СВОЕОБРАЗИЕ АНТРОПОМОРФИЗМА В СРЕДНЕВЕКОВОМ "РОМАНЕ О ЛИСЕ" И
ПОЭМЕ ГЁТЕ "РЕЙНЕКЕ-ЛИС"
(Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - Нижний Новгород,
2013. - № 1 (2). - С. 122-126)
We examine the peculiarities of creating images of the main
characters in the medieval and 18th-century works, the similarities and differences
in the implementation of the method of anthropomorphism in the medieval novel
and in the poem by Goethe.
Одним из первых и самых ярких примеров анималистической литературы является
средневековый «Роман о Лисе», где главные персонажи, животные, вступая в различного
рода взаимоотношения, составляют основу сюжета произведения. «Роман» начал создаваться
во второй половине XII века французскими авторами, имел огромный успех, был
переведен на многие языки, получил различные интерпретации и варианты в европейских
культурных традициях (немецкой, фламандской, английской и др.) и остался литературным
памятником не только эпохи Средневековья. Интерес читателей к «Роману о Лисе»
вернулся в XVIII веке благодаря переработке средневекового произведения Иоганном
Вольфгангом фон Гете. С тех пор сюжет не забыт и используется в современной
литературе, а в последнее время и в искусстве многих европейских стран.
«Роман о Лисе» возник в пору расцвета рыцарского романа как его комическая,
во многом пародийная параллель. В нем также повествуется о приключениях, в том
числе рыцарских и любовных. Но отличие «Романа» от куртуазной литературы в том,
что в последнем участники - животные, и ведут они себя не по-рыцарски, а как
отъявленные мошенники или как глуповатые простаки, нередко жестокие. Героический
эпос и куртуазный роман отражали мировосприятие высших слоев средневекового
общества. Появление сатирической литературы позволило выразить себя народному
духу.
«Роман о Лисе» состоит из 27 независимых друг от друга произведений, «ветвей».
Предполагается, что авторов, составивших основной корпус романа с 1175 по 1205
год было около двадцати, но большинство из них остались неизвестными. В частях
романа не соблюдается хронология событий, и каждая новая история не связана
с предыдущей; поэтому части романа сравниваются с ветвями дерева, которые растут
каждая в своем направлении, но имеют общий «ствол»: сюжет и персонажей. Основной
конфликт произведения - противоборство волка Изенгрина и лиса Ренара - устанавливается
с самых первых «ветвей» «Романа». Этот сюжет восходит к басенной традиции, к
латинским памятникам животного эпоса. Характеры и роли также заложены в первых
«ветвях» и впоследствии уже не меняются.
«Роман о Лисе» пользуется во Франции чрезвычайной популярностью и служит материалом
для законченных произведений отдельных авторов, работающих в жанре фаблио, городской
литературы. «Роман» имеет большой успех и за пределами Франции. В 1180 году
одна из французских версий романа переведена Генрихом Лицемером на немецкий
язык, а в XIII веке появляется фламандский вариант средневекового романа (Van
den vos Reynaerde). К этой версии восходят все позднейшие немецкие редакции
«Романа о Лисе», в том числе Reineke de Vos (1498), которой в 1793 году
воспользовался Гете для написания сатирической поэмы «Рейнеке-лис».
Несмотря на значительную разницу во времени создания произведений, сравнение
сюжетов и образной системы, а также приемов, используемых для описания характеров
и поступков основных персонажей и воссозданных в средневековом романе и поэме
Нового времени картин современного авторам общества, позволяет выявить новые
глубинные аспекты, заложенные в произведениях. Авторы как «Романа о Лисе», так
и «Рейнеке-лиса» преследовали единую цель - выявить при помощи пародии, сатиры
и приемов антропоморфизма недостатки социального строя, показать слабость, недееспособность
и произвол власти и церкви, незащищенность и угнетенность простого народа.
Основной идеей, определившей появление средневекового произведения, стало
перенесение признаков человеческих существ на представителей животного мира.
С самых первых «ветвей» «Романа» антропоморфизм персонажей выявляется весьма
отчетливо. Авторы «ветвей» не ставят перед собой задачи реалистично передать
повадки животных и их взаимоотношения в природе, напротив, имея в своей основе
бестиарии и физиологи, рассказывавшие о реальных животных и особенностях их
поведения в дикой природе, они наделяют животных-персонажей несвойственными
им качествами. Так, волк наделяется в «Романе о Лисе» простодушием, неловкостью,
доверчивостью и другими подобными чертами. Лис олицетворяет хитрость и коварство,
медведь - доверчивость, осел - глупость и т.п. Эти качества подсмотрены вовсе
не у реальных животных, они приписаны героям уже первых «ветвей», так же как
и роли, социальные и психологические, персонажи получили их навсегда.
По мере того как «Роман о Лисе» приобретает популярность в Средние века, усиливается
наделение персонажей качествами человека: часто встречается бурлескное описание
общества, становятся привычными и широко распространенными шутки о непостоянстве
и коварстве женщин, вседозволенности и лицемерии священников, жестоком эгоизме
и ограниченности господ. Не только это, но и ситуации, намеренно выбранные из
повседневной жизни, иногда приобретали особую остроту. «Роман о Лисе» хорошо
соотносится с менталитетом современников эпохи, их простодушием и мудростью,
чувством юмора и с зарождающимся интересом к нравственному воспитанию. Наравне
со сказками он стал полноценным способом средневекового народного самовыражения.
В XIII-XIV веках и позже этот роман, наряду с «Романом о Розе», был самым читаемым
и переписываемым произведением.
Рассмотрим особенности приема антропоморфизма в средневековом романе, которые
нашли отражение и в поэме Гете. В отличие от басен и волшебных сказок, в «Романе
о Лисе» антропоморфизм не способствует окончательному определению природы героев,
а представлен как способность к постоянным изменениям, своего рода шаткое равновесие
между двумя мирами. В лэ Марии Французской «Бисклаврэ» (Bisclavret),
повести об оборотне, напротив, муж (человек), превратившийся в дикого зверя,
сохраняет рассудок и интеллект, но его превращение является полным и окончательным.
В «Романе о Лисе» трансформация частична, никогда не достигает окончательной
фазы, в тексте постоянно сменяют друг друга животное и человеческое начала персонажей,
часто описание представляет скорее переходный характер состояния героев: они
и люди, и животные. Подобное непостоянство обусловлено эффектом контраста, создаваемого
авторами [1, с. 36]. Так, из норы Малпертуи мгновенно превращается в могущественный
и неприступный замок. Уходя от погони, Ренар пришпоривает коня (ранее не упоминалось
о том, что лис передвигается верхом), который впоследствии бесследно исчезает.
Но образ существа, среднего между животным и человеком (всадником), уже создан,
благодаря наложению двух реальностей [1, с. 36].
В «Романе о Лисе» отношения между человеком и животным заведомо неправдоподобные.
Одна из условных характеристик, обязательно присутствующая в описании животных,
- их способность изъясняться при помощи языка, причем владеть им в совершенстве
(в отличие от басен): персонажи, таким образом, говорят языком автора и читателя.
В народных сказках способность разговаривать необходима животному для общения
с человеком. В «Романе о Лисе», особенно в самых первых «ветвях», напротив,
животное общество «закрыто», нет ни одного упоминания о существовании человека
и тем более о возможности его взаимодействия с животным. Мир зверей представлен
по образу и подобию человеческого (несмотря на то что животная природа персонажей
велика и очевидна), но человек не имеет туда доступа, и язык служит для общения
лишь в мире зверей. В тех «ветвях», где присутствует человек, персонаж-животное
становится обычным зверем, который чаще всего является объектом охоты. В присутствии
человека использование животным языка может принимать разные формы. Например,
в «ветви» «Ренар и угри» Лис обращается к рыбакам в повозке и дает комментарии
на своем животном языке, и ничто не свидетельствует о том, что люди его понимают.
В некоторых «ветвях» представлены объемные диалоги между животным и человеком:
в истории о медведе Брауне и крестьянине Лиетаре персонажи владеют языком в
одинаковой степени, и весь сюжет основан на способности двух разных существ
общаться.
В отличие от басен и народных сказок, способность зверей в «Романе о Лисе»
разговаривать вовсе не имеет целью создать эффект сказки, чуда: животные сами
по себе создают для читателя зоологический мир вполне реальный и знакомый человеку
(за исключением фантастических животных в «Свадьбе льва Нобля», которые лишены
способности говорить), а авторы постоянно отсылают к сельской или придворной
жизни, столь знакомой их современникам.
Звери наделены достоинствами и недостатками людей. Для их описания употребляются
эпитеты, используемые часто для характеристики человека. Животные являются представителями
человеческого мира и даже разделены на различные сословия современного авторам
общества, е.g. в средневековом тексте: baron de race (благородный барон), messire
Brun (мессир Браун), Votre Seigneurie (Ваша милость), Dom Renard (дон Ренар),
Sire (Сир), Mon prince (Мой государь), manants (вилланы, сельские жители) [2],
а в поэме Гете, например: «Вот вы увидите, выскочит в маршалы он, мой противник»,
«равный мне происхожденьем», «О, мой великий король-государь!», «многим баронам
известно…», «Мы, беднота, - князьям не чета» [3].
«Государство» зверей организовано по образу и подобию человеческого. Лис Ренар
и другие животные являются одновременно представителями животного и человеческого
миров, обитателями леса и феодалами, которые скачут на боевых конях, защищают
свои права в суде, возводят замки. Животные имеют должности в зависимости от
принадлежности к тому или иному сословию, что чаще встречается в поэме Гете:
«Я канцлером назначен», «Их папенька - важная личность», «Я в тайном совете
/ Вновь состоять приглашен, что и нашему роду послужит / К чести и пользе. Я
канцлером даже назначен имперским / Во всеуслышанье! Мне вручена и печать государя!».
К тому же персонажи объединены родственными связями, реальными или выдуманными,
которые имеют для них значение и играют важную роль в их отношениях, что ярко
иллюстрирует средневековое сознание - если нет родства, то и обязательств никаких.
В средневековом романе встречаем указания на практически все родственные связи:
«oncle, tante, neuveu, poules jumelles» (дядя, тетушка, племянник, курочки-близняшки);
и в поэме Гете: «мои родичи - дядя и тетя», «общего нет ничего между нами, родства
и подавно», «в родичи тут записались, и жен и детей притащили». Каждый мог положиться
на своих родственников, и их статус принимался во внимание при обсуждении той
или иной личности, чаще всего лиса. Так, например, говорит Лев в средневековом
романе, пытаясь определить наказание для Рейнеке: «Renard est un mauvais drole,
mais ses parents ont le nombre et la puissance…» (Ренар отпетый мошенник, но
его родственники такие многочисленные и могущественные…(перевод автора статьи)).
Временами некоторые, особенно искусно это делает Лис, манипулируют окружающими,
представляясь родственниками, в целях получения личной выгоды.
Помещенные в контекст «человеческого мира», персонажи этих произведений и
взаимодействуют как люди. Они знают иностранные языки, и мы находим описание
манерности придворных в средневековом варианте: «Il laissait aux manats la langue
maternelle, / Et vous pinçait le beau français» (с деревенщиной
говорит на родном языке, / А с вами манерно пофранцузски), и в поэме Гете: «Выступил
песик по имени Вакерлос / И по-французски стал излагать». Но, учитывая временной
промежуток между двумя произведениями, следует заметить, что французский язык
в них понимается по-разному. В случае средневекового романа это официальный
язык двора, на который переходят с местного диалекта, используемого необразованным
населением, а в «Рейнеке-лисе» это иностранный язык, язык дипломатов и образованных
дворян. В этом же произведении отразился факт развития и распространения образовательных
учреждений, которые к моменту создания «Романа о Лисе» в Средние века только
начинали появляться. Так лис Ренар теперь выступает не только мудрым советчиком
короля при разрешении сложных вопросов, но и образованным придворным: «В Эрфуртской
школе когда-то учился я очень усердно у мудрецов и ученых. Я перед магистрами
права ставил вопросы и сам разрешал их. Я был удостоен степени лиценциата».
Относительно способности говорить отметим, что начиная с первых «ветвей» средневекового
«Романа о Лисе», речь животных, скопированная до мельчайших деталей с человеческой,
превосходит по важности все прочие формы общения в животном мире. Поражает разнообразие
как лексическое, так и стилистическое: комплименты и выражения вежливости, принятые
в определенную эпоху и используемые в повседневной жизни в высшем обществе и
в народе, формализованный придворный язык, подражание любовным речам, язык судебных
разбирательств, отточенный на протяжении нескончаемого процесса над Ренаром,
многообразие религиозных выражений, вульгаризмов, бранной лексики.
Животные персонажи, как и люди, стремятся к материальному благополучию. Отметим
сразу, что с развитием общественных отношений повышается и планка успешности.
Поэтому у Гете идея достатка и успеха значительно «выросла» в сравнении со средневековыми
ценностями. В «Романе о Лисе» читаем «et cherchant le succèss» (в поисках
успеха), в «Рейнеке-лисе» - «Мы в чести заживем и довольстве». И добыть пропитание
теперь нужно, следуя не настоящим звериным законам: звери не охотятся, а обманом
получают добычу (например, неизменные истории про рыбу на возу у крестьянина
или кражу поросенка со стола священника). Охота на живую добычу считается преступлением.
Так, Лис, съевший курицу, в глазах животных - преступник (во всех вариантах
романа).
Если в средневековом романе антропоморфизм не выходит за привычные рамки,
а животный мир еще присутствует в жизни героев и в описании внешности, поступков
присутствуют черты животного, то у Гете звери настолько «забыли» о своей природе,
настолько вписались в картину человеческого общества, что даже противопоставляют
себя себе подобным. Мы находим призыв не уподобляться животным: «Так, на дурные
примеры ссылаясь, они обезьянам / Уподобляются, созданным для подражанья, поскольку
/ Мышленье, выбор, на их беду, не даны им природой». Герои произведений в точности
как люди спорят, сражаются, отстаивают честь в суде: «Честь в поединке добывший,
ее закрепит за собою», «Изегрим-волк приступил к обвиненью», «Сражаться мы будем,
знак вызова на поединок», «принял король их залоги», «обдумайте тактику вашу»,
«дали присягу противники». Здесь стоит подчеркнуть, что порядок внесения и рассмотрения
жалоб в обществе зверей у Гете более сложный, чем в Средние века, где ко двору
короля льва Нобля приходят звери и в порядке очереди просто жалуются на лиса,
а лев практически сразу выносит приговор. У Гете уже есть порядок изложения
претензий и сроки рассмотрения дела, также как и совет, состоящий из приближенных
Льва, для обсуждения сложных дел.
В рассматриваемых произведениях антропоморфизм служит связующим звеном между
двумя мирами: реальным и «вымышленным». «Вымышленный» - понятие здесь относительное,
ведь это копия реального мира людей [4, с. 410]. Но преподнести его читателям
под масками животных означало дать возможность оценить характеры, встречающиеся
наверняка в их окружении, качества, поступки, видеть отношение к ним других.
Ведь государство, описанное в романе, хоть и построено с соблюдением всех правил
иерархии, но все же выглядит примитивно и легко подвергается критическому анализу.
Кроме того, критиковать общество, называя представителей государств их именами,
было просто опасно для авторов. Третьей причиной могло стать то, что средневековый
читатель и слушатель привык к очеловечиванию зверей в столь популярных животных
сказках и умел легко находить в них мораль и сопоставлять героев с членами своего
общества. К тому же изображение человека под маской животного создает, с одной
стороны, яркий контраст, а с другой - поражает сходством характеров персонажей-животных
и реальных людей и позволяет дать более смелый анализ общества и власти. Авторы,
введя в повествование знакомых по сказкам героев и поместив их в мир людей,
упростили тем самым интерпретацию произведения, заложенные в романе идеи обращены
к личному опыту читателя. Сюжет Средневековья и художественные приемы, составляющие
особенности «Романа о Лисе», оказались актуальными в последующие эпохи. Принцип
животного эпоса оказался наиболее подходящим способом выражения недовольства
социальным строем, властью, духовенством, явился ярким (а в случае с поэмой
Гете и неожиданным) способом изображения современной действительности [5, с.
17].
Вслед за А.Д. Михайловым, рассматривавшим прием антропоморфизма в средневековом
романе, заметим, что и в поэме Гете наряду с антропоморфизмом «появляется вполне
осознанный зооморфизм: под условными животными масками обнаруживается «нечеловеческое»,
звериное в человеке, человек приравнивается животному, низводится до него» [6,
с. 8]. Животный образ не маскирует, а, наоборот, подчеркивает человеческие недостатки:
животные в «Романе о Лисе» «не копируют человека <…>, не воплощают его,
а изображают с известной долей отстранения, на некотором расстоянии, откуда
многое видно лучше и точнее» [6, с. 8].
Итак, на примере двух произведений выявлено, что прием антропоморфизма являлся
одним из самых естественных и понятных способов создания картины средневекового
общества, персонажей, их характеристик и взаимоотношений. Он сохранил свою актуальность
и в поэме Гете, где описано общество, значительно отличающееся от средневекового.
Но независимо от времени создания произведения читатель видит несоответствие
между провозглашаемыми высокими идеалами общества и реальностью. Приемы антропоморфизма,
служившие изначально, в первых «ветвях» французского романа, для развлекательных
целей, стали со временем основным сатирическим приемом и не утратили своей силы
и несколько веков спустя.
Список литературы
1. Le Roman de Renart / texte établi par Noayuki Fukumoto,
Noboru Harano et Satoro Suzuki ; rev., présenté et trad. par Gabriel Bianciotto.
Paris: Librairie générale francaise, 2005. 991 p.
2. Le Roman de Renart / texte établi et trad. par Jean Dufournet et Andrée
Méline, Paris, Flammarion, 1985, 2 vol. (504 p., 504 p.)
3. Гёте И.В. Рейнеке-лис / Пер. с нем. Л. Пеньковского. М.: Худож. лит. 1984.
192 с.
4. Bossuat R. Le Roman de Renard. Paris: Hatier, 1971. 192 p.
5. Dufournet J. Le Roman de Renart, entre réécriture et innovation. Orléans:
Paradigme (Medievalia 64), 2007. 248 p.
6.Роман о Лисе / Пер. со старофранцуз. А.Г. Наймана. Предисл. А.Д. Михайлова.
М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1987. 160 с.
7. Castex P.-G., Surer P., Becker G. Histoire de la littérature française. Paris: Hachette, 1984. 975 p.
8. Flinn J. Le Roman de Renart dans la littérature française et dans les littératures
étrangères au Moyen Age. Toronto: University of Toronto Press, Romance Series
4, 1963. 732 p.
9. Foulet L. Le Roman de Renard. 2e éd., Reproduction en fac-similé. Geneve:
Slatkine reprints, 2007. 574 p.
10. Garnier, P. Goethe. Un tableau synoptique de la vie et des oeuvres de
Goethe et des évènements de son époque. Paris: P. Seghers (Sarcelles, Impr.
de Sarcelles), 1960. 221 p.