(Китайское языкознание: Изолирующие языки: IХ международная конференция: Материалы.
- М., 1998. - С. 15-22)
Языковеды давно стремились определить пути развития того или иного языка.
Это, однако, сделать нелегко, так как язык развивается под влиянием большого
количества самых разнообразных факторов - от внутриязыковых до внешних, связанных
с условиями функционирования языка и его взаимодействием с другими языками.
Учет всех этих факторов и выделение из них определяющих развитие языка - дело
крайне сложное.
Язык развивается не по сознательной воле человека, а стихийно-исторически.
Люди лишь косвенно, проводя нормализацию и стандартизацию языка, вмешиваются
в ход языкового развития. Разработка грамматик и ограничение стихии языкового
общения рамками грамматик и вообще строгое соблюдение норм языка, с одной стороны,
упорядочивает развитие языка (всякая нормализация есть упорядочение), с другой
стороны, сдерживает и тормозит развитие языка, поскольку предписывает последующим
поколениям говорить так (т.е. пользоваться этим языком так), как им пользовались
предыдущие поколения.
В нормированной и в стандартизованной форме, т. е. в литературной форме языка,
развитие языка замедленно. Основное развитие происходит в сфере устной языковой
стихии, где нарушаются установленные правила и возникают различные инновации.
Такова ситуация в Китае. Такова ситуация, в частности, в арабском мире, что
хорошо показано в работах Г. Ш. Шарбатова [Шарбатов 1966] и его учеников, например,
Г. А. Васильева [Васильев 1998].
К числу внутренних факторов, мощно влияющих на развитие языковых систем в
целом, относится рост словарного состава, имеющий многочисленные импликации,
в том числе морфемообразование - со всеми вытекающими последствиями. Из внешних
факторов, по-видимому, следует назвать смешение языков, часто ведущее к потере
одним (а то и обоими) из языков морфологии, а также нередко ведущее к типологическим
сдвигам в языках. Важным фактором, определяющим развитие языка, является вхождение
языка в тот или иной языковой союз. В составе языкового союза языки подвергаются
мощному влиянию взаимодействующих с ними других членов языкового союза.
Созданная в XIX веке тройственная типологическая классификация языков во многом
служила своего рода моделью языкового развития. Три типологические схемы - изоляция,
агглютинация, флективность, с одной стороны, были расположены и характеризовали
существующие разновидности языков, с другой стороны, они как бы символизировали
своего рода лестницу, этапы в развитии языков: наиболее древний и простой тип
- изоляция, следующий за ним тип - агглютинативный, и венец творения - тип флективный.
Известно, что эта цепочка была воспринята, в частности, марровским учением
о языке, и представлялась как модель, или схема, языкового развития.
В наше время мы знаем, во-первых, что изоляция (и приписываемые изоляции атрибуты
- аморфность, корневой характер и моносиллабизм) не противостоит агглютинации
и флексии (а приписываемые ей атрибуты ошибочны или почти ошибочны) и, во-вторых,
изоляция есть лишь один из этапов развития человеческого языка, причем не исходный,
которому (это документально установлено сейчас исследованиями российско-вьетнамской
экспедиции) предшествует флективность или флективоподобное состояние языка.
По нашим современным представлениям, изоляция есть способ связи слов в предложениях
и словосочетаниях в условиях невыраженности в словах собственными ресурсами
их отношений к другим словам. В рамках изоляции может существовать и агглютинация
(чаще), и флексия (реже). Изоляция противостоит неизоляции, в рамках которой
также существуют агглютинативные и флективные языки.
Итак, современный китайский язык - изолирующий (не аморфный, не корневой,
не моносиллабичный), обладающий агглютинативной морфологией, а в ряде южных
и центральных диалектов - по свидетельству китайских ученых - флективной и флективноподобной
морфологией.
В каком направлении и как развивается китайский язык? Для ответа на этот вопрос
здесь важно учесть два момента, два фактора.
Первое - это наличие длительной письменной традиции, позволяющей обозреть
развитие и изменение языка в течение долгого времени. Второе - вхождение китайского
языка в обширный языковой союз Восточной и Юго-Восточной Азии, развитие языков
в котором идет примерно в одном направлении, а сами они находятся на разных
этапах своего развития. Иначе говоря, они занимают разное место на лестнице
языкового развития, что позволяет без специальных реконструкций в синхронном
срезе видеть пути и этапы изменения и развития всех этих языков.
Эти названные ваше два фактора позволяют нам построить более или менее правдоподобную
гипотезу тенденций развития китайского языка.
Древнейший китайский язык обладал морфологией флективного, или близкого к
флективному, типа. Этот этап в развитии китайского языка уловил знаменитый шведский
ученый Б. Карлгрен [Karlgren 1920]. Это морфология, по свидетельству Е. Д. Поливанова
[Поливанов 1928], уже в древности разрушилась, оставив после себя немногочисленные
следы. Изучение же языков Юго-Восточной Азии, идущих теми же путями, что и китайский
язык (что, в частности, отмечал еще С. Е. Яхонтов [Яхонтов 1971]), верифицировало
существование древнейшей, затем исчезнувшей морфологии в китайском языке. Практически
в таком языке, как лати, мы видим все морфологические способы, которые подобны
морфологическим способам, некогда действовавшим в древнекитайском языке, и следы
которых удалось реконструировать целому ряду ученых. Это и чередование тонов,
и мена звуков, и суффиксация, и флективная словоизменительная падежная парадигма
у личных местоимений и т. д. Но если установление этих способов для китайского
языка есть результат реконструкций, то в лати эти способы достаточно продуктивно
функционируют сейчас.
На смену этой морфологии в китайском языке стала развиваться начиная с первых
веков I тысячелетия нашей эры другая морфология агглютинативного типа, которая
к нашему времени достигла весьма высокого развития.
Конечно, количество словоизменительных (формообразовательных) показателей
китайского языка и таких флективных (неизолирующих) языков, как русский, литовский,
латинский и др., несопоставимо, однако вполне сопоставимо с количеством словоизменительных
(формообразовательных) показателей современного английского языка. Американские
англисты насчитывают семь таких показателей, включая форму на -ing (близкую
к словообразовательной).
В современном китайском языке мы можем насчитать девять чисто морфологических
(агглютинативных) показателей: это - глагольные видо-временные суффиксы -лэ0,
-чжэ0, -го0, суффикс инхоативного способа действия
при глаголах недвижения -ци0лай0 (сяо4ци0лай0
'рассмеяться'), суффикс способа продолженвосгв действия -ся0цюй0(ди4сюй4ся0цюй0 'продолжать'),
видовой префикс продолжительности действия цзай0- [цзай0сюэ2си2
'(как раз) занимаюсь (сейчас)'], показатель множественности (как коллективной,
так и репрезентативной) - суффикс -мэнь0, показатель множественности
указательных место имений -се1, показатель порядковости числительных
-gu1. Это - "чистые" агглютинативные показатели,
не говоря уже о многих других показателях, агглютинативность которых можно оспорить,
и, кроме того, можно оспорить и их чистую морфологичностъ. Это показатели пассива
бэй4, цзяо2, жан4, которые связаны с
меной диатез.
Есть и другие показатели. Это, например, повторы глаголов, выражающие кратковременность
и однократность действия. Это и повторы классификаторов, которые выражают множественность
у имен неодушевленных.
Китайский язык уже в глубокой древности прошел путь моносиллабизации простых
слов и морфем (что зафиксировано в древнейших памятниках - это, кстати, послужило
причиной оценки его как моносиллабнчного и корневого). Однако он никогда не
был лишен многосложных простых слов (таковыми, по свидетельству проф. Ван Ли
[Ван Ли 1958], являются древние слова лянь3 мянь цзы4).
Пройдя этап моносиллабизации, китайский язык наряду с образованием множества
слов-повторов стал создавать сложные слова, которые в современном языке составляют,
говоря словами Е. Д. Поливанова, статистически доминирующую норму. В современном
китайском языке наряду с сохранившемся с древности простыми двусложными словами
(бо1ли2 'стекло', пу2тао2
'виноград', ха2ма2 'лягушка', ху2де2
'бабочка' и т. д.) существует огромное количество двусложных слов - словосложений.
Двусложные слова, по мнению одного из авторов настоящего доклада, образуют
область своего рода "внутренней морфологии" китайского языка.
В рамках этой сферы идут важные процессы грамматикализации отдельных компонентов
(чаще всего вторых - ибо в китайском языке действует порядок "определение
- определяемое", отчего зависит преимущественная грамматикализация вторых
компонентов) и превращения их в словообразовательные и словоизменительные суффиксы.
Причем за последнее время именно эги процессы усилились, а усилились они за
счет роста сложных слов, которые являются средой, порождающей аффиксы. Нужно
сказать, что увеличилось число не только аффиксов, но и полуаффиксов. Например,
китайский лингвист Лю Шусинь [Лю Шусинь 1979] выделяет в современном китайском
языке в общей сложности до 240 старых и новых полуаффиксов.
Кроме того, в китайском языке активизировался процесс перехода полуаффиксов
в разряд чистых аффиксов, притом достаточно продуктивных.
Так, например, в разряд префиксов по сути дела перешел элемент лао3,
который образует имена со значением лиц или прилагательные, обозначающие свойства
лиц. Например: лао3хао3цзы0 'искренний
человек', лао3шоу3 'мастер', лао3мянь4пи2 'бесстыдный' и т. д. (примеры см. [Barlow 1995], а также [Хаматова 1997]).
Некоторые термины родства превратились в аффиксы. Они подчас дают поло-родовую
характеристику имени. Ср. бан0ян2'барменша' (букв,
ба0 из англ. bar + 'мать'), дао4е2
'спекулянт' (буке, 'воровать' + 'отец'), ди2е2
'таксист' (буке, ди2 - морфема из заимствованного слова ди2ши4
'таксист' + 'отец') - примеры взяты из статьи А. Скоробогатых.
В связи с развитием новых социально-экономических процессов в Китае появляется
много новых сложносокращенных слов в результате контракций, которые построены
по новым асинтаксичным моделям. Например: синь1 сань1бу4
'три новых нет', где слово сань1бу4 'три нет' получает
прилагательное синь1'новый'.
Таким образом, в Китае активизировался процесс образования сложных и производных
слов, и в итоге стал интенсивнее процесс морфемообразования.
Кроме того, нельзя не видеть и процессы деэтимологизации сложных слов и превращения
их в слова простые. Примером могут служить слова типа цзу3чжи1
'организация' и шэ4хуй4'общество' и т. п.
Сложившаяся одновременно с новой морфологией система служебных слов, хотя
и характеризуется значительной этимологической прозрачностью вследствие своей
относительной молодости, однако все более и более грамматикализуется, а отдельные
служебные слова, обнаруживающие связь с породившими их вещественными словами,
в ряде случаев полностью исключают их "вещественное толкование". Так
обстоит дело, в частности, с предлогом цзай4, происходящим
от глагола цзай4'находиться (на, в)'. Например, в предложении
Та1 цзай4 хэй1бань4-шан0
се3цзы4'Он пишет иероглифы на классной доске' полностью
исключено вещественное значение "нахождения" у цзай4:
нельзя писать иероглифы на классной доске, находясь на ней.
В силу той же относительной молодости китайские морфологические элементы обладают
свойством факультативности. Однако факультативность их употребления не безгранична.
Так, при непредельных глаголах при выражении совершенного вида употребление
суффикса совершенного вида -лэ0 обязательно. Нельзя сказать
и1цзин4 кань1, но можно сказать только
Та1 и1цзин4 кань1лэ0('Он уже посмотрел'). Хотя факультативность существует объективно, китайцы,
как правило, точно ставят показатели там, где это необходимо. Проведенный в
свое время авторами этой статьи опыт по восстановлению опущенных показателей
продемонстрировал, что в тексте, включающем около 500 глаголов, носители китайского
языка в 90% случаев безошибочно восстановили опущенные показатели, нигде не
заменяли один показатель другим и только в небольшом числе случаев допускали
чередование показателя с нулем (или нуля с показателем).
Развитие системы глагольных показателей привело к появлению так называемой
нулевой формы у глаголов. Нулевая форма - это не просто отсутствие показателя,
а значимое отсутствие показателя. Так, в современном китайском языке предстоящее,
нереализованное действие (например, побуждение) может быть выражено только глагольной
формой без показателя. Например: кань1! 'смотри!', цю1'иди!' и т. д.
Форма коллективной множественности лиц - мэнь0, может быть
через посредство формы множественности личного местоимения 2 лица (та1мэнь0
'они') отнесена к существительным, обозначающим нелиц. Отметим попутно, что
подобный способ образования множественного числа имен существительных характерен
для многих языков Юго-Восточной Азии. Он используется, в частности, в таойх,
рук, лати и ряде других языков. Например, в рук: apa1
ŋai2çot3 'больные' (букв. 'они' + 'человек' + 'болеть').
Слияние суффикса -эр0 с именами (реже - с глаголами): мынь0
мыр1 'дверь' ведет к нарушению закона морфологической значимости
слогоделения. В так называемых эризованных формах (корень + -эр0
одним слогом выражаются две морфемы. Закон совпадения слогоделения с морфологическим
членением нарушается также в результате различных стяжений, например, во3мэнь0
'мы' > вомн3'мы', та1мэнь0
'они' > там1 и т. д.
Нарушение закона о совпадении морфологического деления со слогоделением происходит
в заимствованиях нового типа, включающих буквенные сокращения иностранных слов,
которые могут быть представлены и согласными (МММ гун1сы1
'компания МММ'), и гласными (АА чжи4'система, когда каждый
платит за себя') (примеры А. Скоробогатых).
Кстати сказать, опрощение сложных слов типа цзу3чжи1'организация' и шэ4хуй4 и превращение их в
простые слова также ведет к нарушению морфологической значимости слогоделения
и пополнению запаса простых двусложных слов типа бо1ли2 'стекло' и т. д.
Если взять сферу характерных для китайского языка и многих языков Юго-Восточной
Азии так называемых счетных слов, или классификаторов, то мы наблюдаем процесс
образования универсальных счетных слов типа кит. гэ0, которые
все шире и свободнее замещают специализированные счетные слова. Можно считать,
что этимологически гэ0 как счетное слово полностью утратил
связь с древним словом гэ2 'штука'.
Следует затронуть еще один достаточно сложный вопрос. Мы называем китайский
язык изолирующим (или формоизолирующим), потому что формы его слов не указывают
на связь с другими словами и тем самым на их синтаксическую функцию. Однако
в некоторых случаях мы все же можем хоть в какой-то мере судить о функции слова
по его форме. Так, во-первых, пассивная форма глагола всегда предопределяет
объектное подлежащее. Во-вторых, хотя глагольные видо-временные суффиксы могут
встретиться у глагола в его разных синтаксических функциях, то явно в сказуемостной
функции эти суффиксы могут быть использованы полностью, см. [Ефимова 1988].
Чаще всего оформленный суффиксом глагол обладает функцией сказуемого. Не есть
ли это зачатки отхода от полной изоляции?
Итак, мы можем констатировать, что китайский язык идет по пути все большей
грамматикализации. В нем все более развивается и набирает силу агглютинация.
Оставаясь с точки зрения синтаксиса (способа связи слов) изолирующим, в морфологическом
отношении китайские язык уже является агглютинативным.
Более того, на морфологическом уровне мы наблюдаем появление фузионных явлений
типа эризации, стяжения слогов и т. п. Это не наследие старой морфологии, но
новые явления.
Уйдет ли китайский язык от изоляции? Если да, то, видимо, очень не скоро.
Агглютинация может с успехом развиваться дальше в рамках изоляции, не ломая
ее.
Литература
Ван Ли. Очерки по истории китайского языка. - Пекин, 1958
(на кит. яз.)
Васильев Г.А. Дамасский разговорный язык (лексико-грамматический очерк). Автореф.
дис. ... канд. филол. наук. - М., 1998.
Ефимова С. Синтаксические связи в китайском языке и средства их формирования.
Дис. ... канд. филол. наук. - М., 1988.
Лю Шусинь. Проблемы анализа китайского языка. - Пекин, 1979 (на кит. яз.).
Поливанов Е.Д. Введение в языкознание для востоковедных вузов. - Л., 1928.
Хаматова А.А. Некоторые тенденции в лексике китайского языка // 4-я Международная
конференция по языкам Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Западной Африки.
- М., 1997.
Шарбатов Г.Ш. Соотношение арабского литературного языка и современных арабских
диалектов. - М., 1966.
Яхонтов С.Е. Общие тенденции развития синетических языков // Страны и народы
Востока. Сб. статей. Вып. XI. - М., 1971.
Barlow J.C. A Chinese-Russian-English Dictionary. University of Hawai'i Press,
1995.
Karlgren B. Le proto-chinois, langue flectionelle // Journal Asiatique, 1920,
avril-juin.
