Блинова - К вопросу о пределе формального варьирования диалектного слова

Следите за нашими новостями!

Philology.ru - Русский филологический портал

О. И. Блинова

К ВОПРОСУ О ПРЕДЕЛЕ ФОРМАЛЬНОГО ВАРЬИРОВАНИЯ ДИАЛЕКТНОГО СЛОВА

(Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. - Вып. 1. - Новосибирск, 1972. - С. 99-108)

Варьирование слова, как показали исследования различных языков: русского [1], немецкого [2], английского [3], французского [4] и других, - представляет собой одну из лингвистических универсалий. Если оно составляет существеннейшую черту литературного языка, с его нормированностью, письменно закрепленными традициями словоупотребления, то особой продуктивностью варьирование слова характеризуется в сфере диалектного языка, где вариантности лексических единиц способствует ряд благоприятных факторов: устная форма бытования диалекта и связанная с этим широта норм словоупотребления, воздействие на диалекты литературного языка и обусловленное этим воздействием двуязычие, взаимодействие говоров с иными диалектами и вызванная этим интеграция разнодиалектных лексем, влияние на говор иноязычной стихии и вариантность заимствованного слова как результат его адаптации русским говором и т.д.

Отсюда понятно проявление интереса в истекшее десятилетие к изучению варьирования слова в системе диалекта.

В статье речь пойдет о границах "формального", внешнего варьирования диалектного слова (в широком смысле термина диалектный, т.е. принадлежащий диалекту, функционирующий в системе диалекта), причем, как позволяет название статьи ("К вопросу...") объект анализа ограничен лексико-фонетическими вариантами слова. Остро дискуссионный вопрос о пределе лексико-морфологического варьирования слова как наиболее сложный заслуживает отдельного рассмотрения.

Несмотря на ряд проведенных исследований формальных вариантов в говорах, немногие исследователи ставят вопрос о границах внешнего варьирования слова в диалекте и смежных с ним явлениях. Из последних работ этого плана большой интерес представляет монография О.М. Соколова "Вопросы морфемно-семантической соотносительности в лексике русского языка" (Томск, 1972), в которой среди других проблем анализируется и проблема границ вариантного слова [5].

Впервые лексико-фонетическое варьирование слова в диалектном языке получило научно-теоретическое обоснование в трудах проф.А.И. Смирницкого [6], где не только определена сущность лексико-фонетического варьирования слова, но и намечены его границы.

Как известно, лексико-фонетическое варьирование слова составляют такие видоизменения его звуковой оболочки, которые не влекут за собой никаких других изменений (семантических, морфологических). Лексико-фонетическое варьирование слова не создает те видоизменения его звуковой оболочки, которые определяются особенностями фонетической системы говора, например, оканьем, еканьем, цоканьем и другими явлениями, ибо "такие различия, - пишет А.И. Смирницкий, - относятся не к отдельным словам, а к... фонетическим их разрядам, и воспринимаются уже скорее не как различия между вариантами слов, а как различия в общем характере речи" [7], т.е. представляют собой не лексические, а собственно фонетические различия.

Таким образом, лексико-фонетические варианты слова составляют такие лексические единицы (лексемы), которые при морфемном и семантическом тождестве различаются или звуковым составом корневой морфемы (минимально), или местом ударения. В связи с этим, лексико-фонетические варианты делят на фонематические, различающиеся качеством или количеством фонем (при неизменном ударении), например, прóрубь – прóлубь, кúска - кыска, америкáнка - мерикáнка, и акцентологические, различающиеся местом ударения, например, вéрба - вербá, бáловаться - баловáться, тóлстый - толстóй.

Как отмечалось, варьирование слова в системе говора, в отличие от литературного языка, явление продуктивное: отношения лексического тождества охватывают, по наблюдениям многих исследователей, все новые и новые слова говоров. О продуктивности фоно-морфологического варьирования слова в диалекте (о продуктивности лексико-семантического варьирования слова не говорим: это общенациональное языковое явление) свидетельствует и другое: в отличие от литературного языка, где фоно-морфологическому варьированию подвергаются слова заимствованные, книжные, слова ограниченной сферы употребления [8], в говоре вариантными являются широкоупотребительные, стилистически нейтральные слова, обозначающие предметы и явления повседневного обихода. По наблюдениям Е.Н.Иваницкой, из 127 случаев морфологического варьирования, отмеченных в подмосковном говоре, "к словам редким, заимствованным или устаревшим можно отнести лишь два (!) случая: гейш - гейша, жереб - жербий - жеребий" [9].

И тем не менее, несмотря на относительную долговечность и устойчивость вариантов слова, в говорах, как и в литературном языке, происходят процессы, приводящие к распаду вариантности слова.

В общей постановке вопроса пределом варьирования слова является нарушение его лексического тождества. У формальных фонетических и морфологических вариантов слова к нарушению лексического тождества приводит либо семантическая дифференциация, либо дополнительные изменения в звуковой оболочке слова, ведущие к разрушению материального тождества.

"Вопрос о границах фонетического варьирования слова, - отмечает О.М.Соколов, - может решаться в двух аспектах. В одном случае предстоит выяснить принципы разграничения фонетического и других видов варьирования. В другом - определить те границы, которые отделяют одно тождество от другого" [10]. Фонетическое варьирование слова в первом аспекте не нуждается в рассмотрении: границы, отделяющие фонетические варианты слова от грамматических (кедр - кедрá) и лексико-морфологических (землянúка - землянúца) достаточно четко определены. Обратимся к случаям, подлежащим анализу во втором аспекте.

Одной из границ фонетического варьирования слова, как считают исследователи, является синонимия и паронимия, к которой приводит семантическая дифференциация бывших фонетических вариантов. Так, в среднеобских говорах произошел распад вариантной пары пóмощь - пóмочь после того, как у лексемы помочь конкретизировалось значение: помочь 'коллективная помощь в работе за угощение'. "Охота ему домишко построить, ему говорят: "Ты помочь сделаешь"."Вот пойдут, вот привезут лес, а он угошшат". "На покосе, бывало, помоча” [11]. Помощь и помочь - синонимы. В ряде других говоров среднеобского диалекта вариантность этого слова сохранена: лексема помочь тождественна по значению общенародному помощь. "Кака помочь от девок?" "Государство помогат, дает ему помочь".

Другой пример. В одних среднеобских говорах лексемы север и сивер в значении 'север, сторона света' функционируют как фонетические варианты ("В южной стороне всегда тепле, а к сиверу холодне"), в других же, где лексема сивер употребляется в значении 'холодный северный ветер'("Пчела не летит, когда сивер". "Сивер ударит, застынет всё". "Сивер поднялся"), север и сивер - паронимы.

Вследствие семантической дифференциации происходит распад и акцентологически вариантных пар. Так, в псковских говорах былые вариантные лексемы стали отдельными, самостоятельными словами - синонимами или паронимами в зависимости от степени расхождения значений лексем: дикий 'дикий' и дикóй 'глупый', 'робкий', гóрький 'бедный', 'плохой' и горькóй 'горький', грубый 'злой' и грубóй 'шершавый', 'плотный', дюжий 'большой', 'могучий' и дюжóй 'сильный', 'крепкий', жидкий 'вязкий', 'непрочный' и жидкóй 'жидкий', крепкий 'твёрдый', 'сильный' и крепкóй 'крепкий' [12].

Таким образом, одной из границ варьирования слова, когда происходит семантическая дифференциация вариантов, является синонимия и паронимия.

Некоторые ученые (Р.П. Рогожникова, Е.Н. Иванникова) отрицают самую возможность сопоставления формальных (в частности морфологических) вариантов слова и синонимов как несопоставимых языковых явлений, мотивируя это или тем, что "варианты слов противопоставляются словам, синонимы - не синонимам” [13], или тем, что "область лексической вариантности - это область материальной, звуковой формы как единицы языка, структуры, эту единицу организующей, сфера же синонимии - это область семантических взаимоотношений языка” [14].

С предложенными мотивировками едва ли можно согласиться. Безусловно, согласно первой мотивировке, вариант слова противопоставляется слову как его лексическая форма (в плане теории слова и его разновидностей). Но это не единственно возможный вид его противопоставления. Вариант слова как номинативная единица языка (в плане функционирования в языке-речи) может противопоставляться (и противопоставляется, иначе была бы невозможна семантическая дифференциация) другим номинативным языковым единицам, если есть основания для противопоставления - общность материальная или семантическая. Переход вариантных отношений слова в синонимические - реальный факт, достаточно красноречиво подтверждающий возможность противопоставления вариантов слов и синонимов и в теоретическом плане.

Во второй мотивировке, как представляется, налицо смешение сущности и явления: несмотря на то, что сущность формального варьирования (здесь необходимо уточнение, т.к. варьирование может быть и семантическим) проявляется в сфере материальной, а сущность синонимии - в сфере идеальной, семантической, сами явления - варьирования и синонимии - представлены двусторонними единицами языка - вариантами слова и синонимами, - сопоставление которых вполне реально на основе общности звучания или значения. Отметим, кстати, что сама постановка проблемы о соотношении понятия варианта и понятия синонима независимо от того, как она решается, весьма симптоматична.

Другой границей фонетического варьирования слова является лексическая дублетность [10] (стр. 69), к которой приводит видоизменение звуковой оболочки одного из вариантов, при сохранении семантического тождества. "Значительные расхождения в составе корневых морфем, - отмечает Ф.П. Филин, - могут привести слово к распаду его тождества или на грань этого распада. Ср. в русских говорах батог, падог, потог и др. "палка", "посох" и др. Ср. в литературном языке поэт и пиит, что здесь, варианты одного и того же слова или два разных слова? [15].

Вопрос о пределе звуковых видоизменений корневой морфемы вариантов слова, особенно диалектных, сложен и, по существу, не разработан. Если обобщить наблюдения, проведенные над звуковым составом фонетически вариантных слов литературного языка и диалектов, то они предстанут в следующем виде.

I. Значительная часть фонетических вариантов различается качеством одной, реже двух, фонем;

а) в начале корневой морфемы (калоша, галоша; бумага, гумага; круглый, груглый; инженер, анженер);

б) в середине корневой морфемы (дубрава, дуброва; сапог, сабог; если, ежли, ежель);

в) в исходе корневой морфемы (шкаф, шкап; бастрик, бастрыг).

2. Многие фонетически вариантные слова различаются количеством в одну, реже в две, фонемы:

а) в начале слова (аналой, налой; американка, мериканка);

б) в середине корневой морфемы (ветер, ветр; огонь, огнь; золото, злато; туберкулёз, беркулёз);

в) в исходе корневой морфемы (ужели, ужель; интерес, интерест).

3. Некоторые варианты слова различаются порядком следования фонем (каблук, клабук; бухгалтер, булгахтер).

Небезынтересно отметить, что обращение к анализу степени общности и различия корневых морфем грамматических форм слова обнаруживает либо полное тождество звуков корневой морфемы (нос, носа, носы; синий, синего, синих), либо различие в качестве или количестве одной - двух фонем (носил, ношу; друг, друзей; любил, люблю; собрал, собираю; окно, окон). Таким образом, имеется аналогия между степенью различия звукового состава корневой морфемы лексической (вариантной) и грамматической формы слова.

Каков же предел минимальных дополнительных изменений звуковой оболочки корня вариантной лексемы, не приводящих к разрушению лексического тождества? Одна фонема? Две фонемы? Возможно ли вообще установление количественного критерия тождества вариантных лексем безотносительно к каждому конкретному случаю? Думается, что нет, т.к. корневые морфемы характеризуются разной "длиной", от одной - двух фонем и далее. Кроме того, в каждом конкретном случае даже минимальное изменение в корневой морфеме вариантного слова может разрушить тождество корневой морфемы. В этом можно убедиться на примере народно-этимологических преобразований слова.

Так, в процессе этимологизации слов в диалекте создаются пары типа подтрунивать - подструнивать, дипломат - тепломат 'род теплой верхней одежды'. О.М. Соколов, например, считает, что несмотря на предельную близость фонетического состава таких образований, их нельзя рассматривать в качестве фонетических вариантов, поскольку речь идет о различных тождествах, о различных корневых морфемах [10] (стр. 70).

Признавая правильность такого подхода в целом, следует применять его дифференцированно по отношению к отдельным типам "этимологизируемых" лексем. Дело в том, что в процессе этимологизации происходят различные преобразования "этимологизируемого" слова, которые в одних случаях приводят к созданию либо полностью мотивированных единиц, т.е. мотивированных и структурно и семантически, либо к созданию полумотивированных единиц, т.е. мотивированных или семантически, или структурно [16]. Примеры мотивированных лексем: очутиться → очудиться, где мотивированность обусловлена соотнесенностью с чудо (оказаться чудом где-либо), бастрик 'жердь для скрепления сена или снопов на возу' → вострик, мотивация посредством слова вострый и отадъективными образованиями с суффиксом -ик (дровяник, боровик). Примеры полумотивированных лексем: обезьяна → облезьяна, мотивированное семантически прилагательным облезлый, а элемент -ьяна оказывается изолированным, не получающим структурно-семантической обусловленности; дипломат 'верхняя теплая одежда' → тепломат, мотивированное прилагательным теплый, имеет также изолированный остаточный отрезок -омат.

В других случаях процесс этимологизации не приводит к созданию мотивированных слов, а порождает лексемы с такой звуковой оболочкой, которую легко запомнить с определенной последовательностью звукового. Например, фестиваль → сестиваль, витамин → битамин и под.

Вопрос о пределе фонетического варьирования слова в результате его этимологизации представляется целесообразным предварительно решить следующим образом. Так как в итоге этимологизации при сосуществовании исходного, слова и "этимологизированной" лексемы, последняя характеризуется внешне небольшими отличиями от исходного слова (в пределах одной - двух фонем) при сохранении семантического тождества не происходит разрушение лексического тождества. Это касается тех "этимологизированных" единиц, которые в результате процесса этимологизации остаются немотивированным” или становятся полумотивированными. Ср. пары: витамин - битамин, фестиваль - сестиваль, дипломат - тепломат. Эти пары и им подобные удовлетворяют всем критериям лексико-фонетического варьирования слова. И прежде всего потому, что компоненты этих пар не воспринимаются как разнокорневые единицы, поскольку мотивирующие единицы в подобных случаях выполняют лишь роль индикатора внутренней формы части корневой морфемы (теплый в тепл-омат, сесть в сес-тиваль и т.д.), не преобразуя морфологической структуры "этимологизированной" лексемы; остаточные отрезки -омат, -тиваль и под. не воспринимаются в качестве аффиксов, что не позволяет разрушить целостность корневой морфемы исходного слова.

На грани распада вариантности слова следует считать те пары, один из компонентов которых является мотивированным, а другой - нет, например, бастрик - вострик, линь - лень, очутиться - очудиться. Поскольку исходный (немотивированный) и преобразованный (мотивированный) компоненты таких пар начинают ассоциироваться с разными корневыми морфемами бастрик и востр. Разрушению лексического тождества таких пар препятствует сохраняющаяся внутрисловная связь, обусловленная предельной общностью звучания и абсолютным семантическим тождеством, цементируемыми генетическим тождеством (см. схему)

материальная общность

генетическое тождество	бастрик вострик	семантическое тождество

вострый		дровяник боровик

И, наконец, разными словами, лексическими дублетами, являются исходная и преобразованная лексемы, если и та, и другая мотивированы разными лексемами, например, прибаутка (баять 'говорить'), приговутка (говорить), присказутка (сказывать). Это тот случай, к которому без оговорок применимо положение, сформулированное О.М. Соколовым.

Таким образом, критерием определения лексико-фонетического варьирования слова следует считать тождество корневой морфемы при наличии прочих компонентов (семантическое тождество, тождество морфемного состава лексем).

При определении границ лексико-фонетического варьирования слова предлагается генетический критерий. Например, Р.П. Рогожникова разными тождествами считает соответственные лексемы исконно русского и старославянского происхождения, такие как ворота и врата, холод и хлад, молодость и младость [17]. С мнением Р.П. Рогожниковой трудно согласиться. При определении вида системных отношений в лексике главным определящим при синхронном подходе является характер отношений лексических единиц, а не их генезис. В отношении синонимии, антонимии, омонимии, варьирования вступают единицы разного происхождения. Исследование О.Г. Пороховой соответственных лексических единиц исконно русского и старославянского происхождения в русских народных говорах показало, что они ничем не отличаются от других фонематических вариантов слова:

пары слов с полногласием и неполногласием в диалектной речи не обнаруживают семантических различий, входят в лексически однородные словосочетания, используются в одинаковых синтаксических конструкциях. "Нет в говоре, - заключает О.Г. Порохова, - между словами этих пар и видимого стилистически-функционального различия” [18]. Вот некоторые примеры из названного исследования.

Дрéво – дéрево. “Дерево долбает дятел”. “Липы драли с липы, дрéво такое".

Здрáвый - здорóвый. "Я была здравая, в больницу не ходила". "Не ходи к этой зубнихе, здоровый зуб вытянет".

Злáто - зóлото. "Что вы хвастуете, говорили злата у вас много". "Это дерево такое, у него листья на солнце отливают, ну просто как золото".

Млáдость - мóлодость. "С младости глаза хорошие были". "Это молодость была".

О. Г. Порохова обнаружила пары с неполногласием и полногласием не только в разных диалектах русского языка, но и в одном и том же говоре, в речи одного и того же лица. В связи с вышеизложенным считаем справедливым мнение, согласно которому "при установлении природы вариантов нет необходимости исходить из установления двух семантически тождественных образований. В синхронном плане - причина не существенна" [10] (стр.68).

Таким образом, пределом лексико-фонетического варьирования диалектного слова, как и слова литературного языка, является синонимия, паронимия, лексическая дублетность.

Примечания

1. О.С. Ахманова. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957; Р.П. Рогожникова. Варианты слов в русском языке. М., 1966 и др.

2. О.И. Москальская. Норма и варьирование в современном немецком литературном языке. "Иностранные языки в школе", 1967, № 2.

3. В. Н. Ярцева. Развитие национального английского литературного языка. М., 1969.

4. В. Е. Щетинкин. О морфологических вариантах во французском языке. "Тезисы докладов научной конференции I МГПИИЯ". М., 1965.

5. Одна из интересных попыток наметить границы лексико-морфологического варьирования слова представлена, на мой взгляд, в статье О.И.Москальской. "Норма и варьирование в современном немецком литературном языке". См.также: В.А. Гречко. Однокоренные синонимы и варианты слова. "Очерки по синонимике современного русского литературного языка". М. - Л., 1966. Н.А. Лукьянова. Однокоренные синонимы и варианты слова. "Синонимия в языке и речи", Новосибирск. 1970.

6. А.И. Смирницкий. К вопросу о слове (Проблема "тождества слова"). "Труды института языкознания АН СССР", 1954, т.1У; его же. Лексикология английского языка. М., 1956.

7. А.И. Смирницкий. К вопросу о слове, стр. 30.

8. О.С. Ахманова. Очерки по общей и русской лексикологии, стр. 207 и др.

9. Е.Н. Иваницкая. Морфологические варианты слов в говоре. "Вопросы языкознания и русского языка", ч. 1, М., 1969, стр. 98.

10. О.М. Соколов. Вопросы морфемно-семантической соотносительности в лексике русского языка. Томск, 1972, стр. 63.

11. Все иллюстрации даются по "Словарю русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби", под ред. В.В. Палагиной; т. 3, 1967, стр. 50.

12. В.В. Колесов. Ударение полных прилагательных в современных псковских говорах. "Тезисы докладов на IX диалектологическом совещании 15-18 мая 1963 г.", М., 1963, стр. 46.

13. Р.П. Рогожникова. Соотношение вариантов слов, однокоренных слов и синонимов. "Лексическая синонимия", М., 1967, стр.163.

14. Е.А. Иванникова. К вопросу о взаимоотношении понятия варианта с понятием синонима. "Синонимы русского языка и их особенности". Л., 1972, стр. 142.

15. Ф.П. Филин. О слове и вариантах слова. "Морфологическая структура слова в языках различных типов". М. - Л., 1963, стр. 131.

16. Подробнее см. статью автора: "Фактор мотивированности и вариантности слова', "Язык и общество". Саратов, 1970.

17. Р.П. Рогожникова. Варианты слов в русском языке, стр. 12-13.

18. О.Г. Порохова. О лексике с неполногласием и полногласием в русских народных говорах. 1. Варьирование. "Диалектная лексика 1969". Л., 1971, стр. 43.

Источник текста - сайт научной библиотеки Томского государственного университета.