(Миф и культура: Человек - не-человек. - М., 1994. - С. 5-9)
В основе демонологической системы разных славянских народов лежит универсальная
схема, включающая две категории персонажей: это, во-первых, реально существующие
люди, обладающие сверхъестественными способностями, и, во-вторых, мифические
существа, духи. Каждая из этих групп может быть представлена в виде иерархии
персонажей, расположенных в пространстве между крайними точками оппозиции
"человек" -"не-человек". Для первой группы актуальной оказывается
степень демонических признаков, свойственных разным людям (от обычных людей,
владеющих секретами ремесла, - до полудемонических существ типа ведьм, колдунов,
"планетников"). Для второй группы эта оппозиция приобретает форму
"умерший человек" - "демон", т.е. персонажный ряд включает
образы конкретных умерших людей, затем - более абстрактные образы привидений
и духов, не наделенных индивидуальными признаками конкретного человека или конкретного
демона; и наконец, сюда же относятся персонажи определенных демонологических
классов: черти, водяные, домовые, лешие, духи болезней и т.п.
Особый интерес представляет включенная в демонологическую систему категория
людей, наделенных сверхестественными свойствами. Кроме наиболее типичных
для этой группы персонажей типа колдунов, знахарей, ведьм, к таким людям причисляются и пастухи, мельники, кузнецы,
гончары, пчеловоды, музыканты и др., обладающие неким сверхзнанием, умением, полученным - как считалось - с помощью духов, нечистой
силы, умерших предков.
По карпатским поверьям, овчар или мельник, не приглашенный на свадьбу, мог
превратить всех свадебных гостей в волков; считалось, что овчары способны навести
на людей порчу, управлять тучами и т.п.
Подобного рода демонологизация обычных людей была следствием разного рода
связей человека с потусторонними силами. Например, человек заключал с нечистой
силой сделку в целях получения сверхзнаний или каких-либо благ; либо в человека
(по его желанию или против его воли) вселялся злой дух, Дьявол, душа умершего;
либо человек сожительствовал с демоническим существом. Некоторые из них оказывались
жертвами воздействия демонов. Например, карпатская "змора" или "планетник"
могли даже не подозревать о своих демонических способностях: пока такие люди
спали, их вторая, "нечистая" душа летала бороться с тучами или вредить
односельчанам. Такими же жертвами и одновременно небезопасными считались люди,
в которых вселялся бес или дух болезни: бесноватые, одержимые, кликухи, икотницы.
Их необычное поведение, загадочная, как бы не принадлежащая им речь, непонятные
реплики расценивались окружающими как знаки прорицательного значения, свидетельствующие
о присутствии в человеке злого духа, которого надлежало изгнать из больного.
Особые магические свойства приобретали такие люди, которые сознательно вступали
в контакт с потусторонними силами, используя их помощь во вредоносных по отношению
к прочим людям целях. Такие отрекшиеся от христианского Бога и перешедшие под
покровительство нечистой силы люди становились полудемоническими существами.
Их двойственная природа понималась как вид двоедушия, т.е. наличия в человеке
двух душ: обычной человеческой и вселившейся в тело человека - демонической
души.
Популярный мотив о трудной смерти колдунов и ведьм связан именно с представлениями
о том, что когда в момент смерти обычная душа покидает тело человека, то демоническая
остается на месте, не давая возможности колдуну ни умереть, ни оставаться вполне
живым, - что и продлевает мучительную агонию. Прекратить эти муки можно было
лишь способом передачи кому-либо из присутствующих "своего духа",
и тогда этот восприемник тоже становился двоедушником, приобретшим сверхъестественные
свойства.
Представления о том, что "нечистый" дух вынужден переселяться из
тела умершего человека в живого, наглядно представлены в русских поверьях об
икоте. В верховьях Камы рассказывали, что после смерти женщины, в которой
обитал
дух икоты или бес, он выходил из тела и поджидал новую жертву, чтобы вновь
в нее вселиться. По некоторым верованиям, икота могла существовать самостоятельно
вне тела человека не более 40 дней.
На основании этих свидетельств можно заключить, что бестелесный злой дух
ищет себе вместилище, вселяясь в людей, животных, птиц, в
предметы и растения, а не охотится за человеческой душой, - как это представляется
в христианизованных интерпретациях мотива о взаимоотношениях
человека с чертом.
Люди-двоедушники, носители второй, демонической души приобретали все свойства
сверхъестественного существа: могли быть невидимыми, были способны к оборотничеству,
владели сверхзнаниями, становились прорицателями, могли обогащаться магическим
образом или вредить людям, насылая на них болезни и другие беды. У южных славян
широко распространены верования о том, что пока тело ведьмы остается дома спящим,
ее "нечистая" душа летает по ночам пить кровь людей и поедать младенцев.
Общеевропейский мотив о полетах ведьм на шабаш, по-видимому, связан с архаическими
представлениями о ночных посещениях потустороннего мира демонической души, отделенной от тела женщины-ведьмы.
Признаки двоедушничества приписывались доке беременной женщине как носительнице
второй души, принадлежащей зародышу. Считалось, что встреча с ней сулит
несчастье и что ее взгляд может быть "урочливым". Люди соблюдали целый ряд
предосторожностей при контактах с беременной.
Вместе с тем, не только живой человек, но и тело умершего могло служить
вместилищем для злого духа, - и тогда покойник становился вампиром. У
южных славян известны многообразные формы магии, предотвращающие превращение
умершего человека в опасного вампира. Например, считалось недопустимым оставлять
покойника без присмотра кого-нибудь из домочадцев: в ночное время не гасили
свет, охраняли ( (т.е. "караулили") тело, чтобы в него не вселился
черт, нечистая сила; следили, чтобы через умершего не перескочила кошка или
курица; накрывали труп рыболовной сетью, натягивали над гробом очажную цепь,
мазали гроб чесноком, окуривали его тлеющей паклей, чтобы не смог подступиться
"нечистый" дух.
По восточнославянским поверьям, телом умершего колдуна или ведьмы полностью
завладевал злой дух, в результате чего они становились после смерти "ходячими"
покойниками, упырями. Большой популярностью пользуются в Полесье былички о
том, как колдун наставлял сына, каким способом можно увидеть час его (колдуна)
кончины, когда в его тело вселяется черт: "Как я умру, то ты залезь на
печь да наложи хомут на голову и смотри через хомут - и все сможешь увидеть".
В час смерти отца-знахаря сын так и сделал. Видит он, как появляется черт, влазит
в "шкуру" умершего. Домашние ничего этого не замечают - обмывают,
обряжают и оплакивают покойника. Тогда сын велел ошпарить кипятком тело умершего,
- в тот же миг злой дух взвился кверху, сорвал крышу с дома и исчез. Вместе
с "нечистым" духом исчезло и тело колдуна, так что и хоронить было
нечего.
По поводу суеверных рассказов о ночных посещениях умершего полешуки говорили:
"Это знахорóў таскáе черт. Влезе ў середину, ў шкуру влезе - и ходить"
(Замошье Гомельск. обл.); "Я вам скажу, тады черти влезáли ў тых знахорóў
великих. Як вун умре, дак черт в его туловишчэ влезе и его водить..." (Радчицк
Брестск. обл.); "Колдун умéр, душа его пошла, а той (черт) вбырáется в его тулуб - и ходит" (Озерск Ровенск. обл.).
Чтобы не провоцировать приход умершего (или злого духа), запрещалось долго
плакать, думать и тосковать: "Если жинка за мужиком померлым сильно плаче,
то недобрый проде в его (мужа) виде. То нечестивый дух убереться ў тило и ходить
чоловиком" (Олтуш Брестск. обл.). Считалось, что злой дух пристает к людям,
когда они тоскуют по умершему или в долгой разлуке с живым: "Только потужы
два-три дня сильно - и побачыш нечистого!" (Вышевичи Житомирск. обл.).
Эти верования послужили основой для популярного сюжета. о мертвом женихе,
широко представленного в восточнославянских былинках: "Ходыв хлопэць до
дивчыны и помэр. А вона нудыла-нудыла за им. И вин прыйшов з мóгылок. То вжэ
вона прыплáкала соби якóгось... Хиба ж ето он прихóдил? Нечистая сила скидáлася
хлопцем" (Замошье Гомельской обл.).
