в древности носителями культуры Триполья / Кукутень, представлен в монографии Ю. Л. Мосенкиса (Мосенкiс 2001). Этот исследователь полагает, что язык соответствующих племён ... оставил лингвистические следы в современных географических названиях. Мосенкис выделяет «трипольский субстрат» в сопоставлении с ономастическими данными других регионов как Европы, так, скажем, и Кавказа, где засвидетельствованы следы близких археологических культур, и где ряд топонимов и гидронимов внешне напоминают украинские, ср., например, название рек Хорол на Украине и Q’orolis-cq’ali ‘хорольская вода’ в Аджарии. Метод, используемый в этой работе - понятен, и, казалось бы, что подобную публикацию вообще неэтично упоминать в научном контексте - произведений типа «Россия - родина слонов» или “The Moon is made of cheese” достаточно на прилавках как отечественных, так и зарубежных книжных магазинов. Однако тот факт, что это произведение было подробно отрецензировано известным учёным в респектабельном российском лингвистическом журнале (Илиади 2003: 149-153), заставляет о многом задуматься.

Оставив в покое «вечноживой трипольский язык» [7], обратимся к вопросам собственно лингвистической атрибуции носителей культуры Триполья / Кукутень. Очевидно, что для тех исследователей, которые прослеживают исход индоевропейцев из Малой Азии, эта группа должна представлять индоевропейские племена, в то время как для сторонников «курганной гипотезы» она принадлежит неиндоевропейской «Old Europe» (в терминологии М. Гимбутас). Это действительно так. Здесь можно выделить несколько недавних работ. Так, М. Алексиану, уделяя значительное внимание индоевропейско - прото-уральским контактам, полагает, что в случае признания носителей культуры Триполья / Кукутень индоевропейцами, эти контакты становятся необъяснимыми [8]. Другой исследователь - М. Вандер Линден (Vander Linden 2004: 138-154) - рассуждает об «автономизации» памятников типа Животиловка - Волчанск, сочетающих заимствованные элементы и местные «традиции степи», в рамках т. н. «ностратической гипотезы». Как полагает автор, для которого, в этой связи, также предпочтительнее локализация индоевропейцев в Северном Причерноморье, «the process of “autonomization” observed in the archaeological record has close affinities with the phenomena implicitly but logically implied by the putative existence of a former, larger Nostratic unity». Такой взгляд, впрочем, идёт вразрез - как хронологически, так и географически - с каноном описания, принятым собственно в ностратических построениях, которые помещают носителей этого конструкта в юго-западной Азии значительно более раннего периода [9]. Как и многие другие специалисты, ассоциирующие индоевропейцев со степью, эти исследователи совершенно обоснованно не пускаются в поиски лингвистической идентификации неиндоевропейцев-носителей культуры Триполья / Кукутень [10]. Впрочем, в некоторых работах эти неиндоевропейцы ассоциировались и с хаттами, и с кавказскими племенами, а в недавней обстоятельной (но весьма проблематичной) книге Д. Энтони по индоевропейской проблематике их - как, скажем, и носителей культур Караново I, Криш и Старчево, следы которых ведут в неолит Греции - считают носителями некоторого афро-азиатского языка (см. Mallory, Adams 2006: 461; Anthony 2007: 147, 305). Понятно, что лингвистическая составляющая подобных построений основывется на общей логике видения тем или иным учёным динамики (или статики) доисторического населения региона. Стоит заметить в этой связи, что согласно антропологическим наблюдениям, останки носителей этой культуры идентифицируют со «средиземноморским» типом [11], однако антропологические аспекты археологии («био-археология») вызывают сомнения и даже споры [12].

Большинство исследователей, для которых Триполье / Кукутень является культурой индоевропейской, пытаются соотнести язык её носителей с той или иной группой в составе индоевропейской языковой семьи. Нередко этой семьёй оказываются ... славяне. В «классическом» варианте теории К. Ренфрю об этом говорится не очень внятно - «археологическая трансформация» от культуры линейной керамики в Прото-Кукутень и Прото-Триполье «приведёт к языкам на тех территориях, где теперь распространены славянские языки» (Renfrew 1987: 159-160). Известный же итальянский лингвист М. Алинеи, отстаивая свою теорию «Палеолитической непрерывности», прямо считает носителей этой культуры славянами (а носителей культуры Степи - тюрками) [13]. Впрочем согласно этой концепции, румынский язык был пренесён на соответствующую территорию в эпоху раннего неолита носителями культуры «Импрессо» из районов современной Далмации - здесь дальнейшие комментарии излишни. Что же касается лингвистической атрибуции культуры Триполье / Кукутень самим К. Ренфрю, то в поздних работах он, к примеру, высказывает предположение, что индо-иранцы восходят именно к этому культурному комплексу (Renfrew 2003: 34 и сл.).

При лингвистической атрибуции археологических культур, в том числе - и Триполье / Кукутень, некоторые авторы обращаются к трудам лингвистической индоевропеистики, прежде всего - рассматривающим лингвистическое членение индоевропейской общности. Как известно, в этом аспекте индоевропеистика значительно продвинулась со времён первой схемы, предложенной Августом Шлейхером. За это время к кругу индоевропейских добавился целый набор новых языков и языковых групп. Появились так же и новые методики анализа связей между группами индоевропейских языков, а для некоторых построений характерен и интерес не только к относительной, но и абсолютной хронологии. К последним принадлежит схема, отстаиваемая Р. Грейем и К. Аткинсоном [14], в которой, на первый взгляд, подтверждается абсолютная хронология распада общеиндоевропейского праязыка, предложенная и исповедуемая К. Ренфрю. Впрочем, это построение, сколь оно бы ни было популярно среди сторонников теории «анатолийского» происхождения индоевропейцев (как и второй популярный конструкт, созданный специалистами в нескольких областях знания, в том числе и индоевропеистике [15]), было воспринято многими лингвистами осторожно или даже подверглось беспощадной критике [16]. Удивительным образом, у части археологов, занимающихся индоевропейской проблематикой, остаётся популярной схема, предложенная Р. Антиллой ещё в 1972 году. Так как в этом построении италийские и кельтские языки составляют подгруппу на уровне промежуточной реконструкции - а это положение повторяется, без всякого основания, и в самых недавних схемах [17] - археологи даже пытаются отождествить (пра-)кельтов и носителей (пра-)италийских языков с соседствующими археологическими культурами. К примеру, А. Галлэ, опираясь на схему Р. Аттилы, предлагает два варианта лингво-археологических корреляций. Первый вариант идентифицирует (пра-)италиков с культурой Вучедол, а (пра-)кельтов - с т. н. Begleitkeramik, или археологическим комплексом Рейн - Рона, или культурой колоколовидных кубков (Bell Beaker) Голландии, а второй - ассоциирует (пра-)италиков с т. н. Begleitkeramik, а (пра-)кельтов - с оставшимися культурными комплексами (минус Вучедол) [18]. Следует отметить, что традиционно эти языковые группы ассоциируются с более поздней культурой полей погребальных урн, что находит отражения и в работах некоторых сторонников анатолийской прародины индоевропейцев [19]. Иное построение мы находим в недавнем докладе С. В. Конча (Конча 2008: 58-59) - «языковые предки кельто-италов со значительной вероятностью локализуются для этого времени [III-II тыс. до н. э. - А. Ф.] в областях, прилегающих к Верхнему и Среднему Дунаю». Автор доклада пытается выступить в пользу старой гипотезы (П. Кречмер) о «доисторическом арийско-итало-кельтском контакте» и ссылается при этом на категорически устаревшие исследования (Вандриес, Барроу, Калыгин, Королёв). Судя по всему, современная литература, анализирующая индо-ирано-кельтскую проблематику (К. Х. Шмидт, П. Де Бернардо Штемпель, Р. Кёддерич, Г. Р. Айзак, ср. также изданную, увы, уже посмертно статью В. П. Калыгина) - и, между прочим, постулирующая некоторую общность (лингвистических) морфологических инноваций в кельтском, индо-иранском, греческом, фригийском (и частично в славянском), что может подразумевать и какой-то уровень географического единства - не была учтена. В таком контексте ссылка на время и место контактов между носителями (пра)языков, предлагаемая этим исследователем, не имеет смысла.

Нет сомнений, что у археологов, занимающихся индо-европейской проблематикой, собственно и нет иных возможностей кроме как использовать построения лингвистов, даже если они и неоправданны - как и в приведенных выше случаях с несуществующей «итало-кельтской общностью», о которой, впрочем, придётся вспомнить и ниже. Однако для того, чтобы привязать археологические реалии к лингвистическим построениям археологам приходится иногда манипулировать данными - это вызывает, мягко говоря, недоумение у лингвистов. Так, М. Цвелибил (Zvelebil 1995: 192 и сл.; с некоторыми изменениями также: Zvelebil 2003: 387 и сл.) выделяет «Древнеевропейский» языковой континуум в бассейне Дуная (4500-3500 до н. э.), хронологически более или менее сосуществующий с «западносредиземноморским и.-е. диалектом в Италии» (5500-4500 до н. э.) и «результатом языковой дивергенции на Балканах», давшим фракийский, фригийский, армянский и пеласгский (4500-2500 до н. э.). Все эти подгруппы восходят к протоиндоевропейскому диалекту на Балканах (6000-4500 до н. э.), который, в свою очередь, образовался от общеиндоевропейского после отделения от него анатолийской группы (и, возможно, индо-иранского). Получается, что по крайней мере часть носителей культуры Триполья / Кукутень должны были говорить на «древнеевропейском» языке - Цвелебил использует здесь терминологию Х. Краэ и соотносит с этим языком всю археологическую группу. Известно, что сам концепт «древнеевропейского» в последнее время оказался в самом центре оживлённой дискуссии - одни исследователи настаивают на существовании этой промежуточной стадии в истории индоевропейского языка, другие в принципе исключают возможность его существования, третьи считают данные, традиционно рассматриваемые в этой связи, неиндоевропейскими и субстратными (см., соответственно: Kitson 1996: 73-118; Isaac 2005: 189; Vennemann 2003). Что же касается дальнейшего развития, то тут вырисовываются просто пугающие перспективы. Согласно Цвелебилу из этого «единства» путём языковой эволюции выделяется итало-кельто-германская группа, которую он датирует 4000-2000 гг. до н. э. В 4000-3500 гг. до н. э. из того же континуума, но путем креолизации (!), образуется индо-иранская и балто-славянская общность, давшая позднее, соотвественно, индо-иранский и балто-славянский. Комментировать это построение, пожалуй, бессмысленно.

В заключение следует отметить следующее. Как было показано выше, лингвистическая атрибуция носителей культуры Триполья / Кукутень в современной археологии трактуется двояко. Сторонники Севернопричерноморской локализации прародины индоевропейцев видят в них неиндоевропейские племена; дальнейшее же уточнение их лингвистической принадлежности вряд ли возможно. Для археологов-сторонников теории анатолийской (в терминологии К. Ренфрю) прародины индоевропейцев, носители культуры Триполья / Кукутень - это, конечно, индоевропейцы. Дальнейшие умозаключения по поводу собственно языков, на которых они говорили, зависят напрямую от знания того или иного археолога современной индоевропейской лингвистики, в первую очередь - раннего членения индоевропейской языковой общности. В этой области индоевропеистики существуют нерешенные проблемы, работа над которыми может способствовать попыткам идентификации групп культур возможно уже эпохи ранней бронзы (но уж ни в коем случае - каменного века) с возможными подгруппами индоевропейских языков (ср. понятие промежуточной реконструкции в индоевропеистике). Что же касается идентификации археологических культур с носителями тех или иных индоевропейских языков, то, как и прежде, она остаётся достаточно проблематичной и неравномерной. Так, на сегодняшний день ассоциация (прото-)тохаров с Афанасьевской археологической культурой (cм., напр., Mallory, Mair 2000 и ср. Клейн 2000: 178-187) принимается большинством исследователей, в то время как гипотеза об идентификации носителей кельтских диалектов с гальштатской археологической культурой (ранний железный век), столь популярная еще несколько десятилетий назад, ныне вызывает оживлённые споры (см. удачный обзор проблематики: Megaw 2005: 65-78). Понятно, что для большинства других ранних археологических культур Европы и Азии подобные ассоциации также были предложены, однако в большинстве случаев в их оценке лингвистами возобладал здоровый скептицизм. Закончить же этот обзор недавних лингвистических атрибуций носителей археологической культуры Триполье / Кукутень мне хотелось бы цитатой: “To be credible, geneticists - and archaeologists and linguists - need to admit the uncertainty of our knowledge about the pre-history of even so well-known a linguistic family as Indo-European, and to detach themselves from the “Neanderthal Loan-Words in Proto-World” school of philology” (Sims-Williams 1998: 524). Напомню, что англ. credible означает как ‘вероятный, правдоподобный’, так и ‘заслуживающий доверия’.

Примечания

1. Hawkes 1987: 203-215. Oб “interdisciplinary miscommunications” между лингвистами и археологами см. статью Р. Диболда в этом же издании (Diebold 1987: 19-71). См. также Дыбо 2003: 65-79.

2. В классическом виде сформулирована в монографии: Renfrew 1987. Обстоятельный анализ этой книги и немедленных откликов на неё археологов и лингвистов см. в работе: Meid 1989. В дальнейшем Ренфрю значительно модифицировал свою теорию, ср., напр., Renfrew 2000: 7-34 и см. ссылки на его сочинения ниже. «Анатолийская прародина» индоевропейцев разрабатывается (по-разному) в трудах многих исследователей, преимущественно - археологов.

3. Mallory 1989; ср. Mallory, Adams 2006. Последняя работа хорошо известна российским индоевропеистам, см. Герценберг 2007: 53. Ср. также недавнее исследование: Anthony 2007.

4. Предпринимались и попытки синтеза этих построений, см., напр., Cavalli-Sforza 1996: 66-67; критику см. в работе Haarmann 1998: 409-410. Об иных направлениях поиска и.-е. прародины (Николс, Хауслер), см. ссылки в Mallory, Adams 2006: 463. О теории М. Алинеи см. ниже.

5. См. Фалилеев 2008. Рассматривая социальную организацию «усатовского общества» Энтони делает те же методологические ошибки, которые характерны для многих построений археологов, поверхностно знакомых с теорией, к примеру, Ж. Дюмезиля, см. в этой связи: Schjødt 1996: 184-196.

6. Ср.: Mallory, Adams 2006: 447. В скобках отмечу, что недавнюю попытку П. Буссе (Busse 2007: 89-98) использовать гидронимические данные для установления кельтской прародины нельзя считать убедительной.

7. «Пред-письмо» Триполья / Кукутень (см. Lazarovici 2006: 57-92; более широкий контекст: Signs of Civilisation. Novi Sad, 2004), несмотря на многочисленные попытки (что, конечно, вполне ожидаемо), нерасшифровано.

8. Alexianu 2006: 209-214. Впрочем, об опасности перевода лингвистических контактов в географические координаты см. Mallory, Adams 2006: 456.

9. См., напр., Dologopolsky 1998. Ср. Р. 26 и 64. Построение Вандер Линдена не учитывает ни одной работы, написанной на восточнославянских и румынском языках.

10. Подобные размышления, как отмечает В. Майд (Meid 1991: 38), строятся в вакууме и носят исключительно спекулятивный характер.

11. Cм., напр., Balteanu 1995: 3-7 и статьи О. Лариной, А. Варзаря и Д. Пежемского в сборнике Interferenţe cultural-cronologiсe în spaţiul nord-pontic (Chişinău, 2003). Впрочем, «средиземноморский» тип неожиданно реконструируется и для ряда насельников Малой Польши эпохи позднего железа - времени и места, где мы ожидаем увидеть кельтов и германцев. См. Rudnicki 2005: 195-205. Не стоит забывать и о том, что современные носители и.-е. языков принадлежат к различным антропологическим типам, ср. Dolukhanov 1995: 206.

12. См., к примеру, Day 2001 и пространную рецензию на эту книгу Ш. Циммера в JIES 30 (2002), 151-160.

13. См. Alinei 1996-2000. У группы Алинеи имеется свой сайт, http://www.continuitas.com/intro.html, где помещена полная библиография трудов на эту тематику. Работы Алинеи и его единомышленников публикуются, в том числе, в достаточно респектабельных журналах, ср. Alinei 2003: 13-41. Попытки поиска индоевропейцев в каменном веке (социо)лингвистами также известны: см., напр., Robb 1993: 747-760.

14. Gray, Atkinson 2003: 435-439; Gray, Atkinson 2006: 91-109. Как известно, подобная ранняя датировка существования и распада индоевропейского праязыка оспаривается значительным количеством специалистов. См. указанные выше работы лингвистов (ср. также: Garett 2006: 139-151, особенно с. 148) и археологов - сторонников Причерноморского происхождения индоевропейцев.

15. Ringe, Warnow, Taylor 2002: 59-129; cp. Nakhleh, Warnow, Ringe, Evans 2005: 171-192. Cм. также обзор проблематики в работе: Blažek 2007: 82 и сл. Понятно, что исчезнувшие и.-е. языки, возможно оставившие заимствования в других идиомах - например, «евфратский» (Whittaker) или «темематический» (Holzer) - в этих построениях не учитываются. О соотношении этих построений с генетическими наблюдениями см.: Oppenheimer 2006: 252 и сл.

16. См., напр., Clackson 2007: 18-19 и Isaac 2004: 54-57. Последнее из указанных сочинений вновь напоминает нам о том, что в распоряжении исследователей не имеется лингвистических аргументов в пользу гипотезы об итало-кельтском единстве.

17. Кроме указанных выше работ, ср. также обобщающую статью В. Блажека (Blažek 2007) и важную монографию Ringe 2006: 5, где вновь италийские и кельтские языки объединены в одну группу.

18. Gallay 2001: 41-57. О соответствующих археологических культурах см. (недавно) Vander Linden 2006. Схему Аттилы находим и в работах археологов, занимающихся протоиндоевропейской проблематикой. Ср., напр., Renfrew 1989: 150; Zvelebil 1995: 194-195. О логике соответствующих построений см. дискуссию между К. Ренфрю и известными индоевропеистами: Discussion // When Worlds Collide: The Indo-Europeans and the Pre-Indo-Europeans. Ann Arbor, 1990. P. 399 и сл.

19. Sheratt, Sheratt 1988: 586 и сл. Отмечу, что в других археологических построениях с этой культурой ассоциируются иллирийцы, фракийцы, дако-мизийцы и фригийцы, см., напр., Kristiansen 1998: 404.

Литература

Герценберг 2007 - Л. Г. Герценберг. Новые книги // Индоевропейское языкознание и классическая филология 11. СПб. С. 53.
Дергачев 1980 - В. А. Дергачев. Памятники позднего Триполья: Опыт систематизации. Кишинев.
Дергачев 2000 - В. А. Дергачев. Два этюда в защиту миграционной концепции // Stratum plus. Т. 2. С. 188-236.
Дергачев, Манзура 1991 - В. А. Дергачев, И. В. Манзура. Погребальные комплексы позднего Триполья. Кишинев.
Дыбо 2003 - А. В. Дыбо. Язык - этнос - археологическая культура (несколько мыслей по поводу индоевропейской проблемы) // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. М. С. 65-79.
Илиади 2003 - А. И. Илиади. Рец. Мосенкiс, Мова трипiльськоi культури // Вопросы языкознания. №. 3. С. 149-153.
Клейн 2000 - Л. С. Клейн. Миграция тохаров в свете археологии // Stratum plus. Т. 2. С. 178-187.
Конча 2008 - С. В. Конча. К исторической интерпретации арийско-итало-кельтских изоглосс // Языковые контакты в аспекте истории. М.
Манзура 2000 - И. В. Манзура. Владеющие скипетрами // Stratum plus. T. 2. С. 37-295.
Мосенкiс 2001 - Ю. Л. Мосенкiс. Мова трипiльськоi культури. Джерела. Методи. Результаты реконструкцii. Киiв.
Фалилеев 2008 - А. И. Фалилеев. Усатовские вожди и прагерманцы: к вопросу о лингвистической принадлежности археологической группы // Sesiunea sţiintifica a Muzeului Naţional de Arheologie si Istorie a Moldovei (editia a XVIII-a). Chişinău (в печати).
Alexianu 2006 - M. Alexianu. Le complexe culturel Cucuteni-Tripolye: culture archeologique et aire linguistique // Cucuteni 120 . valori universale. Ia.i. P. 209-214.
Alinei 1996.2000 - M. Alinei. Origini delle lingue d'Europa. Vol. I. II. Bologna, Il Mulino.
Alinei 2003 - M. Alinei. The paleolithic continuity theory on Indo-European origins: an introduction // Studi Celtici. Vol. 2. P. 13-41
Anthony 2007 - D. W. Anthony. The Horse, the Wheel and Language. How Bronze Age Riders from the Eurasian Steppes Shaped the Modern World. Princeton.
Anthony 2008 - D. W. Anthony. A New Approach to Language and Archaeology: The Usatovo Culture and the Separation of Pre-Germanic // JIES. Vol. 36. P. 1-51.
Bălteanu 1995 - A.-C. Bălteanu. Sur les caractéristiques anthropologiques des populations néolitiques gumelnietiennes et tripoliennes du Bassin ouest pontique (sic!) // Annuaire Roumain d’Anthropologie. T. 32, P. 3-7.
Blažek 2007 - V. Blažek. From August Schleicher to Sergei Starostin: On the development of the tree-diagram models of the Indo-European languages // JIES. V. 35.
Busse 2007 - P. Busse. Hydronymie und Urheimat: Ein neuer Ansatz zur Lokalisierung der Urheimat der Kelten // Kelten-Einfälle an der Donau. Wien. S. 89-98
Cavalli-Sforza 1996 - L. L. Cavalli-Sforza. The spread of agriculture and nomadic pastoralism: insights from genetics, linguistics and archaeology // The origins and spread of agriculture and pastoralism in Eurasia. London and New York.
Clackson 2007 - J. Clackson. Indo-European linguistics. Аn introduction. Cambridge.
Day 2001 - J. V. Day. Indo-European origins. The anthropological evidence. Washington.
Dergachev 2002 - V. Dergachev. Two Studies in Defence of the Migration Concept // Ancient Interactions: East and West in Eurasia. Cambridge. P. 93-112.
Diebold 1987 - A. R. Diebold. Linguistic Ways to Prehistory // Proto-Indo-European: The Archaeology of a Linguistic Problem. Washington. P. 19-71.
Dologopolsky 1998 - A. Dologopolsky. The Nostratic Macrofamily and Linguistic Palaeontology. Cambridge.
Dolukhanov 1995 - P. M. Dolukhanov. Archaeology and linguistics: theories old and new // Whither archaeology? Praha.
Gallay 2001 - A. Gallay. L'énigme campaniforme // Bell Beakers Today. Trento. Vol. 1. P. 41-57.
Garett 2006 - A. Garett, Convergence in the formation of Indo-European subgroups. Phylogeny and chronology // Phylogenetic Methods and the Prehistory of Languages. Cambridge. P. 139-151
Gray, Atkinson 2003 - R. D. Gray, Q. D. Atkinson. Language-tree divergence times support the Anatolian theory of Indo-European origin // Nature. Vol. 426. P. 435-439.
Gray, Atkinson 2006 - R. D. Gray, Q. D. Atkinson. How old is the Indo-European language family? Progress or more moths to the flame? // Phylogenetic Methods and the Prehistory of Languages. Cambridge. P. 91-109.
Haarmann 1998 - H. Haarmann. On the problem of primary and secondary diffusion of Indo-Europeans and their languages // JIES. Vol. 28.
Hawkes 1987 - C. Hawkes. Archaeologists and Indo-Europeanists - Can They Mate? Hindrances and hopes // Proto-Indo-European: The Archaeology of a Linguistic Problem. Washington. P. 203-215.
Interferenţe cultural-cronologiсe în spaţiul nord-pontic. Chişinău, 2003.
Isaac 2004 - G. R. Isaac. The nature and origins of the Celtic languages: Atlantic seaways, Italo-Celtic and other paralinguistic misapprehensions // Studia Celtica. Vol. 38, P. 54-57.
Isaac 2005 - G. R. Isaac. Scotland // New approaches to Celtic place names in Ptolemy’s Geography. Madrid.
Kitson 1996 - P. R. Kitson. British and European river-names // Transactions of the Philological Society. V. 94. P. 73-118.
Kristiansen 1998 - K. Kristiansen. Europe before history. Cambridge.
Mallory 1973 - J. Mallory. A Short History of the Indo-European Problem // JIES. Vol.1. P. 21-65.
Mallory 1989 - J. Mallory. In Search of the Indo-Europeans. London.
Mallory, Mair 2000 - J. Mallory, V. H. Mair. The Tarim Mummies: Ancient China and the Mystery of the Earliest Peoples from the West. London.
Mallory, Adams 2006 - J. P. Mallory, D. Q. Adams. The Oxford Introduction to Proto-Indo-European and the Proto-Indo-European World. Oxford.
Manzura 1993 - I. Manzura. The East-West interaction in the mirror of the eneolithic and early bronze cultures in the northwest Pontic // Revista Arheologic.. Vol. 1.
Manzura 2005 - I. Manzura. Steps to the steppe: or, how the North Pontic region was colonised // Oxford Journal of Archaeology. Vol. 24 (4). P. 313-328.
Megaw 2005 . W. Megaw. The European Iron Age with . and without - Celts: a bibliographical essay // European Journal of Archaeology. Vol. 8. P. 65-78.
Meid 1989 - W. Meid. Archäologie und Sprachwissenschaft. Innsbruck.
Meid 1991 - W. Meid. Aspekte der germanischen und keltischen Religion im Zeugnis der Sparche. Innsbruck.
Nakhleh, Warnow, Ringe, Evans 2005 - L. Nakhleh, T. Warnow, D. Ringe, S. Evans. A comparison of phylogenetic reconstruction methods on an Indo-European dataset // Transactions of the Philological Society. Vol. 103 (2). P. 171-192.
Nikolova 2005 - L. Nikolova. Social changes and cultural interactions in later Balkan prehistory // Reports of Prehistoric Research Projects. Vols. 6-7.
Oppenheimer 2006 - S. Oppenheimer. The Origins of the British. New York.
Renfrew 1987 - C. Renfrew. Archaeology and Language. London.
Renfrew 2000 - C. Renfrew. At the Edge of Knowability: Towards a Prehistory of Languages // Cambridge Archaeological Journal. Vol. 10. P. 7-34.
Renfrew 1989 - C. Renfrew. Models of change in language and archaeology // Transactions of the Philological Society. Vol. 87.
Renfrew 2003 - С. Renfrew. Time Depth, Convergence Theory, and Innovation in Proto-Indo-European: ‘Old Europe’ as a PIE Linguistic Area // Language in Prehistoric Europe. Heidelberg.
Ringe 2006 - D. Ringe. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. Oxford.
Ringe, Warnow, Taylor 2002 - D. Ringe, T. Warnow, A. Taylor. Indo-European and Computational Cladistics // Transactions of the Philological Society. Vol. 100 (1). P. 59-129.
Robb 1993 - J. Robb. A social prehistory of European languages // Antiquity. Vol. 67. P. 747-760.
Rudnicki 2005 - M. Rudnicki. A late La Tene inhumation grave from Pelczyska: comments on the cultural situation in the upland area of Little Poland // Celts on the Margin. Studies in European Cultural Interaction 7th Century BC - 1st Century AD. Kraków. P. 195-205.
Schjodt 1996 - J. P. Schjodt. Archaeology, language and comparative mythology // Indo-European religion after Dumezil (= JIES Monograph series 16). P. 184-196.
Sheratt, Sheratt 1988 - A. Sheratt, S. Sheratt. The archaeology of Indo-European: an alternative view // Antiquity. Vol. 62.
Sims-Williams 1998 - P. Sims-Williams. Genetics, linguistics, and prehistory: thinking big and thinking straight // Antiquity. Vol. 72.
Vander Linden 2004 - M. Vander Linden. The Roots of the Indo-European Diaspora: New Perspectives on the North Pontic Hypothesis // Proceedings of the fifteenth Annual UCLA Indo-European conference. Washington. P. 138-154.
Vander Linden 2006 - M. Vander Linden. Le phénomèene campaniforme dans l’Europe du 3ème millénaire avant notre ère. Synthèse et nouvelles perspectives. Oxford.
Vennemann 2003 - T. Vennemann. Europa Vasconica - Europa Semitica. Berlin, New York.
Zvelebil 1995 - M. Zvelebil. Indo-European origins and agricultural transition in Europe // Whither archaeology? Praha.
Zvelebil 2003 - M. Zvelebil. Demography and dispersal of early farming populations at the Mesolithic-Neolithic transition: linguistic and genetic implications // Examining the farming/language dispersal hypothesis. Cambridge.

Источник текста - сайт Института лингвистических исследований.