Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

И. Г. Добродомов

ИЗ ИСТОРИИ ОДНОГО ЖАРГОНИЗМА (ПАЦАН)

(Prawda - prawdy - mity - fałsze w językoznawstwie. - Warszawa, 2009. - С. 9-36)

 
Слово пацан, имеющее в современном языке яркую окраску сниженности, и сейчас обычно в русских текстах, без особых целей не употребляющееся, в словарях и текстах XIX в. неизвестно и появляется только в 20-х гг. XX в., что относительно хорошо показано в недавней статье новосибирского языковеда М.Т. Дьячка [1]: "Первым письменным свидетельством его существования является, видимо, отрывок из "Тихого Дона" М.А. Шолохова: "Пацан, неси сюда!" (среди реплик на привокзальной площади в Ростове; кто говорит, непонятно, возможно, один из упомянутых чуть выше матросов - черноморцев) (Шолохов. Тихий Дон. Книга 2, 1928 г.). Чуть позже слово пацанёнок в нейтральном значении использовано у Н. А. Островского в речи кочегара Андрея Птахи: "Василёк, братишка! Пацаненок... Васька, стервец!" (Островский. Рожденные бурей, 1936 г.). Эти два примера по-своему показательны. Во-первых, они явно указывают на южное (причерноморско-южноукраинское) происхождение слова. Во-вторых, и в том, и в другом случае слово пацан использовано для характеристики представителей люмпенизированной среды" [2].
Но относительно слабое распространение этого слова в текстах (особенно ранних) советского времени автор ошибочно объясняет идеологическими причинами, как бы забывая о верно им установленном происхождении слова пацан из "люмпенизированной среды", которая высоким престижем в обществе не пользовалась, как и слова, вышедшие из этой среды: "В сталинскую эпоху с ее жестким контролем над литературой и литературным языком слово пацан не часто появляется в произведениях печатной словесности. Ср., однако, следующие примеры: Я, пацаном когда был, в Америку совсем уже бежать собрался, золото в Клондайке искать. Стащил двустволку у отца, сухарей набрал. Даже на норвежскую шхуну забрался. Мы во Владивостоке тогда жили (Некрасов В. В окопах Сталинграда, 1946); - Не ходи с ними, пацан, - ввязался вдруг Борька. - Давай, лучше врасшибалочку постукаем (Рыбаков А. Кортик, 1948)".
Следовало бы обратить внимание на то, что в этих примерах слово пацан употреблено в прямой речи персонажей как их речевая характеристика. Голословному тезису об идеологическом давлении противоречит также далее приводимый им пример употребления слова в авторской речи с многозначительными кавычками, которые говорят о чуждости слова литературному языку, о принадлежности его к местному колориту: "Для понимания семантики слова показателен следующий, чуть более поздний, пример: Он [Эдуард Багрицкий] напоминал то ленивого матроса с херсонского дубка, то одесского "пацана"-птицелова, то забубенного бойца из отряда Котовского, то Тиля Уленшпигеля (Паустовский К. Золотая роза, 1955)".
Естественны кавычки и при употреблении этого слова в авторском тексте в более раннее время: "Ни одна из артелей каменщиков не хотела взять к себе "голоштанных пацанов", как называли пожилые сезонники комсомольцев" (Ф. Кандыба. Каменщики // Наши достижения 1931, № 10/11, с. 35). В некоторых случаях это слово подается не только в кавычках, но и с разъяснением и даже с обозначением уже несколько странного для нашего времени ударения: "...Чтоб скрыть детскую нежность своего голоса, он говорил с хрипотцой и подозрительно косился на Фильку, опасаясь, как бы тот не принял его за "пацáна", т.е. за маленького мальчика" [3].
Употреблялось это слово и без кавычек чаще всего в произведениях о беспризорных в стилизованных сказовых контекстах для создания языкового колорита и в прямой речи персонажей, например, у Л. Пантелеева (А.И. Еремеева), причем часто в сопровождении синонимичными словами в ближнем контексте, правда, иногда в некоторых случаях слово пацан в первых изданиях произведения отсутствовало и было введено лишь в последующих переизданиях этого произведения, как это имело место в рассказах Л. Пантелеева (А.И. Еремеева):
Вскочил чернявенький хлопчик, кисточку бросил, руки вытер. - Идем, - говорит, - пацан (Часы // Пионер. 1928. № 5. С. 6);
Выдался как-то очень хороший зимний денек. Снегу насыпало - не пройти. Это было в субботу. На следующий день ребята с утра достраивали свою крепость, когда над их головами в безоблачном зимнем небе появился старый новодеревенский знакомый "Хеншель-126". На этот раз он прилетел очень кстати. Играть стало еще интереснее. - Воздух! - закричал Коська Мухин, маленький, веснушчатый пацан по прозвищу "Муха" (Главный инженер // Дружные ребята. 1944. №№2-3. С. 5);
Мамочка подошел ближе и с ужасом увидел, что в ящике, скорчившись, в неудобном положении, сидит маленький белобрысый паренек в изодранной белой рубахе и взбитом на сторону красном галстуке. В этом пацане Мамочка без труда узнал одного из тех, кто приходил в Шкиду брать над нами шефство (Зеленые береты // Костер. 1962. №1. С. 46);
Ленька не выдержал и кинулся к малышам. - Эй вы, бужане! - закричал он. - Цыц по местам! Ну, что я вам сказал? Живо! - Ленька взял за плечи и толкнул к дверям двух-трех пацанов. (Магнолии // Собрание сочинений в 4-х томах. Т. II. Л., 1970. С. 447; в первом издании в соавторстве с Г.Г. Белых "Кляузная слама" // Пионер. 1927. № 9. С. 7: толкнул к дверям двух-трех парнишек);
Наконец осмелел - пощупал плетеночку, потрогал: тяжелая. Перетянута корзинка сыромятным ремешком, чтобы нести было за что. На лучинных петельках замочек висит. Маленький. Его пятилетний пацан сковырнет (Портрет // Собрание сочинений в 4-х томах. Т. I. Л., 1970. С. 398. В отдельном издании - М. - Л., 1928 - соответствующий контекст отсутствовал).
Уже в середине 20-х годов XX в. социологи обратили внимание на употребление этого слова в юношеском жаргоне в школах фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) кожевенных заводов в Киеве с неудачной попыткой этимологизации при опоре на несуществующий украинский материал; как это имело место в книге К. Езерского "Фабзайцы. Новая культура. Новый быт" (Харьков, 1926. С. 101-102): "Украинский, русский, еврейский элементы перемешиваются, и узор юношеской речи в лингвистическом отношении оказывается весьма пестрым. Нужно, однако, отметить еще одно явление, характерное для юношеского жаргона: очень часто слова получают в нем значение, отличное от того, какое они имели в языке, откуда они были заимствованы. Так, например, известно, что в нашем крае фабзавучники сплошь называют друг друга "пацанами". Слово это получило всеобщее признание и по смыслу равносильно слову: подросток, мальчик, молокосос. Очень часто ученики старших групп фабзавуча называют "пацанами" младших своих сотоварищей и обижаются, если к ним прилагают это название. Между тем, "пацан" - слово украинское и означает: подсвинок, молодой кабан".
В главе "Фабзавучники и язык" также помещен краткий тематический словарик юношеского жаргона, где фигурируют слова пацан и пацанка с синонимами: "Подросток, мальчишка - пацан (украинское подсвинок), шкет. Девушка - пацáнка, симáха (девушка, за которой ухаживают). Это его подруга - это его симáха" (С. 108).
К этому же времени относится и фиксация слов: "Пацан - мальчишка; Пацанка - девчонка; Паценок - молодой парень", - в милицейском словарике С.М. Потапова [4], который, к сожалению, страдает опечатками и отсутствием ударения, поэтому за написанием паценок может скрываться как нормальное уменьшительное пацанóк, так и пацанёнок со странной суффиксацией: в русском языке суффикс -ёнок- обычно образует название молодых существ от названий взрослых.
В связи со сказанным надо внести небольшую поправку в сведения М.Т. Дьячка о первой фиксации слова пацан (и пацанка) в русских словарях: "В конце 1920-х гг. слово получает и свою первую словарную фиксацию. А.В. Миртов включает его в словарь "Из лексикона ростовских беспризорников и босяков" (1929), определяя значение слова очень лаконично: пацан - "мальчуган" [5].
К сказанному М.Т. Дьячком стоит добавить, что в этом же словарике А.В. Миртов поместил синонимичные словечки лексикона ростовских босяков и беспризорников: валéт - 'мальчик' (С. 409); гáврик - 'чудак, хитрец, иногда - малыш' (С. 410); шкет - М) человек маленького роста. 2) мальчик. 3) проходимец' (С. 414). В то же время А.В. Миртовым отмечено и проникновение слова за пределы среды деклассированных элементов в народные говоры: "Пацáн - уличный мальчик. Новое городское слово <со ссылкой на запись в Ростове и Новочеркасске - И.Д. >, проникающее уже в станицу. Вариант бацан" [6].
Но процесс распространения слова не был, однако, стремительным: "Очень интересны свидетельства современников той эпохи. Так, по словам писателя и филолога Г.П. Помазкова (род. 1922), уроженца станицы Тацинской Ростовской обл., слово пацан не использовалось в речи жителей казачьих станиц в 30-е гг., но его можно было услышать в Ростове, Таганроге и других крупных городах юга России. При этом слово пацан обозначало мальчишку 12-13 лет - сорванца и хулигана" [7].
В кратком трехтомном "Словаре русских донских говоров" (Ростов-на-Дону, 1975-1976) ни пацан, ни бацан не зафиксированы, но это произошло не потому, что слово в этих говорах отсутствует, а потому что составители не включили его в словарь из-за наличия его в академической лексикографии, куда слово неожиданно попало в середине 50-х гг. XX в.
Одновременно в 20-е гг. XX столетия слово пацан обнаружило экспансию и на Север России, как это было отмечено А.М. Селищевым в книге "Язык революционной эпохи" (М., 1928. С. 75-79), на фоне общего явления: "За последние годы получили широкое распространение слова из "жаргона преступников". Эти слова переняты были сперва лицами низших, а затем средних слоев городского населения и лицами фабрично-заводской среды" [8].
Особо интенсивно и здесь подобные слова распространялись среди молодежи: "Слова воровского жаргона "блатной музыки" в особенности сильно распространяются в молодом поколении фабрично-заводской среды <...> и среди учащихся в школах I и II ступени. Учащиеся воспринимают эти слова от окружающей среды дома и вне его. За стенами дома в значительной степени воздействуют на отдельных учащихся беспризорные <выделено А.М. Селищевым - И.Д.>. Некоторые школьники младшего возраста дружат с ними и перенимают их речевую манеру, жаргонные слова, которые воспринимаются ими (школьниками) как слова особой эмоциональной значимости" (С. 78-79). Среди такого рода слов, собранных в 1925-1926 гг. по школам Ярославля ассистентом Ярославского педагогического института С.А. Копорским, но, по наблюдениям самого А.М. Селищева, употребляющихся также в Москве и Казани, в книге "Язык революционной эпохи" приводятся для обозначения малолеток: валéт (мальчик); оголéц - агалéц - пацáн (мальчишка); шкет - оголéц (С. 79).
Собранный С.А. Копорским материал кратко описывает характер употребления жаргонизма в речи ярославских школьников (""Шпана, агалец, пацан" - просто шутливые клички" [9]) и также содержит описание синонимического ряда в приложенном к статье словарике: "Агалéц, агáльчик - мальчишка. Слово с оттенком презрительным. См. шпингалет, пацан. В воровском жаргоне заменяется теперь словом "пацан". Даль: Голéц - голыш, нагиш, бедный. Трахт.: Оголéц - несовершеннолетний преступник; Потапов" (С. 49) [10]. "валéт - см. агалéц, пацáн. Д.: холоп, хлап, холуй, хам. Потап. "валет червонный"" (С. 50). "Пацáн - агалец, шпингалет. "Эх, ты, пацененок!". Завезено из Харькова. У шпаны: тут пацаны, не наши были. Трахт.: Пацан - мальчишка" [11]. ФЗ. Пот." (С. 55). "Шкет - тонкий, худой человек, агалец, шпингалет. "Шкет - карманное брюхо!" (дразнят). У шпаны теперь заменено словом "пацан". Трахт.: "Подросток, арестант, исполняющий пассивную роль в педерастии" [12]. Теперь слово, как будто устарело. 3" (С. 56).
В 20-30-х годах XX в. жаргонизм пацан и его производные отмечались в разных местах уже не только юга России: Киев (К. Езерский), Ростов, Новочеркасск (А.В. Миртов), Таганрог (Г.П. Помазков), Ярославль (С.А. Копорский), Москва, Казань (А.М. Селищев). С.А. Копорский, к сожалению, не говорит относительно происхождения своих сведений о "завозе" в Ярославль жаргонизма пацан из Харькова. Можно предполагать, что это мнение возникло у него под влиянием книжечки К. Езерского "Фабзайцы", изданной в Харькове, но в самой книжке речь идет о Киеве.
Отсутствие слова пацан в статьях 1927 г. о языке школьников Перми и Москвы не может служить абсолютным указанием на неупотребительность его в этих городах, поскольку списки слов в этих статьях не носят исчерпывающего характера [13]. В Перми отмечены (С. 23, 24) слова шкет и плашкет (по В.Ф. Трахтенбергу), а у М.А. Рыбниковой: шкет - маленький, мальчишка, шпингалет, шпинарет, шпендрик - презрительно о мальчишке (С. 245). В связи с этим нельзя полностью согласиться с мнением об узком распространении жаргонизма пацан в первые два десятилетия советского периода, высказанном М.Т. Дьячком: "Однако в 20-30-е гг. XX в. слово пацан, судя по всему, воспринималось как региональный экзотизм. Характерно, что оно не встречается в произведениях таких писателей, как М. Горький, А. Платонов, М. Зощенко, М. Булгаков, С. Есенин, Ю. Олеша, А. Мариенгоф, О. Мандельштам, Л. Сейфуллина, И. Бабель, В. Катаев, А. Пантелеев и многих других" (С. 111). Перечень писателей, не употреблявших слова пацан, требует проверки и уточнения; упомянутый в нем Л. Пантелеев (А.И. Еремеев) в своих автобиографических произведениях "Республика Шкид"(1927, в соавторстве с Г. Белых) и "Ленька Пантелеев" (1939) действительно не пользуется этим словом, там у него активно фигурирует синоним последнего шкет, но слово пацан, как уже было показано, не было ему чуждо [14]. Любопытно, что слово шкет было зафиксировано в городском языке Петербурга, где уже в Петрограде-Ленинграде происходит действие автобиографических повестей Л. Пантелеева: "Шкетъ, а, м. - молодецъ, удалецъ на языке воровъ. Петербург" [15].
Не лишено любопытства, что уроженец Петербурга и его житель до революции М.Р. Фасмер, поместил в свой "Этимологический словарь русского языка" слово шкет на основании его фиксации В.А. Водарским, но дал отклоняющееся от первоисточника толкование (по-немецки: junger Frechling 'молодой нахал' и frecher junger Mann 'нахальный молодой человек'): "Шкет 'junger Frechling, frecher junger Mann', gaunerspr., Peterburg (КРУ 68, 405). Vgl. ital. schietto 'oferherzig', das auf germ. *slichts 'slicht' zurückgeführt wird, s. Meyer-Lübke Rom. Wb. 663 [16].
Отклонение от толкования в тексте В.А. Водарского 'молодец, удалец' нельзя объяснить неточностью перевода: вероятно, М.Р. Фасмер опирался на свое понимание в начале XX в. петербургского жаргонизма шкет, о котором ему напомнила публикация В.А. Водарского.
Жаргонное слово пацан не попало в "Толковый словарь русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова, который хорошо отражал новации литературного языка начала советской эпохи, но зато этот словарь зафиксировал два его синонима-конкурента, которые, по меткому наблюдению С.А. Копорского, в разговорной бранной сфере уже вытеснялись в 30-е гг. словом пацан: "ОГОЛÉЦ, льца, м. (простореч, бран.). Мальчишка-озорник" (Т. П. М., 1938. Стб. 750); "ШКЕТ, а, м. (простореч. бран, из воровск. арго.). Мальчишка, подросток" (Т. IV. М., 1940. Стб. 1348).
Но все жаргонизмы не были включены составителем в строго нормативный однотомный "Словарь русского языка" С.И. Ожегова, который начал выходить с 1949 года.
Несколько неожиданно жаргонное слово пацан почему-то попало в большой академический "Орфографический словарь русского языка" под редакцией С.И. Ожегова и А.Б. Шапиро (М., 1956. С. 665), где оно без каких бы то ни было помет включено в общий список совсем не жаргонных слов.
Кто, когда и на каких основаниях включил это далеко не литературное слово в общий список - остается неясным. Подготовка словаря началась на базе словарей и академической словарной картотеки в Ленинграде под общим руководством академика С.П. Обнорского при участии научных сотрудников Академии наук СССР И.К. Зборовского, М.А. Соколовой, Л.С. Ляпуновой, Б.В. Лаврова и др. и была завершена в Москве при активном участии С.Е. Крючкова, С.Г. Бархударова, Н.И. Тарабасовой, Л.В. Усачевой, Б.З. Букчиной и М.В. Найденовой. Этот большой словарь получился не без досадных, неожиданных промахов, которые были впоследствии частично исправлены, а частично сохранились до сих пор.
Традиционное название польского солдата жолнéр (также с другим ударением жóлнер) дано в словаре также в ошибочной форме жолнёр" [17].
Из двух сходных слов капут и каюк первое получило характеристику несклоняемого существительного мужского рода: капýт, нескл., м. (С. 361), а второму была приписана неизменяемость вместе с ограничением употребления его только "в значении сказуемого и междометия" без указания грамматического рода: каюк, неизм., в знач. сказ, и межд.; при: каюк2, а (лодка).
Существительные лафа и трын-трава почему-то были ошибочно квалифицированы как (соответственно) нескл(оняемое) и неизм(еняемое) без объяснения разницы содержания этих терминов: лафá, нескл., ж. (С. 424) и трын-травá, неизм. (С. 1082).
При явном междометии-звукоподражании стоит зачем-то совсем ненужная помета о его неизменяемости: трюх-трюх, неизм. (С. 1082).
В числе промахов словаря было и безоговорочно необоснованное включение в него жаргонного слова пацан.
Любопытно, что в готовившийся параллельно в том же самом Институте языкознания АН СССР, где создавался вышедший в 1956 г. под редакцией С.И. Ожегова и А.Б. Шапиро "Орфографический словарь русского языка", другой аналогичный словарь-справочник "Русское литературное произношение и ударение" под редакцией Р.И. Аванесова и С.И. Ожегова 1955-1960 гг. слово пацан не попало. Но более поздний и менее разборчивый "Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы" под редакцией Р.И. Аванесова (М., 1985. С. 369) проявил неосмотрительность и включил зачем-то в свой корпус орфоэпически ясное жаргонное слово, никак не отметив его своеобразие ни в стилистическом, не в произносительном плане: "Пацáн, пацанá", - уже с новым ударением в косвенных падежах сравнительно с ударением у В.Я. Шишкова.
Зафиксированное академическим "Орфографическим словарем русского языка" под редакцией С.И. Ожегова и А.Б. Шапиро, существительное пацан вскоре с пометами груб(ое), прост(оречное), оправдательными цитатами из источников 30-40-х, гг. XX в. и кратким синонимическим толкованием безосновательно и совершенно неожиданно попало в малый академический "Словарь русского языка" (Т. Ш. М., 1959. С. 45): "ПАЦÁН, á, м. Груб, прост. мальчишка. Пришел ко мне пацан. Лет ему, вероятно, двенадцать, а может, и меньше. Макаренко, Книга для родителей. - Дядя, это Кочубей, - не отставая, убеждал Володька. - Не ори, пацан! - прикрикнул на него раздраженный машинист. Первенцев, Кочубей". Стремление к полноте фиксации лексического материала победило нормативность справочника.
В вышедшем чуть позже [18] в том же 1959 г. большом академическом "Словаре современного русского литературного языка" (Т. ГХ, М.-Л., 1959. Стб. 326-327) указание на груб(ую) окрашенность слова почему-то было снято, а в статью пацан добавлена цитата из повести 1937 г. А.Н. Толстого "Хлеб" (Возвращается Аникей Борисович в Калач, а у него там жена и сын Ванька - пацан лет пятнадцати - здоровый, в отца. А.Н. Толстой. Хлеб), а также даны два производных.
Кроме исходного пацан, большой академический словарь приводит его своеобразную форму пацанёнок и прилагательное пацаний из литературы 1930-40 гг. - также преимущественно из прямой речи персонажей и вне собственно прямой речи:
 
"ПАЦЕНЁНОК, - нка, мн. пацанята, м. Простореч. Уменьш.-ласк. к пацан. Сквозь сон... Игорь слышал, как Максим с сожалением и грубоватой нежностью говорил: "И сладко же дрыхнет пацанёнок, даже будить жалко!" Карав. Разбег. - Что ж ты раньше не явился!.. Он тебя ежеминутно вспоминал, русый ты пацаненок. Львова, Настойч. характер".
 
"ПАЦÁНИЙ, ья, ье. Простореч. Относящийся к пацану, пацанам, принадлежащий им; состоящий из пацанов. Сводные отряды колонистов, то большие, то малые, то состоящие из взрослых, то нарочито пацаньи,.. с четкостью расписания скорого поезда проходит! в поле и обратно. Макаренко, Педагог, поэма" [19].
 
Второе издание малого академического словаря увеличило колебание в оформлении прилагательных, соотносимых не только с пацáн, но и пацáнка, причем дана также и сомнительная форма пацáничий, не подкрепленная иллюстративной цитатой:
 
"ПАЦÁНИЧИЙ и ПАЦАНЯ'ЧИЙ, -ья, - ье. Прост. Прил. к пацан, к пацанка. Пацаничий голосок. Тут он сразу терял всю свою солидность и лицо его становилось пацанячьим. Зверев. Она и он. ПАЦÁНКА, -и, род. мн. -нок, дат. -нкам, ж. Прост. Девчонка. - В армию меня взяли, а у бабы осталось двое детишек. Да. Пацан и пацанка. Горышин. Около океана" [20].
 
В гнездо-"Словообразовательный словарь русского языка" А.Н. Тихонова (Т. I. М., 1985. С. 730) попала лишь половина материала академической лексикографии:
 
ПАЦÁН
пацан - ёнок
пацан - ий.
 
К сожалению, мы располагаем весьма скудными сведениями об употреблении слова пацан в русских народных говорах, поскольку составители диалектных словарей неукоснительно руководствуются не вполне разумным правилом фиксировать только те слова, которые отсутствуют в нормативных словарях, поэтому сводно-академический диалектологический "Словарь русских народных говоров" не отмечает его совсем.
На слово пацанка, пока оно еще не попало в академическую толковую лексикографию, обратили внимание дальневосточные диалектологи в 1983 г. как на местное слово, которому во втором издании словаря приамурских говоров придали стилистическую примету пренебр(ежительного) слова:
 
"ПАЦÁНКА, и, ж. Пренебр. Девочка. Когда я ешшо пацанкой была, с отцом ездила в поле. (Алб. Скв.). Я-то тогда пацанкой была, девчонкой, не помню ничё (Пашк. Облуч.). Чётова пацанка. Унистожила всех белок (Калин. Мих.). Амур. (Мих. Скв.). Хаб. (Облуч.)" [21].
 
Эта фиксация чрезвычайно важна потому, что в говорах оно приобретает весьма специфические значения. В форме множественного числа оно получило в говорах Приамурья особое значение, сблизившись с другим диалектным же словом: "ПАЦÁНКИ, -ков, мн. То же, что пáсенки. Пацанки - это отростки у помидор. Я их все время сламываю. Пацанки лишние, они тянут соки <...>" (С. 316). "ПÁСЕНКИ, - нок, мн. Боковые побеги растения; пасынки. Пасенки надо обязательно обламывать, чтобы растение лучше росло. (Благовещ.)..." (С. 314).
В "Новгородском областном словаре" (Вып. 7: Опометь - поберяха. Новгород, 1994. С. 107) зафиксировано более естественная уменьшительно-ласкательная форма "ПАЦАНÓК, -а. м. Ласк. Мальчик. Такой пацанок! Молв." сравнительно с экстравагантной формой пацанёнок, модель которой служит для образования названий детей, детенышей, птенцов от названий родителей, что свидетельствует об образовании формы пацанёнок за пределами литературного языка, в недрах жаргонной речи.
Теми же беспринципными принципами дифференциальности руководствовался и В.С. Елистратов, отметивший со смутным толкованием лишь одну уменьшительную форму с другим суффиксом: "ПАЦÁНИК, -а, м. Шутл. (чаще пренебр.) о любом человеке. Не тряси конечностями, ~ ! а то ~и на розовых "тавриях" приедут. - фраза, употребляемая в качестве шутл. аргумента-"устрашения" против каких-либо действий собеседника, напр.: Ты, брат, этого не делай, а то ~и на розовых "тавриях" приедут" [22].
Надо заметить, что слово пацан и производные пацанка, пацанва, пацаньё все-таки гораздо активнее, чем в обиходном просторечии, употребляются в разных значениях далеко за пределами литературного языка и даже просторечия, о чем свидетельствуют пометы .угол(овное), арест(антское), мол(одежное), шк(ольное), гом(осексуалистское) и т.п. в словарях блатной лексики [23].
Весьма обильный материал по употреблению арготических слов пацáн, пацанёнок, пацáнка, пацáнство, пацанвá, пацаньё, пацáнский с общей разг(оворно)-сниж(енной) окраской и дополнительной характеристикой их как ирон(ических), жарг(онных), крим(инальных), фам(ильярных), пренебр(ежительных) и т. п. в публицистических и литературных текстах, собранный В.В. Химиком в его "Большом словаре русской разговорной экспрессивной речи" (СПб., 2004. С. 426-427), показывает, что и сейчас эти слова не вписываются в нормальный русский литературный язык. Кстати сказать, этот словарь В.В. Химика очень хорошо подтверждает наблюдения С.А. Копорского о том, что в городском жаргоне словом пацан вытесняются слова оголец (агалец) и шкет (Копорский, 1928. С. 49-56): в словаре В.В. Химика эти последние слова не имеют сейчас производных и проиллюстрированы лишь составительскими (?) речениями (С. 391, 734), а слово пацан и его производные, как правило, подтверждены некоторым количеством цитат из литературы и прессы низкого пошиба (С. 426-427). Академическая лексикография или уклоняется от стилистической характеристики слова, или почему-то считает его просторечным (первоначально - грубо-просторечным!), что едва ли справедливо: слово пацан фактически остается принадлежностью сниженной жаргонизованной речи.
Еще меньше оснований имеется для провозглашения слова пацан и производных разговорными, как это почему-то сделано в академическом "Большом толковом словаре русского языка" (СПб., 1998. С. 788) и повторено в косноязычно поименованном "Новом словаре" Т.Ф. Ефремовой:
 
"ПАЦÁН, -а, м. Разг. Мальчишка. Пацан лет двенадцати || Сын-мальчик. Поздравьте, у меня родился п. Пацаненок, -нка, мн. -нята, -нят; м. Уменьш. -ласк. Пацанка, -и; мн. ч, род -нок, дат. -нкам; ж. Пацаничий, пацанячий, -ья, -ье. П-ий голос. П-ье поведение (как у пацана).
ПАЦАНВÁ, -ы; ж. Собир. Разг. Дети подросткового возраста. Детдомовская п. Ватага пацанвы.
ПАЦЕНЁНОК; ПАЦÁНИЧИЙ; ПАЦÁНКА см. ПАЦÁН.
ПАЦÁНСТВО, -а, ср. Разг. = Мальчишество. П. в чьих-л. поступках.
ПАЦАНЬЁ, -я, ср. собир. Разг.-сниж. = ПАЦАНВÁ.
ПАЦАНЯ'ЧИЙ см. ПАЦÁН" [24].
 
Гораздо хуже словообразовательные возможности слова пацан показаны в "Толково-словообразовательном словаре" Т.Ф. Ефремовой, которая ограничилась материалами первого издания большого академического "Словаря современного русского литературного языка", как это сделано в гнездо-"Словообразовательном словаре" А.Н. Тихонова":
 
"ПАЦÁН, м. разг. 1. То же, что: мальчишка.
ПАЦЕНЁНОК, м. разг. 1. Уменьш. к сущ.: пацан. 2. Ласк. сущ.: пацан.
ПАЦÁНИЙ прил. разг. 1. Соотносящийся по знач. с сущ.: пацан, связанный с ним. 2. Свойственный пацану, характерный для него. 3. Принадлежащий пацану. 4. Состоящий из пацанов" [25].
 
Вероятно, для слова пацан в современных словарях лучше всего подходила бы помета, которая в "Толковом словаре русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова фигурирует при слове шкет: "(простореч. бран, из воровского арго)", - за исключением бран. Дело в том, что указание на происхождение этого слова "из воровского арго" нужно рассматривать не как историко-этимологическую характеристику, а как его стилистическую характеристику, поскольку происхождение слова из воровского арго накладывает на это слово неизгладимый след его былой принадлежности к весьма сниженной своей стилистической окрашенностью лексике, что не сгладилось у этого слова до сих пор.
Грубо нарушившая нормативный характер "Словаря русского языка" С.И. Ожегова его редакторша Н.Ю. Шведова бездумно перенесла из академических словарей жаргонизм пацан, с некоторыми производными в 9-е издание малого нормативного словаря покойного лексикографа, где не должно быть .места словам подобного рода: "ПАЦÁН, -а, м. (прост). Мальчишка || уменьш. пацанёнок, -нка, мн. пацанята, -ят; прил. пацанячий, -ья, -ья || прил. пацаний, -ья, -ье" [26].
Эти неоправданные действия редактриссы вызвали справедливые нарекания со стороны чутких к стилистическим оттенкам русской лексики читателей в письмах к неосторожному редактору. Одно из таких писем возмущенных читателей с лукавым ответом не очень ответственного редактора было недавно опубликовано:
 
"14.11.84 г.
Уважаемый профессор Н.Ю. Шведова!
Прошу Вас объяснить мне, почему в "Словарь русского языка" С.И. Ожегова, 1978 г. изд., включено слово пацан!
В этом же словаре, но в 1953 г. издания, этого слова нет. И правильно, что его нет. Если бы был жив Сергей Иванович Ожегов, он не допустил бы этого так называемого "слова" в русский словарь. Потому что это не русское.
А какова этимология этого "слова"? Оно происходит от ругательства в еврейском языке, - не буду вдаваться в детали, так как Вы располагаете большими возможностями для уточнения этимологии этого жаргона. И в Ваших силах было не допустить засорения русского языка бранью различного происхождения.
Вред от такой неразборчивости налицо: бранное это "слово" печатают в газетах и журналах (в "Комсомольской правде" за 14.11.84 г. - оно процитировано 4 раза- - спец. корр. Н. Моржиной), им назван фильм, оно на устах безнадзорных мальчишеских компаний в подворотнях и прочих антисоциальных элементов. Неужели явилась необходимость издать словарь нецензурных слов и выражений воровского жаргона? Издайте. Но в "Словаре русского языка", на котором стоит имя: С.И. Ожегов - напечатать такое, с позволения сказать, слово - просто кощунство.
С легкой руки таких неразборчивых редакторов и издателей погибнет русский язык.
В последующих изданиях словарей русского языка необходимо более строго подходить к включению новых слов и не допускать подобных нововведений.
Л. Родионенко" [27].
 
Правоту мнения рядового читателя в несколько ином терминологическом выражении подтверждают и современные специалисты по лексике русского литературного языка, углубленно занимавшиеся оценкой слова пацан среди носителей современного русского литературного языка: "Судя по проведенным опросам и беседам, слово пацан по-прежнему остается чуждым носителям литературного стандарта, которые воспринимают его как характерную черту русского просторечия и не используют его в разговорах на нейтральные темы, хотя в принципе могут употреблять его, говоря о носителях просторечия или имитируя просторечие" [28].
Лукавые оправдания редактора с передергиванием фактов звучат весьма неубедительно и, конечно, неискренно, поскольку впоследствии все свои аргументы Н.Ю. Шведова негласно дезавуировала:
 
"01.12.1984
Уважаемый товарищ Л.И. Родионенко!
Как свидетельствует само Ваше письмо, слово пацан в значении "маленький мальчик" широко вошло в русское разговорное и просторечное употребление, находит отражение в печати. В этом употреблении оно не имеет оттенка неодобрительности, а напротив, несет в себе элемент положительного отношения. Краткий толковый словарь современного русского языка не занимается этимологией и не может находить из этимологии слов в отражении их современного употребления. Не могу согласиться с Вами в том, что широкое распространение слов в обиходной речи (а слово пацан сейчас принадлежит и обиходной речи именно в том смысле, как ее понимал С.И. Ожегов) связано с влиянием словарей. Дело обстоит как раз наоборот: словари отражают такое употребление <не всегда правильно. - И.Д.>.
Таким образом, слово пацан, как и многие другие слова, далеко отошедшие от первоначальных сфер употребления и от своих первоначальных значений, имеет все основания для того, чтобы найти свое место в толковом словаре; оно (так же, как и все от него производные) нашло свое место не только в "Словаре русского языка" С.И. Ожегова, но также и в академических словарях: в семнадцатитомном "Словаре современного русского литературного языка" (Т. IX, 1959) и в четырехтомном " Словаре русского языка" (Т. III, М., 1983).
Ответственный редактор "Словаря русского литературного языка" С.И. Ожегова
доктор филологических наук, профессор Н.Ю. Шведова" [29].
 
Весьма симптоматична по части дезинформации заключительная часть ответа, где говорится, что академическая лексикография также фиксирует, хотя, как уже было показано, выделенное разрядкой слово также должно было бы прикрыть явно вторичный характер работы Н.Ю. Шведовой, позаимствовавшей слово из академических словарей бóльшего объема, где его наличие еще можно как-то оправдать стремлением к полноте, которая противопоказана однотомному нормативному словарю, что хорошо доказано читателем.
Весьма характерно, что зафиксированное в 1972 г. в словаре С.И. Ожегова под редакцией Н.Ю. Шведовой значение "мальчишка" подменяется в ответе читателю совсем другим - "маленький мальчик" с плеонастической уменьшительностью-ласкательностью [30], отсутствующей у слова мальчишка в словарной синонимической дефиниции, как и у слова пацан.
Вместо признания своей неправоты, не очень ответственная редакторша в 1992 г. в очередное переиздание словаря С.И. Ожегова, вышедшее почему-то уже без ответственного редактора, превратившегося почему-то в соавтора, включила и слово "пацáнка, -и, ж. (прост). Девочка, девчонка [31]; с еще бóльшей стилистической окрашенностью как слова из воровской речи.
Здесь нет надобности говорить также о внесении в словарь С.И. Ожегова энциклопедических сведений и включении туда имен собственных в виде названий народов (этнонимов) и названий жителей (катойконимов) с производными, которые в современной лингвистике уже давно относятся к именам собственным и которые в полном беспорядке включены редакторшей в словарь в 1992 г.
Весьма удивительным явился в дальнейшем совершенно неожиданный отказ от вполне обоснованного принципа невключения в однотомный нормативный словарь этимологических сведений, что Н.Ю. Шведова твердо отстаивала и ранее, как, например, в письме читателю А.Я. Иванову от 12.01.1981 г.: "В ряде случаев Вы предлагаете дать сведения о происхождении слова (коснеть, окаянный, поздравить, суд да дело), включить имена собственные (Пегас) или внести в толкование слова те или иные сведения энциклопедического характера (светляк); однотомник не может ставить перед собой такие задачи" (С. 296-297).
Этимологические сведения в кратком нормативном толковом словаре, действительно, будут выглядеть совершенно инородным телом. Краткое представление этимологии для широкого круга читателей невозможно: в таком виде оно будет создавать ложное представление о научной этимологии как о науке, имеющей характер произвольной вкусовщины.
Специфичность этимологических сведений о слове делает невозможным их включение во все лексикографические справочники иного рода, кроме этимологических же словарей.
О.Н. Трубачев считал, что своеобразие источников и методов этимологических исследований не позволяет привносить этимологические сведения даже в исторические словари, хотя этимология и историческая лексикография преследуют единую цель - показать эволюцию слова во времени: "Насыщение исторического словаря сравнением с диалектными и иноязычными данными, а также сведениям по этимологии способно лишь взорвать изнутри исторический словарь как таковой и поэтому нежелательно" [32]. Этот тем более справедливо по отношению к деликатному нормативному словарю.
Весьма характерно, что С.И. Ожегов, сокращая этимологические справки "Толкового словаря русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова и давая в первом издании (1949 г.) своего словаря лаконичные присловные указания на язык, из которого пришли в русский язык заимствованные слова, из последующих изданий эти невнятные пометы устранил как ненужные, что некоторое время было и на вооружении не очень ответственного редактора.
В связи с выходом в 2007 г. весьма странного издания словаря С.И. Ожегова (без указания на авторство последнего) под названием "Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов", где Н.Ю. Шведова выступает как ответственный редактор на титульном листе и косноязычно заявляет на обороте того же титульного листа о своих авторских правах на "весь корпус словаря (за исключением разделов статей, посвященных происхождению слов, т.е. этимологических зон словарных статей, отмеченных знаком •, а также за исключением около 300 статей (статьи эти нигде не названы), перенесенных из 4-го издания книги С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой "Толковый словарь русского языка" и в свою очередь содержащихся в 9-23-м изданиях "Словаря русского языка" С.И. Ожегова)", все ограничения на определенные сведения, противопоказанные для однотомного нормативного словаря, оказались снятыми, хотя реализация этих новшеств оказалась весьма непоследовательной.
Этимологические справки (называемые почему-то зонами, т.е. поясами) даны случайно лишь при некоторых словах и вызывают недоумение читателя непрофессиональным характером, что не позволило обеспечить словарь надежными этимологиями.
Во многих случаях этимологические справки даны далеко не при каждом слове, хотя зачастую этимологии этих слов более или менее известны. Это касается, например, едва ли уместного в современном кратком нормативном словаре уже давно устаревшего экспрессивного заимствования, включенного в 1992 г. из "Толкового словаря русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова 1935-1940 гг. в новый "Толковый словарь русского языка" вместе с загадочным соавторством бывшего редактора: "ХÓДЯ, -и, м. (устар. прост.). Прозвище китайца, китайцев" [33].
Устаревшим это слово значилось уже в "Толковом словаре русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова (Т. IV. М., 1940. Стб. 1166), и С.И. Ожегов вполне закономерно не включил его в свой малый нормативный словарь; в словаре 2007 года авторство С.И. Ожегова не указано и нет этимологии, как и в "Толковом словаре" под редакцией Д.Н. Ушакова, оттуда слово заимствовано заимствовано: "ХÓДЯ, -и, м. (разг. фам. устар.) Пренебрежительное название китайца". Происхождение слова известно по большому академическому "Словарю современного русского литературного языка" (Т. XVI. М.-Л., 1965. Стб. 302): "ХÓДЯ, -и, ж. Устар. простореч. Уничижительное название китайца. - Как это ты, ходя, сюда в деревню пробрался? - спросил фельдшер. -У нас всех китайцев выселили. Верес. На япон. войне, 4. - Ушак. Толк. слов. 1940: ходя. - От кит. huoji - приказчик (продавец)".
В некоторых случаях вместо этимологии дается назойливое повторение сведений то о неясности происхождения слова, то о неясности источника, что нельзя считать ни этимологической справкой, ни даже загадочной этимологической зоной (т.е. поясом?), как это имеет место в случае со словом: "КУТЕРЬМÁ, -ы, ок. (разг.). Суматоха, беспорядок. Поднялась к. • Происх. неясно; возм. займств. из тюрк., источник неясен" (Толковый словарь русского языка. М., 2007. С. 392).
В отдельных случаях неожиданным "соавторам" словаря С.И. Ожегова остались неизвестными существующие этимологии, как это имело место с неправильно истолкованным словом: "ФИ'ФА, -ы, ж. (прост, неодобр.). Женщина, девушка <,> обращающая на себя внимание своей внешностью, нарядом, поведением. || уменьш. фúфочка, -и, ж. • Происх. неясно" (С. 1052).
На самом деле этимология этого слова установлена, но на основе более правильно описанной семантики: "ФИ'ФА, -ы, ж. Прост. (с оттенком пренебрежения). Пустая, легкомысленная девушка, думающая только о развлечениях, нарядах и т.п. Она боялась, как бы Андрея не окрутила какая-нибудь "фифа" Гранин. Искатели" [34]. Опираясь на синонимическое этому слову просторечное свистушка, О.Н. Трубачев рассматривал слово фифа "как заимствование относительно недавнего времени, восходящее в конечном счете к ср.-в.-нем. pfife при современном нем. Pfeife 'дудка, свисток'. В семантическом отношении ср. тоже просторечное свистýшка 'фифа'" [35].
Правда, существует и другая (менее вероятная) этимология слова фифа, считающая его производной формой "от полного женского имени Ефимия, разг. Ефимья, прост. Афимья, стар. Евфимия" [36]. Но от весьма редкого сейчас женского имени Ефимия производные формы Ефима, Фима, Хима [37] явно преобладают над еще более редкой Фифа, что делает соображения о происхождении нарицательного имени фифа от личного имени Фифа довольно проблематичными.
В некоторых случаях этимологические справки содержат совсем недостоверный материал, который требует правильного освещения:
 
"НОРМАТИ'В, -а, м. (спец.). Экономический или технический показатель норм, в соответствии с которыми производится работа, какие-н. специальные действия. Технические нормативы. Спортивный н. || прил. норматúвный, -ая, -ое. • Из нем. Normativ, восх. к лат. - см. норма" (С. 528) [38].
На самом деле в немецком языке нет существительного Normativ, хотя есть прилагательное normativ, которое вошло и в русский язык, превратившись присоединением адъективного суффикса -н(ый) в прилагательное же, происхождение которого почему-то не указано:
 
"НОРМАТИ'ВНЫЙ, -ая, -ое; -вен, -вна. 1. См норматив. 2. Устанавливающий норму, правила. Нормативная грамматика || сущ. норматúвность, и., ж." (С. 528).
 
Уже из этого прилагательного в результате обратного словообразования (редеривации) получилось русское существительное норматив.
Аналогичным же образом (в результате обратного словообразования) из прилагательного кондуитный (в сочетании кондуитный список) было извлечено существительное кондуит, этимологическая "зона" для которого в словаре носит дезориентирующий характер:
 
"КОНДУИ'Т, -а, м. (устар.). В царской России: журнал с записями о поведении, поступках учащихся (преимущественно в духовных учебных заведениях и кадетских корпусах). Записать в к. || прил. кондуúтный, -ая, -ое. К. список (в военном ведомстве до 1862 г.: сведения о поведении и способностях офицеров). • Восх. к франц. conduite 'поведение'" (С. 357).
 
К тому же заимствованные из "Большой советской энциклопедии" сведения о преимущественном распространении кондуитов в духовных учебных заведениях и кадетских корпусах оказываются ложными: это слово было преимущественно гимназическое [39].
В словаре приводится устаревшее и фонетически ущербное выведение слова вóдка "из польск. wódka, производи, от woda (см. вода)" (С. 100), поскольку не учитывается реальное звучание вутка, которое скрывается за дезориентирующим написанием wódka. Данная этимология оспорена в специальной статье в пользу трактовки слова водка как суффиксального образования с .уменьшительно-ласкательным суффиксом -к(а); аналогичный процесс происходил параллельно и в образовании и польского wódka от woda [40]. В "Историко-этимологическом словаре современного русского языка" П.Я. Черных считает русское слово водка происходящим от глагола водить / вести и лишь вторично сближенным с вода (Т. I. М., 1993. С. 159-160).
Ошибочны сведения о происхождении слова: "КУТУ'ЗКА, -и, ж. (разг.). Место заключения, тюрьма. • Возм. от фам. Кутузов, ср. аналогично архаровец" (С. 393). Приведенное здесь же "аналогичное" слово архаровец указывает, что от созвучной фамилии Кутузов производное существительное должно было бы звучать *кутузовка. К тому же нет сведений о каком-то прославленном тюремном начальнике с такой фамилией.
Более правдоподобна в словообразовательном отношении другая этимология, оставшаяся неизвестной наемникам Н.Ю. Шведовой:
 
"Кутузка <...>. Происходит, очевидно, от тюркского корня qutuz- // kutuz- 'бешеный', 'взбесившийся'. Встречается, начиная с Махмуда Кашгарского, в чагатайском, татарском, турецком и других языках. Таким образом, кутузка значит: 'дом, для взбесившихся', 'сумасшедший дом'" [41].
 
Но и эта тюркская этимология представляется ущербной, поскольку компонент бешенства, сумасшествия в содержании слова кутузка не просматривается.
В связи с этим можно было бы предложить и еще одну тюркскую этимологию: от притяжательной формы 3 лица *кутусы тюркского названия для разного рода мелких контейнеров (ящик, коробка, шкатулка и т.п.) қуту, қуты [42], но и эта этимология лишена завершенности и требует доработки, хотя и в меньшей степени, чем этимология "Толкового словаря".
Созвучное слово kodes 'тюрьма' (из новогреч. κοτσι 'курятник') имеется в турецком арго [43], но пути его движения в русский язык остаются неясными, поэтому для кутузки надежной этимологи нет.
При обилии таких маловероятных неточных этимологии было бы гораздо приличней для популярного словаря признать слово темным, не имеющим приличной этимологии.
Никак нельзя считать ни этимологией, ни даже этимологической зоной стилистическую (прагматическую) характеристику слова, как это имеет место в случае со словом: "СОЛДАФÓН, -а, м. (разг. неодобр.). Грубый, некультурный человек из военных начальников || прил. солдафóнский, -ая, -ое. Солдафонские замашки. "Экспрессивное образование от слова солдат" (С. 915). Составителю этимологического пояса (зоны?) остались неизвестными этимолого-словообразовательная статья В.В. Виноградова "Об экспрессивных изменениях значений и форм слов", где речь шла о выделении в этом слове суффикса -фон (Советское славяноведение. 1968. № 4. С. 9-11), а также статья И.Г. Добродомова "По следам разысканий В.В. Виноградова о слове солдафон" (Opuscula polonica et russica. V. Warszawa, 1997. С. 105-114), где появление звука ф на месте т объясняются как семинарская подгонка чтения его под нормы рейхлинова чтения: ф (θ) - в соответствии с эразмовым чтением т, а конечный элемент -он как амплификационный экспрессивный суффикс.
Во многих случаях повторяются ходячие фантастические этимологии, зачастую придуманные юмористами-каламбуристами, как это имело место при уже устаревшем слове шаромыга, которое юморист В.В. Билибин в 80-е гг. XIX в. вывел из французского языка:
 
"ШАРОМЫ'ГА, -и, м. и ж. и ШАРОМЫ'ЖНИК, -а, м. (прост, презр.). Человек, который любит поживиться на чужой счет; жулик || уменьш. шаромыжка, -и, м. и ж. • Восх. к франц. cher ami 'дорогой друг' - обращение солдат наполеоновской армии к русским: по народной этимологии сближено с шарить и мыкать и с именем на -ыга; менее вероятно сближение с рус. диал. шармá 'дешево', далее с шарить" (С. 1192).
 
На самом же деле это слово представляет собой образование с помощью суффикса -ыга от офенского наречия шáром (вариации шармá, шармóй) 'даром' [44], получившегося из общерусского наречия даром путем замены начального слога да- маскировочным слогом ша-, весьма распространенным в русских условных языках ремесленников и торговцев.
Столь же ошибочна "этимологическая зона" при слове:
 
"БУРБÓН, -а, м. (устар. презр.). Грубый, невежественный и властный человек || прил. бурбóнский, -ая, -ое. o Из франц. Bourbon - от названия французской королевской династии Бурбонов (Bourbons)" (С. 67).
 
На самом же деле это слово не имеет отношение ни к французским, ни к испанским, ни к итальянским Бурбонам, а представляет собой фонетическое и контаминационное преобразование французского слова barbon (барбон) 'старикашка', как в XIX в. офицеры-дворяне русской армии называли офицеров, выслужившихся из низших чинов и не имевших хороших манер [45].
Из множества имеющихся этимологических версий часто выбирается не самая убедительная, как это имеет место, например, в связи со словами филон, филонить, которым Н.Ю. Шведова дала неправильное толкование, подталкивающее к неправильным этимологическим поискам:
 
"ФИЛÓН, -а, м. (прост.). Лентяй, лодырь. • Происх. неясно: возм., от франц. pilon 'нищий', 'попрошайка'. ФИЛÓНИТЬ, -ню, -нишь; несов. (прост.). Бездельничать, лодырничичать" (С. 1050).
 
Фигурирующая здесь "этимологическая зона" ущербна географически (как французское слово могло попасть в русскую жаргонную речь?) и фонетически (что вызвало переход начального п- в ф-?).
Существуют также этимологии этого слова, в которых приемлемость фонетической стороны наталкивается на непреодолимые препятствия со сторон географической и семантической (как произошел переход от исходной семантики к новой?): оценивается как абсолютно невероятная этимология слов филон, филонить от французского арготизма filon "безделье", высказанная О. Горбачом и категорично отвергнутая Е.С. Отиным [46].
Только в качестве осторожного предположения под вопросом было высказано соображение о связи слов филон, филонить с французским жаргонизмом filon 'выгодное дельце', якобы семантически преобразовавшимся в русском военном жаргоне в обозначение 'нестроевой должности' [47]. Данная этимология, по сути дела, является разновидностью предыдущей и также не может быть принята.
Шутливо-каламбурная "расшифровка" специфически условного арготизма филон ('лентяй, увиливающий от работы'), из лагерной среды проникшего в народное употребление, интересна лишь тем, что в ней использована опора на значение не 'лениться', а 'отлынивать от работы': "В середине 20-х гг. на Соловках заключенными была выдумана такая расшифровка: Фиктивный Инвалид Лагерей Особого Назначения"' [48].
Все приведенные здесь этимологические соображения не учитывали истинную семантику слов филонить, филон, которые значат в современной речи совсем не 'лодырничать' и 'лодырь', а 'отлынивать от работы' и "тот, кто уклоняется от работы; в жаргоне сачок'.
Опираясь на эту уточненную семантику глагола филонить, я связал его с отыменным глаголом филонить 'отлынивать от работы, лениться, бездельничать', зафиксированным в условном жгонском языке костромских шерстобитов [49] и восходящем к жгонскому и офенскому названиям полатей (досчатого настила в избе для спанья под потолком) филон, филоны, филонские, хилоны, филуны, пилоны [50], что вызвало законный вопрос Е.С Отина: откуда жгоны и офени взяли это название полатей? Сам же Е.С Отин при этом вопросе предложил фонетически удачное, но семантически не очень убедительное выведение жаргонного слова филóн из редкого сейчас личного мужского имени Филон [51], которое в русской литературе конца XVIII - начала XIX вв. употреблялось как условное поэтическое имя (см. автобиографическую повесть-путешествие "Филон" И.И. Мартынова, описывающую в стернианско-карамзинской традиции поездку автора из Полтавы в Москву в 1788 г. и напечатанную в журнале "Муза" в 1796 г.).
Однако условное имя Филон не зафиксировано в русской литературе в четком значении 'изнеженный человек, презирающий физический труд' и далее 'бездельник, лентяй', что весьма важно для концепции Е.С. Отина, хотя возможность такого развития значения существует, но конкретными фактами она не подкреплена, к сожалению.
Отстаивая свою версию о происхождении жаргонных филон, филонить от неупотребительного сейчас личного имени Филон (из греч. Φίλων, ωνος), Е.С. Отин допускает при учете частных переносов личных имен на нёодушевленные предметы такой перенос и на полати: "Поэтому коннотативным антропонимом Филон или его смысловым продолжением - отконнотативным апеллятивом филон 'бездельник, лодырь, симулянт' могло быть мотивировано именование настила для спанья под потолком в крестьянской избе: это место, где спят, отдыхают, а не работают, т.е. бездельничают поневоле или необходимости. С учетом всего сказанного, можно допустить, что лексема филон изначально в русском языке была собственным именем, а жаргонизм филон - следствие его смысловой эволюции, в которой в качестве связующего звена принял участие эмоционально окрашенный коннотативный оним" [52].
К сожалению, предполагаемый путь от личного имени Филон через название полатей до глагола филонить из существительного филон, путь вполне возможный, промежуточными опорными фактами не подтверждается.
Сейчас имеется возможность объяснить слово филоны 'полати' внутри офенского языка применением к общерусскому слову полати маскировочного слога-префикса фи- [53], которым замещался первый слог маскируемого слова. "Отсюда название полатей филати, записанное в арго пучежских ремесленников Ивановской области в 1961 г. и в записях офенских слов А. Успенского 1822 г. Есть такая форма и в "Словаре офенского языка" у В.И. Даля [54].
По образцу полати - филати было вовлечено в эту группу и слово филони [55] с его более распространенной формой филоны [56], действительно восходящее к собственному имени Филон по созвучию его с народным именем Филат. В литературе контаминационные связи отмечаются между офенскими словами филоны 'полати' и филаты, хвилаты в том же значении [57].
Именно на этом этапе трансформации слова полати → филати → филони → филоны возникла вторичная связь этой сферы с не очень популярным со звучным личным именем Филон, чему очень большое значение придал Е.С. Отин.
По той же модели с маскировочным префиксальным комплексом фи- от слова пол было образовано слово офенское фил 'пол', созвучное как с филаты, филати, так и с филоны [58], которое втянулось в словообразовательную связь со Словом филоны, поскольку у них был и общий семантический компонент - 'досчатый настил', что позволяло воспринимать слово филоны 'полати' как производное от фил 'пол'.
С этими словами связано и своеобразное название доски филат профессионально-арготического характера, замеченное Е.С. Отиным в литературе:
 
- Ладно, филат углом уперся, а то бы хана! <...>.
- По-моему, он упомянул какого-то Филата.
- Филат - это доска. Ясно? (С. Антонов. Васька)" [59].
 
В каких-то контаминационных отношениях с названиями досок, полатей и палат может находиться название тонких досок или фанеры, вставляемых в раму филёнка (из немецк. Füllung), но эта связь не очевидна.
На базе офенско-жгонского существительного филони / филоны 'полати' был образован глагол филонить с первоначальным предполагаемым значением 'лежать на полатях' и дальнейшим 'отлынивать от работы, бездельничать', зафиксированным в жгонском языке Костромской области [60]. Именно этот глагол получил широкое распространение в русской жаргонизированной речи. Вышедший за жгонско-офенские пределы на просторы русской жаргонизированной речи глагол филонить (без производящего для него слова филоны 'полати', которое распространения за пределами офенского и жгонского языка не получило) породил два существительных аналогичной семантики: суффиксальное филонщик и редериват (обратное образование) филон. Одно из них образовалось суффиксальным способом, а другое в результате редеривации (обратного словообразования).
Не вполне удачно в 9-е издание (1972) "Словаря русского языка" С.И. Ожегова редактировавшая его Н.Ю. Шведова включила из "Толкового словаря русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова забракованное составителем нормативного словаря жаргонное слово: "ШКЕТ, -а, м. (простореч. бран. из воровск. арго). Мальчишка, подросток" (Т. IV. М., 1940. Стб. 1348), ориентируясь на едва ли правильную краткую помету академической лексикографии: "ШКЕТ, -а, м. Прост. Мальчик, подросток" (Словарь русского языка в 4-х томах. Т. IV. М., 1961, С. 984), ошибочно заменив в толковании нейтральное слово 'подросток' едва ли подходящим сюда экспрессивным 'паренёк': "ШКЕТ, -а, м. (прост.). Мальчишка, паренек" (М., 1972. с. 823). Впоследствии было добавлено едва ли нужное уточнение о шутливом характере слова. "ШКЕТ, -а, м. (прост. шутл.). Мальчишка, паренек" (21-е изд., 1989. С. 894).
В 2007 г. все тот же "Словарь русского языка" С.И. Ожегова без указания истинного автора получил невнятную "этимологическую зону ":
 
"ШКЕТ, -а, м. (прост, шутл.). Мальчишка, паренек" • От чеш. šketa 'болван, изверг' (С 1109).
 
Неизвестно, на каком основании загадочное чешское šketa теряет здесь свой второй не менее загадочный вариант čketa и отвергается более ранняя альтернативная попытка поисков этимологии - из итальянского schietto 'откровенный, чистосердечный', которое производят из германского *slihts "простей", неназванного здесь источника [61].
Отрицательные последствия для этимологических разысканий имело устранение при слове шкет пометы "Толкового словаря русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова "из воровск(ого) арго", которая одновременно давала и по-прежнему дает стилистически сниженную характеристику слова, сохраняющего память о социальной среде первоначального бытования.
Сопоставление русского жаргонного шкет с редким чешским šketa, čketa [62] имеет один существенный недостаток, отмеченный самим автором этого этимологического сближения: здесь остался "открытым вопрос о конкретных путях проникновения данного заимствования" [63].
Путь движения итальянского слова можно искать в связи с музыкальной терминологией, которая знает соответствующий итальянский термин: "Schietto, <schiett>amente ит. - безъ вычуръ, просто - муз. терминъ [64]". Но изучение этой возможности пока остается делом будущего.
Наряду с довольно абстрактными поверхностными этимологическими соображениями, связывающими без углубления арготизм шкет с чешским šketa, čketa или итальянским schietto без углубления в суть дела проблематики этимологических доказательств, существовала и более ранняя этимология слова шкет как слова блатного словаря, высказанная Е.Д. Поливановым лишь по поводу: "Роль такого крупного портового центра, каким является Одесса, в формации блатного словаря мне вообще представляется значительной. В частности мы находим в числе блатных слов, наряду с многими еврейско-немецкими, даже английские слова. Напр., шкет (scout) [65], плашкет (play-scout), шопошник (вероятно, shop - магазин, значит, "вор по магазинам", т.е. является синонимом "городушнику").
Именно этимологии Е.Д. Поливанова было отдано преимущество перед итальянской и чешской этимологиями жаргонизма шкет, которые получили характеристику ошибочных, причем обходился вопрос о фонетическом несходстве английского scout и русского арготизма шкет, которое и вошло в русский язык в близкой к английскому форме. Однако, думается, что эти мнения ошибочны по следующим причинам:
а) во-первых, лексическое значение английского слова 'член организации скаутов' гораздо ближе <?> к значению русского арготизма, чем итальянское schietto - 'откровенный, чистосердечный', или чешское слово šketa, čketa -'болван, зверь, изверг'. Кроме того, чешские слова столь редко употребительны как в литературном языке, так и в диалектной речи и жаргоне, что они вряд ли могли стать источником заимствования;
б) во-вторых, в русском дореволюционном арго имелось похожее слово - плашкет - 'подросток-арестант, выполняющий роль пассивного гомосексуалиста', а в английском языке имелось родственная слову scout лексема play-scout 'член организации скаутов', тогда как в словарных статьях М. Фасмера и О.Н. Трубачева, посвященных слову шкет, о лексеме плашкет даже не упоминается" [66].
Однако английская этимология все-таки мало правдоподобна фонетически: английское scout в русском языке отражено как скаут и не могло преобразоваться в шкет. К тому же английскому языку неизвестно совершенно сложение play-scout, которое возникло в результате контаминации boy-scout и play-boy.
Против английской этимологии арготизма шкет говорит и неожиданно высказанный "исторический" аргумент: "В общенародный русский язык лексему скаут ввел офицер русской армии О. Пантюхов (в 1909 г. в Царском Селе он организовал скаутский патруль из семи мальчиков; члены первых таких отрядов первоначально назывались и разведчиками - буквальный перевод слова scout)" [67].
Дело в том, что шкет зафиксировано в "блатной музыке" (жаргоне тюрьмы) еще до появления скаутов в России - в 1908 г. [68].
Слабость всех предложенных до сих пор этимологии заключается в том, что источник искался за пределами русского языка, а условные жаргоны русского языка оставались в стороне, хотя источник жаргонного слова следовало бы искать прежде всего в жаргонах же.
Фонетически похожие в корневой своей части слови обнаруживаются, например, у жгонов (пимокатов-шерстобитов Костромской области), хотя фиксация этих слов и не отличается обилием в немногочисленных фиксациях жгонского арго.
В жгонском языке костромских шерстобитов Мантуровского и Ветлужского районов В.Д. Бондалетов зафиксировал в 1957-1968 гг. наречия шкетнéе 'быстрее' и шкéтно 'быстро', которые находятся в не вполне ясных отношениях со словами с начальным ба- в том же источнике: башкéтить 'торопить', башкéтнее 'быстрее', башкéтно 'быстро', башкéтный 'скорый'; и далее башкóвее 'быстрее', башкóво 'быстро', башкóвый 'быстрый' [69].
Вероятно, что в данных словах, которые встречаются и в других фиксациях жгонской лексики, начиная с первого словарика Даля-Лури (башкóвый 'аккуратный, сметливый', башкóво 'скоро' - Громов 2000), мы имеем дело с производными словами от башка 'голова, ум', которые испытали контаминацию с загадочным словом шкет и отпадение начального слога ба-, о котором писал А.И. Соболевский [70].
Поскольку в жгонском языке имеется большое количество слов из марийского языка, то встает вопрос и о сопоставлении загадочного русского жаргона шкет с марийским созвучным шкет "один; одинокий, одиноко" (соотносится с местоимением шке "сам, сама, само"), хотя сравнение нуждается в обосновании и дальнейшем изучении.
Есть еще одна возможность объяснить появление слова шкет из названия вида огнестрельного ручного оружия мушкет путем удаления начального слога му-, принятого за экспрессивный префикс, который О.Н. Трубачев выделял в слове мусор [71], но это фонетически убедительное объяснение нуждается в дополнительном обосновании с семантической стороны.
Для слов с множеством неубедительных этимологии было бы логичней не приводить ни одной, чтобы не вводить доверчивого массового читателя в заблуждение.
Естественно, что и для слова пацан этимологические сведения даются не в лучшем виде.
В связи с ненадежностью БОЛЬШИНСТВА механистически привнесенных в словарь С.И Ожегова "этимологических зон" не удивляет ошибочность такой обширной справки ("зоны") о слове пацан:
 
"Вероятно, производн. с суф. -ан от диал. юж. пацюк 'поросенок, крыса', ср. укр. 'поросенок, кастрированный кабан", пáця 'поросенок', словен. pace, pacek 'свинья' с межд. возгласами, служащими для подзывания свиней, ср. укр. паць" [72] - где почему-то проигнорировано белорусское пацýк 'крыса' и отражение его в смоленских говорах и русских говорах Прибалтики:
 
"ПАЦУ'К, -а, м. 1. Серая крыса. Смол. Смол. 1919-1934. Кошка осенью сдохла, так теперь не только мышей, а и пацуков всюду полно. Ионав. Лит. ССР. 2. Располневший человек Смол. Смол., 1919-1934" [73].
 
Остался неиспользованным и загадочный материал, зафиксированный В.И. Далем, но требующий проверки:
 
"ПАЦЪ, м. пацюкъ, пасюкъ, юж. зап. Большая домовая крыса, Mus decumanus" [74].
 
Надо учесть, что за пометами юж. и зап. у В.И. Даля часто скрывается малорусский (украинский) и белорусский материал, отсутствующий в великорусском.
Во втором издании своего "Толкового словаря" В.И. Даль дал параллельную статью с отсылкой: "ПАСЮ'КЪ юж. крыса (см. это сл.) || чрнм. рыба пухасъ, Rhodens amarus" (Даль 1955: III, 24).
Уточнение семантики дано в отсылочной статье:
 
"КРЫ'СА ж. докучливое въ домахъ животное, домовая крыса двухъ видовъ: малая или черная, Mus rattus, ныне б.ч. вытесняемая большою, рыжею, бурою, юж. пасюкъ, зап. шуръ, M. decumanus; обе в народе: гадь, гадина, гнусь, пасть, пакостница, поганка" (Даль, 1955: II, 205).
 
Основным недостатком выведения слова пацан из сомнительных южных диалектов является игнорирование его распространения в русском языке из криминальных жаргонов, где скрываются его корни.
Нет слова пацюк и в надежных записях русской диалектной лексики: сводно-академический словарь приводит это слово лишь со ссылкой на М.Р. Фасмера к загадочному курскому источнику: "ПАЦЮ'К, á, ж 1. Поросенок. Южн., Фасмер. 2. Серая крыса. Южн., Фасмер. Курск. 3. Рыба Rhodens amarus; пукас (горчак). Южн., Даль" [75]. Не лишено любопытства, что в русский язык украинское слово пацюк вошло с субституцией срединного согласного: чуждый русскому мягкий согласный ц' заменен мягким же с', отсюда научный термин пасюк, энциклопедические сведения о котором как виде животных "из отряда грызунов (Glired) сем. мышиных (Murida), рода крыс (Mus)" дает "Настольный словарь для справокъ по всемъ отраслямъ знанiя въ III томахъ". Томъ III. П-V. Составленный подъ редакцией В.Ф. Зотова и Ф. Толля. Изданiе Ф. Толля. СПб., 1864. С. 40.
Сомнительность данной этимологии в плагиате Н.Ю. Шведовой вытекает подозрительности существования южного русского диалектизма пацюк, авторитетными источниками не зафиксирован и, скорее всего, представляет собой украинское слово, неосторожно привлеченное для этимологии русского. Здесь обходятся проблемы словообразования и семантики, которые также препятствуют принятию таких соображений.
П.Я. Черных в своем "Историко-этимологическом словаре современного русского языка" (Т. II, М., 1993. С. 15) использует только украинский материал, который он считает исходным для русского пацан, но последнего слова в украинском языке не находит: "Надо полагать, из украинского языка. Ср. укр. паця', род. паця'ти - "поросенок", пацю'к - тж (знач. "крыса", "откормленная жирная крыса" - не первоначальное). Ср. также пацúтися - (о свинье) "пороситься". Отсюда пацнá - "поросая", "супоросая" (Гринченко <Б.Д. Словар украiнськоi нови. Киiв, 1909. Т.>. III, 103). Корень в этих словах, вероятно, междометно-звукоподражательного характера. Ср. укр. паць и пацúк-пацúк - межд., возглас, которым называют свиней (Гринченко, III, 103)".
В криминальном и других аналогичных жаргонах находится корневое слово потс, потц, поц со значением 'еврей' (угол.); 'глупец, дурак' (угол., жарг. речь, пренебр.); 'неопытный, начинающий вор' (угол, пренебр.); 'мужской половой член' (жарг. речь, шутл.)', 'солдат срочной службы в период от 0, 5 до 1 года' (арм.) и т.п. [76]. Оно и легло в основу рассматриваемого слова пацан.
В качестве суффикса выступает экспрессивный ударный амплификационный суффикс -ан, который фигурирует в названиях лиц: старикан, критикан, политикан, другой, братан и т.п. и особенно в жаргонных формах личных имен Колян, Толян, Вован и т.п. [77].
Распространение получила акающая форма пацан, которая недавно попала, и в состав украинской фамильярной лексики, но производными (пока?) не очень обросло:
 
"ПАЦÁН, -á, ч., фам. Те саме, що хлопчáк. Не було для нього тяжчоi муки, як муки от того коли йому давали вiдчути, що вiн ще пацан (Смолич, Свiтанок, 1953, 36); Горять оченята, не в ногу ще й пiд барабан на площу, прямо до мiськради, за пацаном iде пацан (Сос., I,1957. 177)".
 
ПАЦАНЯ', -яти, с. фам. Зменш.-пестл. до пацáн - Ну, горазд, не гнIвайтеся, я так, по-батькiвському... - Кий, до лиха, ви батько? Що маете двох пацанят трьох i п'яти рокiв, сурово одказала йому Жабi. - Що ви мене маете за дiвчiнку, чи що? (Досв., Вибр., 1959, 38) [78].
В заключение следует сказать, что слово пацан нельзя рассматривать как полноправное для русского однотомного словаря, поскольку оно явно сохраняет свой жаргонный характер: "Слово пацан - одно из самых распространенных не только в лексиконе уголовников, но у носителей жаргонизированной разговорной речи. Оно имеет значения 'молодой вор', 'криминальный авторитет', "неформальный лидер в исправительно-трудовых учреждениях, не подчиняющийся внутреннему распорядку' <...>, 'неформальный лидер в классе, школе' <...> 'крутой парень, мужчина' [79].
Включение слова пацан в однотомный нормативный словарь С.И. Ожегова пока представляется преждевременным.
 

Литература

1. Дьячок М.Т. Пацан: слово и понятие // Политическая лингвистика. Екатеринбург. 2007. №22 (2). С. 110-116.

2. Там же. С. 111.

3. Шишков В.Я. Странники. Л. [1931], С. 26. Далее в прямой речи персонажа без кавычек, но с ударением: Я по-твоему пацáн?! То же в изданиях 1932 (с. 19, 20), 1936 (с. 23, 24) гг. В составе "Собрания сочинений в 8-ми томах" (Т. III. М., 1961. С. 24, 25) знаки ударения сняты.

4. Словарь жаргона преступников (блатная музыка). Составил по новейшим данным С.М. Потапов. М., 1927. С. 113-114.

5. В приложении к книге: Миртов А.В. Донской словарь. Материалы к изучению лексики донских говоров. Ростов-на-Дону, 1929. Стб. 412.

6. Миртов А.В. Донской словарь. Материалы к изучению лексики донских говоров. Ростов-на-Дону, 1929. Стб. 224.

7. Дьячок М.Т. Пацан: слово и понятие. С. 111.

8. Селищев А.М. Язык революционной эпохи. М., 1928. С. 75.

9. Копорский С.А. Воровской жаргон в речи ярославских школьников // Ярославский край. Сб. 1, 1928 [на обл. - 1929], С. 47.

10. Трахтенберг В.Ф. Блатная музыка ("жаргон" тюрьмы). Под ред. и с предисл. проф. И.А. Бодуэн де Куртенэ, СПб., 1908. С. 42: Оголéцъ. См. галецъ; С. 18: "Голéцъ. "Блатной" мальчишка; несовершеннолетний преступникъ. Называется также "огольцомъ", "гольчикомъ", а въ тюрьмахъ южныхъ губерний - "лощомъ". "Голецъ", надъ которымъ практикуется одна изъ отвратительнейшихъ формъ тюремного разврата, носить кличку "плашкета" или "маргаритки"". Фактически у С.А. Копорского фигурирует выписка из словарика: Потапов С.М. Словарь жаргона преступников. М., 1927. С. 106: Оголец - несовершеннолетний преступник, дачный вор; С. 107: Оталец - начинающий вор, подросток [явная описка].

11. У В.Ф. Трахтенберга этого слова нет; выписка сделана у С.М. Потапова.

12. Трахтенберг В.Ф. Блатная музыка. СПб., 1908. С. 67: Шкетъ. То же что и "плашкетъ"; С. 46: Плашкетъ. См. голец; Потапов С.М. Словарь жаргона преступников. М., 1927, С. 189: Шкет - подросток, мальчик; молодой, маленький; С. 118: Плашкет - подросток, арестант, исполняющий пассивную роль в педерастии; мальчик, дитя.

13. Богословский П.С. К вопросу о составе лексики современного школьного языка (из материалов изучения языка учащихся пермских школ) // Уральский учитель. Свердловск, 1927. №№ 1-2 (23-24). С. 20-25; Рыбникова М.А. Об искажении и огрублении речи учащихся // Родной язык в школе. 1927. № 1. С. 243-255.

14. Действие этих произведений связано с Петроградом-Ленинградом, куда южное слово тогда еще, возможно, не дошло.

15. Водарский Вяч. А. Список некоторых областных слов // Русский филологический вестник, 1912. Т. 68. № 4, С. 405.

16. Vasmer M. Russisches Etymologisches Wörterbuch. Bd. III. Heidelberg, 1958. S. 406. В русском переводе: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. IV. М., 1973. С. 448. - толкование слова дается по В.А. Водарскому: шкет: "молодец, удалец - на языке воров", арготич. петерб.".

17. См. об этом: Добродомов И.Г. Дмитрий Николаевич Ушаков // Отечественные лингвисты XX в. Часть 3. М., 2003. С. 70-72; Добродомов И.Г. Об ошибках орфографического словаря // Лексическая и грамматическая семантика. Памяти проф. М.И. Задорожного. Орехово-Зуево, 2004. С. 91-93.

18. По данным академического "Сводного словаря современной русской лексики" (Т. 1. М., 1991. С. 4).

19. Словарь современного русского литературного языка. Т. IX. М.-Л., 1959. Стб. 326-327.

20. Словарь русского языка. Т. III. 2-е изд. М., 1984. С. 35.

21. Словарь русских говоров Приамурья. М., 1983, С. 179; 2-е изд. Благовещенск, 2007, с. 316.

22. Елистратов В.С. Словарь русского арго. М., 2000. С. 321.

23. Быков В.Б. Русская феня. Смоленск, 1994. С. 148; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб., 2000. С. 424.

24. Большой толковый словарь русского языка. Автор и руководитель проекта, составитель, главный редактор и редактор-лексикограф, кандидат филологических наук С.А. Кузнецов. СПб., 1998. С. 788.

25. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. Свыше 136000 словарных статей, около 250000 семантических единиц. Т. II: П-Я. М., 2000. С. 29.

26. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Около 57000 слов. Изд. 9. М., 1972. С. 454.

27. Словарь и культура русской речи. К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. М., 2001. С. 298.

28. Дьячок М.Т. Пацан: слово и понятие // Политическая лингвистика. Екатеринбург. 2007. №22 (2). С. 113.

29. Словарь и культура русской речи. К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. М., 2001. С. 299.

30. Эта "уменьшительность-ласкательность" позже - в 1992 г. - была внесена в словарную статью пацан путем добавления в дефиницию не очень подходящего сюда слова мальчик (пацан "мальчик, мальчишка"), но это сделано уже в новом издании словаря С.И. Ожегова под названием "Толковый словарь русского языка" и с неожиданным соавтором, возникшим из не очень ответственной редакторши, - Н.Ю. Шведовой (С. 510).

31. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992. С. 510.

32. Трубачев О.Н. Историческая и этимологическая лексикография // Теория и практика русской исторической лексикографии. М., 1984. С.35.

33. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992. С. 897.

34. Словарь русского языка в четырех томах. Т. IV. М., 1961, С. 779.

35. Трубачев О.Н. Этимологические мелочи // Этимология. 1964. М., 1965. С. 133-134.

36. Отин Е.С. Из коннотативного словаря русских омонимов (буква Ф) // Восточноукраинский лингвистический сборник. Вып. 2. Донецк, 1996. С. 120.

37. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. М., 1966. С. 114.

38. Неясно, куда относится спортивный норматив, фигурирующий в словарной статье.

39. Подробнее см.: Добродомов И.Г. Кондуит: история слова по текстам и словарям // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. 2001. Вып. 4. С. ,189-195.

40. Дерягин В.Я. Русское водка и польское vódka // Диалектная лексика. 1977. Л., 1979. Р. 242-250

41. Дмитриев Н.К. О тюркских элементах русского словаря // Лексикографический сборник. Вып. II. М., 1958.

42. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские лексические основы на букву "к". М., 2000. С. 179-180.

43. Ужинин Е. Заимствования из балканских языков в турецком арго // Аспекты алтайского языкознания. М.. 2007. С. 210.

44. Бондалетов В.Д. В.И. Даль и тайные языки в России. М., 2004. С. 341.

45. Добродомов И.Г. Как барбон породнился с Бурбонами // Русская речь. 2003. № 1. С.103-110.

46. Горбач О. Арго украiнських воякiв // Науковi записки Украiнського вiльного унiверситету. Ч. 7. Фiлософiчний факультет. Мюнхен, 1963. С. 152; Отин Е.С. "Все менты - мои кенты..." (Как образуются жаргонные слова и выражения). М., 2006. С. 274.

47. Коровушкин В.П. Словарь русского военного жаргона: Нестандартная лексика и фразеология, вооруженных сил и военизированных организаций Российской империи, СССР и Российской Федерации XVIII - ХХ вв. Екатеринбург, 2000. С. 303.

48. Росси Жак. Справочник по ГУЛагу. Исторический словарь советских пенитенциарных институций и терминов, связанных с принудительным трудом. London, 1987. С. 433. Ср. там же: филонить - увиливать от работы.

49. Громов А.В. Жгонский язык. Словарь лексики пимокатов Макарьевского, Мантуровского и Нейского районов Костромской области. М., 2000. С. 75.

50. Добродомов И.Г. О Филонах и филонах // Вестник Казахского национального университета. Серия филологическая. 2004. № 6 (78). С. 30-37. Географию этого названия полатей см.: Бондалетов В.Д. Офенский язык в Ульяновской области // Лексикология и лексикография. Сб. научных трудов. Вып. 19. Орел, 2008, С. 43. 61. Глагол филонить у офеней В.Д. Бондалетов не отмечает.

51. Отин Е.С. Из коннотативного словаря русских онимов (буква Ф) // Восточноукраинский лингвистический сборник. Вып. 2. Донецк, 1996. С. 118; Отин Е.С. "Все менты - мои кенты..." (Как образуются жаргонные слова и выражения). М., 2006. С. 112-124.

52. Отин Е.С. "Все менты - мои кенты..." (Как образуются жаргонные слова и выражения). М., 2006. С. 275.

53. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Словопроизводство. Рязань, 1980. С. 44.

54. Успенский А. Продолжение офенского наречия // Труды Общества любителей российской словесности. Кн. I. Ч. I. XXIV. М., 1822. Бондалетов В.Д. В.И. Даль и тайные языки в России. М., 2004. С. 335.

55. Отмечено в "Словаре офенского языка" В.И. Даля - см.: Бондалетов В.Д. В.И. Даль и тайные языки в России. М., 2004. С. 335.

56. Географическое распространение форм филони - филоны описано в статье: Бондалетов В.Д. Офенский язык Ульяновской области // Лексика и лексикография. Сборник научных трудов. М., 2008. С. 43.

57. Арапов М.В. К этимологии слова офеня // Этимология. 1964. М.. 1965. С. 125.

58. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Словопроизводство. Рязань, 1980. С. 44.

59. Отин Е.С. Из коннотативного словаря русских онимов (буква Ф) // Восточноукраинский лингвистический сборник. Вып. 2. Донецк, 1996. С. 118, Отин Е.С. "Все менты - мои кенты..." (Как образуются жаргонные слова и выражения). М., 2006. С. 206: Антонов С. Овраги. Васька. Повести. М., 1988. С. 354-255.

60. Громов А.В. Жгонский язык. Словарь лексики пимокатов Макарьевского, Мантуровского и Нейского районов Костромской области. М., 2000. С. 75.

61. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. IV. М., 1973. С. 448, с дополнением О.Н. Трубачева о чешской версии.

62. См. о нем.: Štrekelj K. Slavische Wortdeutungen. 1 // Archiv für slavische Philologie. Bd. XXVII. Hf. 1. Berlin, 1905. S. 41-44.

63. Трубачев О.Н. Этимологические мелочи // Этимология. 1964. М., 1965. С. 134.

64. Гавкин Н.Я. Карманный словарь иностранных слов. Изд. 20-е. Киев, Харьков, СПб , 1903. С. 601.

65. Отсюда уже производное - шкипа (жен. род) - примечание Е.Д. Поливанова. См.: Поливанов Е.Д. За марксистское языкознание. М., 1931. С. 52-53.

66. Грачев М.А., Мокиенко В.М. Историко-этимологический словарь воровского жаргона. СПб., 2000. С. 188-189.

67. Там же. С. 189.

68. Трахтенберг В.Ф. Блатная музыка ("жаргон" тюрьмы). СПб., 1908. С. 18, 46, 67.

69. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Словопроизводство. Рязань, 1980. С. 98, 77

70. Соболевский А.И. Мелочи // Русский филологический вестник. Т. 66. Варшава, 1911. С. 345; ср. также: Шанский Н.М., Боброва Т.А. Жизнь русского слова. М.. 2006. С. 57 (о приставке ба-).

71. Этимологический словарь славянских языков. Вып. 20. М., 1994. С. 199. Примеры с суффиксом му- и его вариантами см. в книге: Этимологический словарь русского языка. Вып. 10. М., 2007. С. 365-366.

72. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов (82000 слов и фразеологических выражений). Ответственный редактор - академик РАН Н.Ю. Шведова. М., 2007. С. 618.

73. Словарь русских народных говоров. Вып. 25, Л., 1990. С. 298.

74. Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля. Изданiе Общества Любителей Росiйской Словесности, учрежденаго при Императорскомь Московскомъ Университете. Часть третья. Печатано на счеть всемилостивейшее пожертвованных средствь. М., 1865. С. 21.

75. Словарь русских народных говоров. Вып. 25, Л., 1990. С. 298-299.

76. Балдаев Д.С., Белко В.К., Исупов И.М. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. М., 1992. С. 190; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб., 2000. С. 468.

77. Суффикс этот не описан в экспериментально-академической "Русской грамматике" 1980 г.

78. Словник украiнськоi мови. Т. VI: П - Поiти. Киiв, 1975.

79. Отин Е.С. "Все менты - мои кенты..." (как образуются жаргонные слова и выражения). М., 2006. С. 208