Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Р. А. Янсон

О ФОРМИРОВАНИИ ВРЕМЕННОЙ ПАРАДИГМЫ В БИРМАНСКОМ ЯЗЫКЕ (к проблеме пали-бирманской интерференции)

(Китайское языкознание: Изолирующие языки: Х международная конференция: Материалы. - М., 2002. - С. 230-233)


 
Из набора показателей, которые в современном бирманском языке принято считать настояще-прошедшего времени, в древнем языке встречаются только 2: i1 и sate3 (satan3). В современном языке sate3 отличается от прочих показателей настояще-прошедшего времени тем, что является архаичным, наряду с временной семантикой выражает также эмфазу и имеет некоторую дополнительную, не собственно грамматическую специфику. В древнем языке различие между двумя показателями весьма существенно. Так, показатель i1 во всех случаях своего употребления допускает ту же трактовку, что и в современном языке. Функционирование же показателя sate3 носит весьма противоречивый характер. С одной стороны, его употребление исключает использование i1, что функционально сближает оба показателя, с другой - в отличие от i1 он может наслаиваться на показатель am1, имеющий отчетливую семантику будущего времени, замыкая соответствующую конструкцию V am1 sate3, общим грамматическим значением которой является будущее время.
В такой ситуации логично предположить, что показатель sate3 вообще не имеет отношения к выражению времени. Такое предположение подтверждается при детальном анализе этого показателя под углом палийской интерференции.
В отличие от всех других показателей древнего и современного языка, имеющих временную семантику, sate3 представляет собой двусложное образование. Компонент sa показателя sate3 не был устойчивым и чередовался с элементами so3 и su2, и таким образом реально показатель выступал в трех вариантах: sate3 - so3te3 - su2te3. Взаимозаменяемость первых компонентов показателя безошибочно указывает на то, что во всех случаях мы имеем дело с местоимением третьего лица, sa и so3 являются заимствованными палийскими местоимениями, а su2 - собственно бирманским.
Компонент te3 показателя sate3 часто встречается в древнем языке при именах и имеет отчетливо выраженное значение эмфазы, которое можно перевести как "именно, же". Таким образом, показатель sate3 и его варианты вообще не имеют отношения к выражению временной семантики, формально это просто эмфатизированные местоимения третьего лица. Данной констатации недостаточно, чтобы уяснить роль образования sate3 в высказываниях и причину, по которой оно стало ассоциироваться с временным показателем.
Как известно, причастия широко распространены в пали и при этом часто выступают в функции финитной формы. В бирманском языке причастия не представлены. Пали воспринимался и воспринимается в определенной среде в Бирме как язык-эталон, и имеются многочисленные свидетельства того, что бирманцы стремились уподобить грамматику своего языка особенностям пали. Традиционными средствами бирманского языка было невозможно передать палийские причастия, в том числе и в тех случаях, когда они выступали в функции финитной формы. Тогда и была введена конструкция V sate3, послужившая аналогом палийских конструкций с причастиями. Произошедшая номинализация глагола в составе конструкции выводит последнюю из сферы временной семантики. Дневнебирманские конструкции V i1 и V sate3 оказываются не соотносимыми в плане выражения временной семантики, это - грамматически разные споосбы выражения одной и той же пропозиции, причем один из них есть результат палийской интерференции.
Необходимо остановиться на роли компонента te3 в составе образования sate3. В древних текстах довольно широко распространены бессвязочные конструкции. Они обязательно завершаются элементом te3 в тех случаях, когда эмфатическая нагруженность конструкции отсутствует. В такой ситуации можно было бы предположить, что te3 выполняет в конструкции роль связки, чему, на первый взгляд, препятствует очевидная семантика эмфазы, привносимая элементом te3 при употреблении с именами в обычных, не эллиптированных высказываниях. Тем не менее интерпретация te3 как связки оказывается наиболее приемлемым решением, что подтверждается следующими наблюдениями.
В бирманских текстах ниссая , которые представляют собой смешанный пали-бирманский текст, где за палийским словом или словосочетанием следует бирманский эквивалент, бирманские аналоги палийский бессвязочных конструкций обязательно завершаются эквивалентом te3. Там же, где в пали присутствует связка, которая обычно факультативна, в бирманском эквиваленте также используется связка. Для ранних текстов ниссая характерно чрезвычайно строгое следование в переводе всем формальным особенностям палийского оригинала. Использование te3 в тех случаях, когда в палийском оригинале связки нет, свидетельствует скорее всего о том, что юессвязочные конструкции не были свойственны бирманскому языку. Столкнувшись с палийской бессвязочной конструкцией, бирманцы не могли использовать связку для передачи ее на родном языке, поскульку таковая отсутствовала в оригинале. Тогда в обиход была введена практика завершения перевода таких конструкций частицей te3, семантика которой - подтверждение, подчеркивание - соотносима с семантикой связки. В результате требование строго следовать при переводе всем деталям оригинала было формально соблюдено. Естественно, что приемы, использовавшиеся в ниссая, стали использоваться и в собственно бирманских текстах, где произошло сращивание палийского местоимения с бирманской эмфатической частицей и постепенное превращение нового образования в грамматический показатель с временной семантикой.
Такая эволюция образования sate3 вполне объяснима. Выражение времени в бирманском языке есть прерогатива финитных глагольных показателей. Образование V sate3 всегда завершает высказывание, и на почве позиционной общности с показателями времени, а также в связи с некоторой искусственностью конструкции для бирманской грамматики оно с течением времени десемантизировалось и оказалось вовлеченным во временную парадигму бирманского языка.
Не составляет труда объяснить и внешнюю противоречивость упоминавшейся выше древней конструкции V am1 sate3, в которой am1 является показателем будущего времени. Показатель am1 восходит к палийскому суффиксу оптатива, т. е. занимает не конечную позицию в слове. Заимствуя его, бирманцы должны были отразить словообразовательную модель пали, котторая в данном случае запрещала использование am1 в качестве конечного показателя. С другой стороны, как говорилось, временные показатели в бирманском языке являются финитными. Тон показателя am1 подсказывает нам, каким образом бирманцы вышли из такой противоречивой ситуации и на основании какой логики.
Обычно заимствуемые из пали простые слова реализуются в бирманском языке со вторым, ровным тоном. В русле этой тенденции следовало ожидать, что am1 будет функционировать в бирманском языке во втором тоне. Большинство бирманских показателей времени являются односложными и несут второй тон. Однако в тех случаях, когда все предложение выступает в функции определения к имени, показатели изменяют тон на первый. С учетом этих фактов конструкция V am1 sate3 становится прозрачной - часть высказывания, предшествующая sate3, представляет собой предложение, выступающее в функции определения к местоимению sa, откуда и возникает первый тон у показателя am1. Противоречивость ситуации, возникшая при заимствовании am1, оказывается таким образом снятой: с одной стороны, am1 функционирует аналогично бирманским временным показателям, с другой - формально не является финитным, что соответствует законам палийского словообразования. Правда, такой формальный компромисс привел к тому, что будущее время в древнем языке могло выражаться только в составе конструкции, опять же возникшей под влиянием пали.