ОБРАЗ ШВЕЙКА ЯРОСЛАВА ГАШЕКА В ЧЕШСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА
(Язык и культура. - Новосибирск, 2003. - С. 126-130)
"Национальное - стало жгучей проблемой в современном мире" [1, с. 5]. Лавинообразная
модернизация, создание мирового рынка, всеобщая урбанизация, вовлекающие многие
народы и отдельные этнические группы в процессы интенсивной интеграции и смешения,
приводят не к унификации и нивелировке культуры, а напротив, к взрыву этнических
чувств, к стремлению сохранить свою идентичность, к попыткам сознательной консервации
наследия предков. Растёт интерес к культурному своеобразию - где его корни,
на чём оно основано, как оно ухитряется уживаться с современными нивелирующими
тенденциями, является ли оно священным наследием предков или, напротив, плодом
творческих усилий наших современников и, наконец, каковы его перспективы на
будущее. В актуальности этой проблемы не может быть никаких сомнений. Тема этнического
самосознания становится вездесущей. Самые разные науки пытаются найти ключ к
пониманию национальных культур, национальных образов мира, ответить на вопрос,
как в разных сферах духовной культуры вырабатывалось структурно-эволюционное
представление о мире.
Работы последних лет в русле идей этнолингвистики изобилуют понятием картина
мира. Картина мира - понятие многогранное. В настоящее время учёными выделено
шесть типов картин мира: религиозные (мифологические), научые, художественные,
нравственные, политические и языковые [3].
Носителем языковой картины мира является тот или иной народ. Свой взгляд на
мир он закрепляет в родном языке с субъективно-национальной точки зрения. Понятие
"языковая картина мира" вышло из философии языка известного немецкого учёного
Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835). По его мнению, в языке сосредоточен дух
народа, его мировоззренческий характер. Все исследователи творчества В. Гумбольдта
(В. З. Панфилов, В. А. Звегинцев, Г. В. Рамишивили и др.) сходятся на том, что
сущность гумбольдтовской философии языка связана с учением её автора о "внутренней
форме", представляющей собой прообраз языковой картины мира.
Языковая картина мира того или иного народа связана с исторической памятью
этого народа, запечатлённой в лучших его памятниках искусства, литературы. Произведением
"всех поколений", чешским национальным достоянием (несмотря на все pro и contra)
остаётся творческая история знаменитой комической эпопеи Ярослава Гашека "Похождения
бравого солдата Швейка" и её главного героя, ставшего одним из самых известных
и популярных образов мировой литературы всех времён. Имя Швейка мгновенно возникает
в памяти при одном упоминании о Чехии. В этой связи особый интерес представляет
национально-языковой аспект произведения. Именно авторская неординарность и
языковая самобытность романа дают нам право говорить о "Похождениях бравого
солдата Швейка" как о феномене чешской национальной литературы, национальном
образе мира. Рисуя облик страны, вступающей в полосу бурных национальных и социальных
потрясений, Гашек обращается к переломному моменту в жизни своего народа, когда
"дух весёлой "дискредитации смехом" пронизывал все поры общественной жизни и
проникал даже в армию. Чехи никак не хотели сражаться за интересы империи. В
армейской среде вместе с неприязнью к австрийским правящим кругам сказывалась
... и просто тоска по весёлому слову и шутке, потребность в юморе, которую стремились
утолить огромные массы собранных вместе и связанных общей судьбой людей, не
горевших желанием воевать и превращавших всё в повод для пародии и меха" [4,
с. 75] Воплощением этого духа весёлой "дискредитации смехом" явился Швейк. Сам
Гашек говорил о том, что эта книга представляет собой историческую картину определённой
эпохи. Только в этих рамках и мог сложиться у Гашека "настоящий" Швейк - "непризнанный
скромный чешский герой, олицетворяющий народные массы. Образ Швейка - это тип
"маленького чешского человека", наблюдающего за событиями. Это тип, который
своими корнями уходит в историю пражского люда, в психологический склад чешского
характера. Чешский народ, несколько столетий находился в подчинении у могущественной
Австро-Венгрии. Прага, перекрёсток Европы, некогда столица чешских королей,
во времена Габсбургов была провинцией, где ощущение временности было единственным
постоянным спутником национального существования. Прага - это бесконечный лабиринт,
обстановка которого породила образ главного героя романа. Рядовой столичный
житель наблюдает за историческими событиями словно бы издали, закулисную сторону
жизни великой державы он привык разгадывать только с помощью анекдотов и шуток.
Швейк позволяет событиям развиваться, сознавая, что тут ничего не поделаешь.
Многие исследователи творчества Гашека подчёркивают флегматизм Швейка, объясняя
его вековой пассивностью народа, не имеющего интереса к политике и делам властей
[5, с. 165] В образе Швейка припоминаются такие народные черты, как его спокойствие,
безразличие, но также и добродушное участие в делах окружающего мира. Так, по
Броду, Швейк своей пассивностью и глубокой мудростью воплощает христианское
страдание и даже национальный славянский дух. Образ Швейка можно истолковать
как отражение исторического развития Чехии, её "временного положения", что всегда
было существенно для мироощущения среднего европейца, чеха. "Здесь играет свою
роль и действует момент культурный и общественный [5, с. 176]. После Белогорской
битвы 1620 г. в Чехии наступил политический и культурный кризис. Всё чешское
было запрещено, официальными языками были латынь и немецкий. Национальное самосознание
удерживалось лишь благодаря языку, сохранившемуся среди крестьянства. Чех оказался
в положении "униженного и оскорблённого". Поэтому автору "Похождений...", видимо,
было необходимо искать такой языковой слой, который своим социальным и историческим
характером соответствовал бы общей ситуации и творческому замыслу писателя.
Языковая ситуация в Чехии, одиночество чешского народа в многоязычном мире Габсбургской
империи создаёт особое соотношение между его литературными и разговорными формами.
Именно в общечешском языке всегда народном (в основе которого лежит среднечешский
диалект и который содержит множество элементов слэнга, арго, жаргона, что отличает
его как от языка письменного, так и от повседневного разговорного языка), образуются
элементы пражской иронии, высмеивающей и принижающей господствующие ценности.
Много внимания уделено в романе национальному вопросу в речевых портретах героев.
Писатель строит своего рода "языковой барьер", отделяющий социальные верхи от
народных масс: первые говорят на немецком языке, а а при общении с человеком
из низов, не знающим этого языка, прибегают к искалеченному чешскому языку,
вставляя немецкие слова и выражения (например, разговор со Швейком баронессы,
начальника патруля в Таборе, майора Дервоты в тюремной камере). Народные персонажи
говорят на своём родном языке (чешском, словацком, польском и др.), неимоверно
искажая "государственный язык" (немецкий), когда вынуждены были к нему обращаться
(примером может служить разговор Швейка со служанкой госпожи Каконь в Кираль-Хиде).
Гашек высмеивает обывателей, стыдящихся того, что они чехи, раскрывает сущность
австрийских шовинистов и очень тепло говорит о людях из народа, типичных представителях
чешской нации и главных носителях национальных черт. Лукаш, например, один из
наиболее распространённых в то время типов. Как говорит Гашек, "кадетский корпус
выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, но читал чешские
книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь
из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен
об этом знать. Я - тоже чех…" [6, с. 113] Он считал чешский народ своего рода
тайной организацией, от которой лучше всего держаться "подальше".
Гашек пишет свой роман языком нарочито простым, даже вызывающе грубым. Он
не побоялся ввести в текст просторечные обороты, шутки, анекдоты и истории,
подслушанные в чешских народных кварталах Праги. Страницы его романа написаны
на том пражском жаргоне, на котором говорят жители рабочих окраин Праги: Жижкова,
Смихова, Вршовиц: "Palivec byl znamy sprost'ak, kazde jeho druhe slovo byla
zadnice nebo... Drzte hubu..." [Hasek, 1984:15,2]. И далее "A byl tu i nadpis
otrasajici svou hloubkou Milost, velky boze... Polibte mne p... U potucku zarmouceny
sedim, slunko se za hory ukryva... - что-то на народный мотив и др.
Способность слэнга, как и других "низких" слоёв языка к словотворчеству благодаря
своей независимости от письменной нормы дают возможность для выражения форм
комизма и абсурда, что в конце концов и было сделано Я. Гашеком в целях создания
комического образа Швейка, прояснением исторической ситуации, воплощением национальной
идеи маленького чешского человека, который не теряет чувства юмора и в самых
тягостных испытаниях. В образе Швейка сказалось влияние фольклорной традиции:
сложившегося в чешских народных сказках образа Гонзы с добрым, отзывчивым сердцем,
который всегда чудесным образом побеждает своих врагов, и Кашпарека - персонажа
народных кукольных театров, изображающего жизнерадостного чешского крестьянина
- шутника и балагура.
Примечания
1. Гачев Г. Д. Национальные образы мира: Курс лекций. - М.,
1998.
2. Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка. - М., 1982.
3. Даниленко В. П., Даниленко Л. В. Основы духовной культуры в картинах мира.
- Иркутск, 1998.
4. Никольский С. В. История образа Швейка. Новое о Ярославе Гашеке и его герое.
- М., 1997.
5. Пытлик Р. Швейк завоёвывает мир. - М., 1983.
6. Трофимкин И. И. Пособие для учащихся. - Л., 1973
7. Hasek. J. Osudy dobreho vojaka Svejka za svetove valky. Praha, 1984.
