Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Г. К. Вернер

ИНДОЕВРОПЕЙСКО-ЕНИСЕЙСКИЕ ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ

(Конференция по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских языков (12-14 декабря). Предварительные материалы. - М., 1972. - С. 7-9)


 
Несмотря на интенсивное исследование енисейских языков в последние десятилетия и на огромный, собранный во время полевых исследований фактический материал по современным диалектам, до сих пор не представляется возможным с уверенностью предпочесть ту или иную гипотезу относительно генетических связей енисейцев и их языков. В данной ситуации любые сходства в общности между енисейскими и другими языками заслуживают пристального внимания независимо от того, какую интерпретацию они допускают: общие генетические истоки, результат древнего контактирования или просто типологическое сходство.
Многие исследователи, основываясь главным образом на словарных сопоставлениях, придерживались гипотезы о наличии генетических связей енисейских языков с языками Юго-Восточной Азии. Поскольку, однако, предложенные этимологии не позволяют построить удовлетворительную систему звуковых соответствий, то относиться к ним следует, очевидно, с осторожностью. К тому же этимологические исследования последних лет по енисейским языкам показывают, что наблюдается не меньшее число енисейско-индоевропейских или - шире - енисейско-ностратических словарных схождений, причем с такой же степенью вероятности, как и схождения с языками Юго-Восточной Азии. В этих условиях более надежно, очевидно, предположение, что енисейские, как и некоторые другие языки, представляют собой изолированный "островок", который следует возводить непосредственно к очень архаическому языковому состоянию в Центральной Азии, а наблюдающиеся схождения можно тогда рассматривать либо как результат длительного контактирования в древности (возможно, в рамках языковых союзов), либо как отражение глубокого родства по теории Свадеша.
Выявление и истолкование индоевропейско-енисейских сходств, независимо от условий их возникновения, небесполезно как для индоевропеистики, так и для енисейского языкознания, так как они позволяют уточнить или по-иному объяснить отдельные процессы и явления как в тех, так и в других языках. Наиболее наглядно это иллюстрирует, пожалуй, сходство в грамматическом роде.
Индоевропейский род, сохраняющийся во многих языках в течение тысячелетий, всегда вызывал недоумение исследователей необъяснимостью своей предметно-смысловой основы, тем, что он семантически обусловлен только по отношению к небольшой группе имен (обозначения людей и животных). Енисейские же факты представляются в этом отношении более прозрачными и позволяют с большой степенью вероятности реконструировать общую для тех и других языков схему возникновения родов.
Принимая вслед за А.П. Дульзоном гипотезу о том, что индоевропейские языки, равно как и урало-алтайские и енисейские, восходят к языковому состоянию с классным построением, можно предположить, что на определенной стадии развития они характеризовались противопоставлением активного и пассивного (одушевленного и неодушевленного) классов, из которых активный в индоевропейском и енисейском позднее расщепляется на мужской и женский. Следует при этом учитывать, что отнесение имен к тому или иному классу в древности было обусловлено мировоззренческими представлениями древнего человека, в силу которых к активному (одушевленному) классу относились и имена, обозначавшие фактически неодушевленные предметы и явления. Семантически мотивированная поначалу, данная классификация на более поздней стадии развития, с изменением мировоззренческих представлений людей, предстает уже во многих случаях как немотивированная. Кроме всего прочего, развитию этой тенденции способствовала в дальнейшем и чисто языковая техника (выравнивание, развитие по аналогии и т.д.).
В соответствии с изложенными соображениями и конкретными фактами, подтверждающими их правомерность, двухродовая система в хеттском, на наш взгляд, не инновация, а, как полагают многие исследователи, рудимент более древнего состояния, когда еще не произошло расщепление активного класса на мужской и женский.
Помимо рассмотренных А,П. Дульзоном сходств в глагольном и именном формообразовании енисейских, индоевропейских, урало-алтайских и других языков большой интерес представляет вопрос об исконной конструкции предложения по морфологическому оформлению подлежащего (номинативный или эргативный строй предложения). Особое место, занимаемое родительным падежом в системе именного в местоименного склонения, и особенности оформления субъективно-объективных отношений в глагольных формах дают основания для реконструкции в праенисейском посессивной конструкции, в которой подлежащее, выраженное личным местоимением, ставилось в родительном падеже (эргативе). В качестве эргатива определяется, как известно, и родительный падеж в праиндоевропейском. Кроме того, в енисейском, как и в индоевропейском (по А.Н. Савченко), представляется более правильным связывать наличие эргативной конструкции не с переходностью/непереходностью глаголов, а с глагольными формами действия и состояния (см.работы А.П. Дульэона). Интересно, наконец, отметить, что как в индоевропейском, так и в енисейском парадигма склонения имен у истоков своего становления характеризовала только имена активного (одушевленного) класса. Тут же можно отметить сходные различия между активными и пассивными именами в выражении категории числа. Сходство обнаруживается в том, что при подлежащем во множ. числе, выраженном пассивным именем, глагольная форма остается такой же, как и при подлежащем, выраженном пассивным именем в ед. числе, в то время как при активных именах глагольные формы ед.и множ. числа различны. В системе склонения формы множ. числа пассивных имен обнаруживают отличительные особенности в сравнении с соответствующими формами активных имен.
В области фонетики можно отметить сходные акцентуационные явления, с которыми связаны, с одной стороны, изменения в вокализме аблаутного характера, а с другой - изменения в консонантизме (особенно показательны процессы оглушения и спирантизации енисейского консонантизма, поразительно напоминающие известные "передвижения" в германском консонантизме).
Известные сходства наблюдаются и в сфере словосложения, в частности в образовании атрибутивных композит (наличие так называемых "полносложных" композит с отсутствием соединительных элементов между составными компонентами и "неполносложных" композит с соединительными элементами, развившихся в большинстве случаев из показателей родительного падежа; лексическое побледнение безударных составных компонентов с постепенным превращением их в полуаффиксы и аффиксы).