Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Е. С. Узенова

СТАРООБРЯДЧЕСКИЕ ГОВОРЫ В БОЛГАРИИ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ [1]

(Simpozij Obdobja 26: Slovenska narečja med sistemom in rabo. - Ljubljana, 2009. - С. 141-147)


 
Старообрядческие русские общины, живущие в различных странах мира, неизменно привлекали внимание исследователей. Выбор для анализа в настоящей статье старообрядческих говоров Болгарии, отмеченных лишь в двух пунктах на северо-востоке страны, был предопределен несколькими причинами. Во-первых, данные общины проживают вне территории митрополии уже почти 300 лет. Во-вторых, носители говоров не изучали русский литературный язык, раньше детей обучали грамоте родители по церковнославянским книгам дома или священнослужители в церковно-приходской школе. В-третьих, данные говоры существуют в иноязычной и инокультурной среде, однако родственной, славянской (болгарской). Именно поэтому нам было интересно проследить каковы же процессы и результаты взаимного влияния данных языков.
В основу статьи легли материалы, собранные автором в полевых экспедициях в 2006-2007 гг. Работа велась в рамках проекта Русские села на Балканах и ее задачей было выявление архаических и инновационных пластов в традиционной культуре и языке старообрядцев, анализ лексики на предмет заимствований, исследование изменений в языке сквозь призму языка народной культуры, ее терминологии.
Сбор сведений проводился по Этнолингвистической программе, предполагающей изучение разных тематических сфер традиционной культуры балканских славян: календарных праздников, семейной и сельскохозяйственной обрядности, народной мифологии и пр. (Плотникова 1996). Однако в ходе работы было собрано большое число диалектных текстов разного содержания, пригодных для исследований любого рода: диалектологических, социолингвистических, антропологических, гендерных и пр.
Согласно данным ученых, изучавших староверов данного региона, старообрядческие общины Болгарии сохраняли свою самобытность и говор вплоть до 90-х гг. XX в. [2]. Стабильность сообщества достигалась благодаря строгим правилам жизни: закрытости общины, запрету на смешанные браки, сохранение традиционной культуры и социальной престижности говора.
Несмотря на изолированность староверов в прошлом, в последние годы общность стала заметно более открытой. Благодаря увеличению числа смешанных браков влияние окружающей близкородственной болгарской культуры и языка становится все ощутимее, взаимодействие проявляется не только во внешних формах, но отчасти затрагивает и содержание культуры казаков-некрасовцев, и их язык.
Старообрядцы в Болгарии проживают на северо-востоке страны в двух селах: Казашко (в обл. Варны) и Татарица (в обл. Силистры, Добруджа). Населяют их казаки-некрасовцы, согласно местным преданиям, потомки донских казаков, участвовавших в восстании Кондрата Булавина и после его поражения под предводительством Игната Некрасова бежавшие на Кубань, в северную Добруджу и Малую Азию.
С. Казашко было основано в 1905 г. на северном берегу Варненского озера в 7 км от Варны семьей Матвея Русова, бежавшей в Турцию из румынского села Сарикьёй. Позднее здесь поселились и другие староверы из Румынии (из Тулчи, Журиловки, Каркалиу), а также переселенцы из Малой Азии, из с. Мада и с оз. Майнос в Турции. В 1908 г. село было признано населенным пунктом указом царя Фердинанда и получило имя Казашка махала. Основным занятием селян было рыболовство, здесь не занимались земледелием и почти не разводили скот.
Хотя часть жителей являются представителями «беспоповского» направления старообрядчества (они называют себя хатники, т. к. церковные обряды совершали в доме), а роль священника и старосты здесь выполнял дьяк, в селе с 1935 г. существует церковь Покрова прсв. Богородицы, о которой сейчас заботится и где за отсутствием священника служит по праздникам местная женщина Феврония Критска [3].
До 50-х гг. XX в. село было чисто русским, в настоящее время в нем проживает 450 человек, из них 60 % казаков и 40 % болгар. В последние годы число смешанных браков увеличивается, обучение детей ведется на болгарском языке. В настоящее время в селе нет школы, дети ездят в соседнее болгарское село Тополи. Ранее существовала славянская школа, где дьяк обучал детей церковнославянскому языку. В 1952 г. возникла сельская школа до 4 кл., где преподавали болгарские учителя.
Все это естественно приводит к смешению культур и оказывает влияние на язык старообрядцев. В подавляющем числе случаев молодые русские перенимают болгарские обычаи, отмечают также и болгарские праздники, дома часто говорят по-болгарски. Мне довелось познакомиться лишь с одной семьей (Василия Филлипова, иконописца-самоучки), где муж-старообрядец обратил в свою веру жену-болгарку, которая носит традиционный женский костюм (сарафан шупка, подпоясанный кушаком, блузу чехлик и 3-слойный головной убор: кичка, косяк и шаличка) и знает местный говор, который относится к числу южновеликорусских. Для него характерно ярко выраженное аканье, диссимилятивное яканье, наличие фрикативного «г» и неслогового «ў».
В настоящее время мэр села, молодая энергичная болгарка Гергана Иванова [4], выросшая среди старообрядцев, пытается сохранить культуру казаков, возродить ряд обычаев и создать новые. Так, 13 августа отмечается День рыбака (новый праздник), а на Новый год женщины и дети совершают обходы домов, разбрасывая пшеницу с пожеланием будущего урожайного года и приговаривая: «Сею, вею, посеваю, с Новым годом поздравляю …» [5].
Явно заметно влияние болгарского языка на говор старообрядцев, куда проникает не только лексика, напр. названия праздников (Бабинден 'праздник чествования повитухи’, Никулден 'день св. Николая’), сосуществующие с русскими названиями, и болезней (шарка 'оспа’, магариная кашлица 'коклюш’), особенно экспрессивная (междометия и вводные слова: нали, бре, обаче, пък, ами), но и связные выражения (адно и сыштото 'то же самое’), а также словообразовательные конструкции, которые, однако, почти всегда адаптируются к грамматическим законам русского языка: краснобузенький 'краснощёкий’ (болг. с червени бузи), юбка волненая 'шерстяная’ (болг. вълнена пола), я подчертал 'я подчеркнул’ (болг. аз подчертах), изпей мне 'спой мне’ (болг. изпей ми) и др.
Иногда лексема заимствуется вместе с целым фрагментом традиционной культуры. Но постепенно так называемый экзотизм - слово, называющее реалии «чужой» жизни, перестает восприниматься как таковое, когда данная реалия прививается в жизни носителей языка-реципиента, хотя еще продолжает нести в своем значении указание на определенную специфику культуры народа-донора, его обычаев и менталитета (Крысин 2006: 107).
Так, от болгар староверы почерпнули поверья об орисницах, определяющих судьбу ребенка; «от сглаза» стали пришивать к шапочке новорожденного синенькую монисту; научились «разделять» детей-одномесячников, чтобы те росли здоровыми; стали печь лепешку с медом и катать, когда ребенок начинал ходить, отмечая праздник «первых шагов». При избавлении от несчастья совершали бескровный курбан 'жертвоприношение’: каждый год в определенный день носили в церковь муку, масло, овощи, совершали службу или читали канон «о здравии, о спасении». Жервоприношение при новоселье также осмыслялось как болгарский курбан: резали курицу, собирали родных на обед.
Село Татарица, расположенное в 7 км на запад от Силистры и в 3 км от Дуная, имеет более давнюю историю, которая, согласно преданиям, насчитывает не менее 300 лет. Казаки бежали из Румынии, из северной Добруджи, уклоняясь от службы в армии, и поселились в Болгарии в пределах Османской империи в с. Гарван у Дуная, вблизи нынешнего села, где тогда жили татары, которые вынуждены были покинуть свои дома из-за частых набегов казаков. Турецкие власти лояльно относились к староверам, дали им земли, разрешили построить церковь, иметь вооруженных казаков и обучать их военному искусству, выбирать на кругу атамана и священника. После освобождения в 1878 г. эта территория осталась в Болгарии, а с 1919 г. по 1940 г. южная Добруджа входила в состав Румынии, и лишь в 1940 г. вернулась в границы государства Болгарии. Население с. Татарица наряду с рыболовством занималось активно и земледелием, и садоводством, виноградарством.
В настоящее время в с. Татарица, не имеющем административной автономии (это квартал села Айдемир), проживают менее 700 человек, как русские (чуть более 100 человек) [6], так и болгары, большинство браков, как и в Казашко, тоже смешанные. Молодежь предпочитает уезжать в большие города и за границу в поисках работы. Церковная община здесь более открыта, на службу приходят и болгары, т. к. церковь относится к болгарской епархии. Священник, отец Василий, из семьи староверов, матушка - болгарка. Несмотря на наличие родственных связей с жителями Казашко, по сведению информантов, в прошлом отношения между общинами были сложными: беспоповцы не молились в присутствии белокриничников, не пили воду из одной посуды, считая их «нечистыми», не вступали с ними в браки и пр. А старообрядцы из Татарицы называли селян из Казашко «конями», считая, что «они зашоренные», ничего не видят вокруг.
Сами себя татаричники определяют казаками-некрасовцами, говоря, что в Румынии их звали липованами. Однако язык свой называют липованским, хотя «фонетика у него более кубанская».
В селе много снох из старообрядческих сел Румынии, где традиция сохранилась больше. Во многом именно благодаря их усилиям в Татарице стали чаще посещать церковь, носить старинную одежду, что даже стало социально престижным явлением. Эти женщины часто являются мультилингвами, поскольку они воспитывались в русскоговорящих семьях, где наряду с местным говором их обучали церковнославянскому языку, получали образование в румынской школе, а теперь живут и работают в Болгарии, осваивая государственный язык страны. Родственникам они пишут письма на родном диалекте, используя при этом латиницу.
В с. Татарица молодежь стесняется использовать свой родной диалект в повседневном общении со сверстниками, предпочитая болгарский. Объясняют это тем, что, знающие русский болгары их не понимают. В школе болгарские дети изучают русский литературный язык, тогда как местный говор фонетически сильно от него отличается.
Заимствования из других языков ясно осознаются старообрядцами, даже классифицируются: «У булгар первое молоко - куластра, ведро - казан, брынза - из румынского» и пр. А некоторые слова, присутствовавшие, вероятно, в языке липован до прибытия в Болгарию, воспринимаются уже как вошедшие в лексический фонд, например магарка 'осел’ (болг. магаре с тем значением). Так же, как и в Казашко, заимствованная лексика легко интегрируется в синтаксические конструкции местного говора: бабки бабували 'принимали роды’ (болг. баби бабували); крывно прыгаеть 'давление скачет’ (болг. кръвното скача).
Даже беглый взгляд на современное состояние старообрядческих говоров Болгарии позволяет нам сделать выводы о том, что преобразования, которым подвергается слово при заимствовании в говор, могут касаться всех языковых уровней: от смены акцентных характеристик до сдвигов в синтаксическом поведении слова, от «сужения его семантики до формирования на базе заимствования новой диалектной фразеологии» [7].
В области фонетики и просодии это могут быть различные мены звуков, связанные с разными процессами: озвончение, оглушение, смена места образования звука, например, у казашкой магалы 'в селе Казашко’ вместо махала, они градинары там в Велико Тырново вместо градинари, демокрация вместо демократия, мы - казаци от Дона 'мы казаки с Дона’ (болг. ние сме казаци от Дон), остались только спомены 'остались лишь воспоминания’ (болг. останаха само спомени) и пр.; выпадение (эллизия) звуков: Русский - его матерный язык 'русский - его родной язык’ или Он материный язык не забывает (ср. болг. руски е негов матерен език); изменение ритмического рисунка слова или перемена места ударения - паспóрт вместо рус. пáспорт. Важно отметить, что быстрее и свободнее подвергаются ассимиляции те иноязычные слова, которые лишены в говоре внутренней формы и не находят поддержки родственных лексем.
В сфере морфологии это может быть изменение рода существительных (вечер - рус. сущ. м.р., болг. сущ. ж.р.) или категории числа: Они в наших гробиштах не хоронили 'они на нашем кладбище не хоронили’ (болг. гробище - сущ. ср. р. ед. ч.), а также категории склонения, сравни дай кошницу 'дай корзину’ (болг. дай ми кошницата). Как известно, болгарский - аналитический язык, утративший именное склонение. Отмечается и аналитическое образование степеней сравнения прилагательных, ср. най-больший 'самый большой’ (болг. най-голям).
В области семантики мы столкнулись с такими явлениями, как семантическая редукция или расширение, семантические сдвиги, например хеликоптер 'стрекоза’ (болг. 'вертолет’). Процессы языковой ассимиляции касаются и синтаксиса в тех случаях, когда происходит заимствование отдельных конструкций с характерных глагольным управлением: Я видала файду 'нашла себе выгоду’ (болг. имам файда); изнасили концерт 'выступали с концертом’ (болг. изнасям концерт).
Таким образом, мы можем констатировать, что влияние болгарского языка на говор старообрядцев существует и затрагивает многие уровни языка. Увеличение числа смешанных браков и обучение на болгарском языке способствует сужению сферы употребления говора, вытесняя его на периферию коммуникативного процесса и способствуя его постепенному исчезновению.
 

Примечания

1. Работа выполнена в рамках проекта Язык и культура старообрядцев Юго-Восточной Европы Программы Президиума РАН Историко-культурное наследие и духовные ценности России.

2. См. подробную библиографию в монографии Е. Анастасовой (1998: 11-15).

3. В селе проживают и последователи «поповского» направления (белокриничники) из Татарицы, а сельская общественность после ухода «на пенсию» дьяка Кузьмы изъявляет желание привлечь в церковь священника. Сохраняются связи с митрополией в Румынии (Браила) и Древлеправославной церковью в Москве (новозыбковские «беглопоповцы»).

4. Она руководит фольклорным ансамблем «Калинушка» и встречает в «Казачьем доме» туристов, которым рассказывает об истории села и вместе с другими казачками в народных костюмах поет старые песни и потчует гостей борщом, пельменями, варениками, пирожками и водкой.

5. Современные исследования по календарю старообрядцев см. (Петрова, Колева 2006: 450-461).

6. В 1946 г., когда одна треть населения уехала обратно в Россию, в селе насчитывалось более 400 семей.

7. Подробный анализ типов изменения литературной лексики при заимствовании в территориальные говоры русского языка был проведен А. Ф. Журавлевым (2007: 245-280).


Литература

АНАСТАСОВА, Екатерина, 1998: Старообредците в България. Мит - история - идентичност. София: «Проф. Марин Дринов».
ЖУРАВЛЕВ, Анатолий Ф., 2007: Влияние русского литературного языка на народные говоры: лексика (статья I). Межъязыковое влияние в истории славянских языков и диалектов: социокультурный аспект. Москва: Институт славяноведения РАН. 245-280.
КРЫСИН, Л. П., 2006: Заимствованное слово как транслятор иной культуры. Глобализация - этнизация. Этнокультурные и этноязыковые процессы. В двух книгах. Книга 1. Москва: «Наука». 106-113.
ПЕТРОВА, Лидия, КОЛЕВА, Светлозара, 2006: Животът на старообредците-казаци в село Казашко, Варненско. Делници и празници в живота на българина. Сборник, посветен на 30-годишнината на Етнографски музей - Варна. Варна: «Зограф». 450-461.
ПЛОТНИКОВА, Анна, 1996: Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. Москва: Институт славяноведения РАН.


Источник текста - Center za slovenščino.