Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

М. Х. Шахбиева

СТРУКТУРА ФОРМУЛЫ ПОЖЕЛАНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ НАХСКИХ ЯЗЫКОВ)

(Фразеология в контексте культуры. - М., 1999. - С. 318-327)

 
"Культура - это своеобразная историческая память народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений ..." [Телия 1996, 226] Одним из таких носителей культурной памяти являются формулы пожелания (ФП). Идиоматичность ФП определяется их структурными особенностями [Черданцева 1977, 140]; нахские ФП соответствуют такому определению.
Основным (постоянным) показателем идиоматичности нахской ФП является формант -йла, инкорпорируемый в любой глагол: марша догIийла 'чтобы (вы) приходили свободными!' (приветствие); суьйре дика хийла 'добрый вечер', дала маршал дойла 'дай бог выздоровления' (пожелание больному), хьекъийла 'да будет хорошим урожай', дала некъ нисбойла 'да сделает бог [твою] дорогу удачной' (пожелание счастливого пути), ворхI веши йиш хийла 'чтоб [ты, он, она] был(-а) братом (сестрой) семи братьев' (пожелание большого семейства) и т.д. К ФП относятся приветствия, прощания, поздравления, ответные формулы, проклятия и пр. По своей семантической и морфологической структуре к ФП тяготеют также клятвы, вежливый отказ и др. Данная глагольная форма не входит ни в аспектуально-темпоральную, ни в модальную парадигмы. Впрочем, попытки включить ее в модальную парадигму были [Яковлев 1960, 177], вслед за ним [Дешериева 1988, 142]. Эти исследователи данную глагольную форму относят к категорическому повелительному наклонению; такое определение, на наш взгляд, не верно. Рассматриваемая форма глагола не выражает категории модальности в ее традиционном понимании [Ахманова 1966, 237; ЛЭС 1990, 303 и др.], а обозначает одновременность высказывания и желания агенса; это высказывание эквивалентное желанию. Если желание рассматривать как действие или поступок, то несомненно, это - перформатив. Данная форма не является формой императива, и это вполне очевидно при сравнении ее с глаголами в повелительном наклонении: саца 'остановись!', но сацийла 'чтоб [ты] остановился!'. Объяснениям Яковлева противоречит также факт сочетаемости данного форманта с односложными глаголами в повелительном наклонении: хьуо 'неси' - хьуойла 'чтоб понес', дад 'принеси' - дадйла 'чтоб принес', гуо 'увидь' - гуойла 'чтоб увидел' и т.д. Следовательно, формант -йла не результат перестановки [Яковлев 1960, 177], а формант, в котором закодирована информация, о которой будет сказано ниже.
ФП не привязаны к конкретному времени. А потому вербальность их определяется не предикативностью, а пропозицией. Рассмотрим семантическую структуру ФП марша догIийла шу! приветствие прибывшим издалека, букв. 'свободные чтобы [пусть, да] пришли вы'.
 
марша догIийла шу!
'свободные чтобы (пусть, да) пришли вы!'
 
Приведенный пример показывает, что в слове догIийла форманту -йла соответствует значение 'чтобы, пусть, да'. В значении целевого союза 'чтобы' он прослеживается также в СПП: хьо сихха цIавогIийла лаара суна 'я хотел бы, чтобы ты поскорее пришел домой'. Кроме того, данный формант является выразителем возможности, места и состояния в абстрактных существительных, однако это уже более позднее развитие семантики путем конверсии: субстантивация глагольной формы: дежийла 'возможность пастись, место пастьбы', дуьйцийла 'возможность рассказать', дIалечкъийла 'возможность спрятаться, место где можно спрятаться', луьйчийла 'возможность искупаться, место купания', вуьсийла 'возможность остаться', дуьйцийла 'возможность рассказать', оьцийла 'возможность купить', Iойла 'возможность жить, место жилья', ойла 'мысль', диахронически восходит к глаголу 'смешаться': 'возможность смешаться' > 'мысль'. Формант -йла, инкорпорируемый в любой нахский глагол, выводит его за рамки существующих глагольных парадигм. Тем самым он образует особую грамматическую форму -перформативный глагол, грамматическим маркером которого сам же и становится. Этой своей маркированностью нахский перформатив отличается от русского. Об использовании перформатива в аналогичных жанрах см. [Арутюнова 1976, 46], [Никитина 1993, 129] и др.
Рассмотрим логическую структуру ФП марша догIийла шу! 'свободные чтобы [пусть, да] пришли вы!'. Адресантом (Sa) является лицо, произносящее данную форму в определенной ситуации. Грамматически и лексически он не выражен. В письменной речи дейктическую функцию выполняют кавычки. В устной же Sа является субъектом, воспринимаемым перцептивно -"перцепцируемый" субъект. Адресат (O) выражен лексически шу (2Pplur.). В предикате же догIийла (P) закодированы: процесс 'прийти', информация о том, что O является 2Pplur (классный показатель д-), и каузирующий субъект Sk, он выражен формантом -йла. Схематически это выглядит так:
 
Sa \      
↕   P → O
Sk /      
 
Остановимся подробнее на Sk. Формант -йла (Sk) состоит из двух частей: аллокутива -й- и каузирующий субъект -ла. Первая часть форманта -й- является корневой морфемой. Она встречается в вокативных междометиях йа!, йе!: йа! Везан Дела! 'О! Боже!'. Данный корень находим также в междометиях с постфиксом -ай: Вададай! Iададай!, вай, оввай, валалай, ялалай, ваттай, Iалелай, ай. Частица -ай присоединялась к именам различных божеств: вададай ← ваддай (ср. ваттай) ← вадд + ай. "Вадд - бог луны и орошения в йеменской мифологии... Магическая формула Вадда-отец (ср. чеч. вада-дай!) применялась повсюду как средство защиты от бед и несчастий..." [МНМ 1990, I- 207]. Междометие валалай ← валлай ← валл + ай. "Валаам (др.-евр. Bileam), в иудейских преданиях иноплеменный маг и пророк. Сын Веора, уроженец какой-то языческой земли к востоку от Палестины или Месопотамии, или Мадиама, или Эдома." [МНМ 1994, I-210] Слово валлай, а также биллай до сих пор используется в функции принесения клятвы не только среди нахских, но и других народов Северного Кавказа.
Корень -й- находим также в междометиях с постфиксом -йаI. Ср. Аннасиз-йаI, Горалера- йаI, марж-йаI!, уйт-йаI!, марж-дуьне-йаI!, никказ-яI! Данный поcтфикс весьма продуктивен в ситуации выражения сожаления, удивления cинхронно он может присоединяться к именам собственным.
Кроме названных функций, корень -й- в нахских языках является показателем класса женщин: зуда йу; вещей: хIума йу; множественного числа: хIуманаш йу. Находим его также в союзе йа 'или'; в составе конвербов он вычленяется со значением 'если': хьуна лаьий, со дIавогIу 'если ты хочешь, я приду'. Таким образом, -й- в основном прослеживается в функции дейксиса, аллокутива, условности. Аналогичные функции -й- выполняет также в некоторых языках Древней Передней Азии.
Перейдем ко второй части форманта -йла -ла. В нашем примере вербальность определяется не сообщением действия, а выражением (по)желания агенса. Поскольку его исполнение зависит не только от желания агенса, но и от сверхъестественной силы, то агенс апеллирует к Sk, который, видимо, и есть эта сила. Агенс как бы отождествляется с Sk. Здесь акт пожелания отождествляется с самим желанием. В нахских языках имеется одноименный глагол со значением 'хотеть': чеч. лаа, инг. ла, бац. лаа. Нахский рефлексив и потенциалис выражаются также при помощи форманта -ла: сацалуо 'остановись, "смоги" остановиться' (инф. сацадала), -уо - флексия императива; ца сацало 'не остановлюсь, не могу остановиться'. В нахских языках нет модального глагола 'могу'. Значение возможности выражается формантом -ло, который присоединяется к любому глаголу. Значение желания выражается, как и в русском, аналитически: инфинитив основного глагола + 'хочу': ала лаьа 'сказать хочу'. Формант -луо интерпретируется как восходящий к слову луо 'дай' [Дешериева 1979, 89]: сацлуо 'остановись', сихлуо 'поторопись' и др. По нашему мнению, он восходит не к глаголу 'дать', а к лаа 'хотеть, мочь'. Впрочем, некоторые ученые связывают развитие семантики слова 'дать' с понятием 'бог', 'сказать', 'слово', 'желание' и др. В чеченском языке понятия 'воля', 'желание' и 'хотение' не дифференцированы: 'хотеть' и 'волить' выражаются одним словом лаа. Таким образом, обнаруживается синкретизм понятий, выражаемых корнем -ла: эла 'князь', ала 'сказать', луо 'дай', лаа 'хотеть', дала 'дать', в том числе, форма нахского глагола, которая контекстуально может обозначать в одном случае рефлексив, в другом - потенциалис: сацалуо 'остановись', 'будь в состоянии остановиться'.
В адыгских языках аналогичную функцию выполняет формант апщий. "Элемент апщий (апщи) включен в состав подавляющего большинства приветственных формул... Наше мнение таково, что он восходит к абхазскому апшара > ипшьоу - светлый, святой, святилище. Если это так, то полный перевод формулы будет: Прибытие хорошим стань [сделай] святой [боже]. Коротко говоря, можно предположить, что апщи употребляется в функции "да будет", "да сделай святой", и, таким образом, усиливает пожелание" [Бгажноков 1978, 79].
ФП есть акт заклинания. Уже при поверхностном взгляде не трудно заметить, что данная модель ФП широко распространена в афористических жанрах нахского фольклора: заклинания, проклятия, клятвоприношения, пожелания и др. Самые древние памятники культуры, в частности шумерской, свидетельствуют о том, что прототипами этих жанров были жреческие заклинания [Винклер 1913; Никольский 1913; Крамер 1965; Оппенхейм 1980; Белицкий 1980 и др.] "Помимо прочих,- пишет один из исследователей о культуре шумеров,- была наука заклинаний..." [Никольский 1913, 213]. "Заклинания - языческие молитвы, обращенные к божествам и силам природы, впоследствии отождествляемые с заговором."[ЭС 1894, XII-171]. Доисламские верования нахских народов [Далгат 1893] (равно как и других горцев Северного Кавказа) свидетельствуют о том, что Кавказ с древнейших времен вместе с другими государствами Древней Передней Азии входили в единый культурно-исторический ареал, в формировании которого огромную роль сыграли домонотеистические верования проживавших здесь народов. Этот ареал оказал сильное влияние на формирование их языков. Как нам представляется, нахские ФП содержат одну из информаций, заложенных в языке многовековым опытом народа. Изначально они выполняли магическую функцию заклинания. Своими корнями она уходит в историческую действительность, засвидетельствованную в древних письменных памятниках Кавказа и Передней Азии. О культурных связях Кавказа с Древней Передней Азией см. [Миллер 1907; Джавахишвили 1969; Иванов 1974 и др.]
Большая сила слову и мысли приписывается во всех религиях и верованиях во все времена. "Сердце "Седалище мысли" порождало творческую мысль, а реализовалась она вовне, претворяясь в объективную действительность лишь после того, как божественный замысел был произнесен божественными устами. Итак, творческое слово божества - источник бытия, всего сущего на земле... Уже в глубокой древности египтяне умели размышлять на отвлеченные темы и понятия, обозначаемые греческим словом nuux и logoV.... Учение о логосе, т.е. о "слове" или "речи" содержатся у александрийского философа I в. до н.э. Филона..., Сократа, Платона, Аристотеля и т.д..." [Коростовцев 1976, 76]. "Логос (греч.).. Проявленное божество у каждой нации и народа; внешнее выражение или следствие вечно сокрытой причины. Так, речь есть логос мысли, поэтому и переводится соответствующим образом как "Глагол" и "Слово" в его метафизическом смысле." [ТС 1994, 234]. "Лагаш (каб.) - Обозначение сокровенной формы речи, своего рода эзотерическое заклинание" [ЭзС 1993, I-176].
Среди всех народов до сих пор существует множество народных средств, предохраняющих от "дурного глаза". На самом деле, примитивный (как нам сегодня представляется) человек боялся не глаза, а мысли, которая материализовалась взглядом. Мысль материализуется через слово, взгляд и жест. Нетрудно заметить, что мысль и воля имеют один источник и изначально они не дифференцированы, хотя далее их функции расходятся: воля становится проводником мысли, а воплощенная мысль обретает форму своей завершенности - исполнение. Согласно Библии, прежде чем сотворить, Бог задумывал, затем произносил, затем делал, воплощал свой замысел.
Вайнахи придают большое значение мысли. Когда они говорят о нежелательной возможности какого-либо действия со стороны кого-либо, они говорят: дага ма догIийла цунна иза 'чтоб он не подумал об этом!'. Имеется пословица: вуо хIума динарг вац вуо, и дан дагалаьцнарг ву вуо 'плох не тот, кто сделал плохое, но тот, кто задумал плохое'. Аналогичные выражения имеются и в русском языке: думать не смей! Таким образом, страх перед мыслью был не менее велик, чем перед действием. Отправление пожелания мысленно - явление весьма распространенное, и видимо, среди всех народов. Ср.: "Если его милости (лорду) случится чихнуть, вы не должны во весь голос кричать "Бог да благословит вас, сэр", но, сняв шляпу, учтиво поклониться ему и сказать это обращение про себя" [Тайлор 1989, 84].
Приводимая ФП содержит в себе двойную информацию: во-первых, мифологическая образность первичной номинации ФП (о которой шла речь выше), и во-вторых, национально-специфический выбор образа безопасности, свободы в приветственных пожеланиях (продукт вторичная номинации). Приведем ряд идиом, в составе которых имеется слово 'свобода' (не только ФП): Марша догIийла шу! Маршал хийла хьуна а! 'свобода да будет и тебе' (ответная фраза на предыдущее приветствие); Дала маршал дойла! 'Бог свободу да сделает!' (пожелание выздоровления больному); марша гIойла! 'свободным да пойди!' (пожелание счастливого пути); марша Iайла! 'свободными да оставайтесь!' (ответная фраза на предыдущее пожелание); маршал дала 'свободу передать (дать)', соответствует русскому 'передать привет'; салам-маршал дала 'передать привет' (инг.); маршо йа Iожалла! 'свобода или смерть' (боевой клич, призыв); маршал хатта 'приветствовать' букв 'свободу спросить'. Слово марша встречается также в составе композит: могаш-маьрша, салам-маршал, могаш-паргIат; композиты, как правило, состоят из семантически близких или равнозначных слов.
Культурно-национальная специфика образа свободы, безопасности выявляется в сравнении с рус. здравствуй!, кит. ты сегодня кушал? и др., где актуализируются соответственно 'здоровье', 'сытость', 'свобода'. При внешне кажущемся различии, в этих приветственных формулах имеется единое семантическое ядро - понятие жить. Для того, чтобы жить, необходимы указанные выше условия. Надо полагать, что вайнахское марша изначально обозначало 'жить', 'быть', позже появилось значение 'безопасность' > 'свобода'. Русское здравствуй, видимо, также восходит к понятию жить, об этом свидетельствует множество примеров, приводимых в [ССРЛЯ 1955, IV-1179]. Взаимозаменяемость понятий 'жить' и 'быть' в сходной ситуации, судя по данным, приводимым Тайлором, является универсальной для всех народов [Тайлор 1989].
Приветственные формулы закрепились в сознании, когда человеком управлял страх перед смертью, нежелание смерти, желание жить. Голод, болезнь, неволя и т.д. могли уносить жизни. С целью воспрепятствовать им произносились магические формулы. Модели приветственных формул не испытали влияния поздних монотеистических религий. Их влияние наблюдается лишь на лексическом уровне. Однако "тематика" приветственных формул расширялась под влиянием исторической действительности, в которой формировались сознание и культура каждого отдельного народа. Для разных народов в разной степени были разные причины смерти: эпидемии, неурожайность, войны, опасность существования и др. ФП направлены на противостояние этим причинам; общим подтекстом для них является (по)желание - быть, жить. При этом всплывает незаметное на первый взгляд противоречие: при четком осознании бессмертия души (что казалось бы должно облегчать боль утраты), человек скорбит об умершем. Чем же вызвана эта скорбь? Тем, что умерший человек нужен в своем физическом теле, он нужен зримый и осязаемый, то есть, такой же как и я. Конечно же, оставшиеся в живых позаботятся и о душе умершего: они исполнят еще не один ритуал, принесут еще не одну поминальную жертву, но этим не облегчается скорбь. Бесконечность жизни не столь ценна для человека, сколько пребывание души в физическом теле. А физическое тело живет лишь при необходимых для этого условиях. Эти условия и являются предметом пожелания.
В сознании человека прочно закреплено нежелание смерти. Смерть воспринимается не как избавление от бремени бытия, а как отсутствие возможности быть. Причем быть не только самому себе, но всему окружению человека. Смерть - это 'не быть', жизнь - это 'быть'. В этой связи примечателен факт широкого распространения в приветствиях слова живи (будь) или же живи долго в различных речевых ситуациях. Вайнахи чаще употребляют его в обращении к детям.
Вайнахские приветственные ФП в составе со словом марша выражают отношение народа к одной из самых важных ценности - жизни. В сознании народа неволя возведена до высшей критической точки, где она отождествляется со смертью. Воля - это главное условие жизни. Здесь, как само собой разумеющееся, всплывает исторический контекст, в котором формировались ФП. Только в условиях непрерывной опасности пленения (неволи), а это, как нам известно, бывает во время войн, могла столь прочно закрепиться в сознании народа такая образность.
Изначально выполняя магическую функцию, ФП пока еще не были традицией. Лишь в более поздний период они начинают выполнять нравственную функцию, и на этой стадии зарождается традиция. Видимо с того момента, когда они становятся традицией, начинает стираться в памяти их магическая функция.
Как показал материал, ФП формировались в отдаленную эпоху под влиянием мощного культурно-исторического ареала. Проследим, как же эти ФП функционируют синхронно. Носители языка используют данную модель во всех ФП. Формант -йла в настоящее время носителями не осознается как обращение к Sk. Он функционирует как продуктивный словообразовательный аффикс в определенной речевой ситуации. Интересные выводы позволяют сделать результаты проведенного нами анкетирования. Вайнахам, проживающим в г. Москве, было предложено ответить на ряд вопросов, а также выполнить несколько заданий. Аудитория по объективным причинам подбиралась произвольно - 25 человек разного возраста, пола, образования и пр. Данные опроса показывают, что -йла носителями осознается лишь как обязательный элемент пожелания. Показательно также то, что форму отглагольного имени использовали далеко не все, независимо от возраста. Это свидетельствует о том, что процесс лексикализации данной глагольной формы не завершен. Ожидаемое дехьволийла 'возможность перейти' употребило лишь 4 человека, 15 же употребило разные слова: 'дорога', 'место', 'брод'.
Задание составить синонимичные выражения все респонденты выполнили с использованием форманта -йла. Никаких чужеродных моделей использовано не было. Однако в другом задании, где предлагалось перевести на вайнахский язык готовые формы, 7 респондентов попытались скалькировать соответствующие выражения в нахских языках: инородная культура "попыталась" через язык "врезаться" в нахскую. Напомним, что все вайнахи являются билингвами, соответственно, они являются носителями двух культур. Исконная модель ФП живет в народной памяти и передается из поколения в поколение вот уже несколько тысяч лет. Несколько тысяч лет народ бессознательно обращается к Sk, о котором сохранились представления лишь в устном народном творчестве. Исконная модель не вытеснилась никаким другим языком. Это дает основание полагать, что в таком тесном языковом контакте как с носителями русского языка, вайнахи не находились. Эксперимент показывает, что если бы среди вайнахов в прошлом функционировали чужеродные модели ФП, то при длительных контактах они, несомненно, вошли бы в язык и закрепились бы в нем. Следовательно, и культура вайнахов была весьма устойчивой против инородных культурных влияний. По крайней мере языковой материал показывает, что ФП строятся исконными средствами и по исконной логико-дискурсивной модели. Кстати, культура любого народа является самой устойчивой из всех форм сознания к инородным влияниям (ср. религия). В этой связи интересно наблюдение очевидца: "В точности известно, что власть Шамиля была для них (чеченцев - М.Ш.) даже не выносимее нашей власти, потому что она глубже врезывалась в народную жизнь..." [Семенов 1895].
Подводя итог всему изложенному, можно сделать следующие выводы.
Базовая модель ФП формировалась в весьма отдаленную эпоху. В них отражено мировидение раннего человека, его философия бытия. Прежде всего это взаимосвязь человеческой воли, желания с одной стороны, и логоса - с другой. Понятия эти настолько прочно переплетены, что от невозможности развести их и проследить, где кончается одно и начинается другое, мы приходим к необходимости констатировать, что воля человека и есть частица того логоса. Этот синкретизм и отражен в форманте -йла, который мы также находим в форме -ло в рефлексиве, потенциалисе, в обозначении воли и всех остальных понятиях, имеющих одно понятийное ядро - логос. Эта мировоззренческая установка оказалась настолько прочной, что никакая последующая религия (а они периодически менялись на Северном Кавказе) не смогла ее "отменить" или внести свои коррективы. Об этом свидетельствует сам язык вайнахов, в котором нет синонимичных моделей выражения пожелания, обусловленных поздними монотеистическими верованиями. В этом отношении примечательно следующее. Имя мусульманского бога Аллах мы не обнаруживаем ни в одном бытовом ритуальном действии, оно употребляется лишь в молитвах, произносимых на арабском языке. В индивидуальных же обращениях к богу вайнахи называют имя своего верховного бога Дела (аналогичное явление наблюдается у адыгов, которые обращаются к своему богу Тха).
ФП в дальнейшем развивались не под влиянием последующих религий, а под влиянием объективной действительности, которая формировала национально-специфические образы. Влияние религий может отражаться на лексическом составе, но не на самой модели.
Об устойчивости ФП к инородному влиянию свидетельствуют также и результаты эксперимента. Вайнахские народы в прошлом не были билингвами, иначе попытки калькирования при длительных языковых контактах закрепиться бы в языке в виде чужеродных моделей. Их мы в вайнахских языках не обнаружили.
Как показал наш материал, лингвокультурологический анализ невозможно провести в рамках отдельной дисциплины: об этом красноречиво свидетельствует неудачная попытки вписать глагол с формантом -йла в модальную парадигму, так как он выражает понятия не объяснимые в терминах собственно лингвистики. Кроме того, анализ ФП показывает, что явление это не является исключительно языковым, так как морфологическая, семантическая и логическая структуры в ней не совпадают. Мысленная конфигурация ФП превосходит (накладывается, поглощает) словесную: здесь отчетливо прослеживается не нашедший формального выражения элемент психического. Пожелания могут отправляться не только вербально, но и мысленно. Таким образом логико-дискурсивная парадигма глагола (вербальность, пасимология, собственно действие), по крайней мере для нахских языков, должна пополниться еще одним членом - инвариантом понятий 'мыслить', 'желать' и 'волить', то есть обозначающим невидимые процессы. 'Желать' в данном случае не должно выражать модальности, оно должно передавать состояние пожелания.
Завершая исследование, необходимо отметить, что лингвокультурологический анализ, равно как и анализ дискурса, может (и должен) включаться в процедуру этимологизации. Слово должно рассматриваться не только как отдельная лексическая единица (и не только в составе тематической группы слов), но и в контексте всех возможных фразовых окружений, а также в национально-культурном контексте. Особенно это важно при исследовании языков, длительное время функционировавших лишь в устной форме.
 

Литература

Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик, 1978.
Белицкий М. Забытый мир шумеров. М., 1980.
Винклер Г. Вавилонская культура. М.,1913.
Далгат Б. Первобытная религия чеченцев. Терский сборник, вып.3, кн.2, Владикавказ, 1893.
Дешериева Т.И. Категория модальности в нахских и иноструктурных языках. М., 1988.
Джавахишвили И.А. Основные историко-этнологические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока Древнейшей эпохи // ВДИ, №4, 1969.
Иванов В.В. Древнейшие культурные и языковые связи южнобалканского и малоазийского ареалов. М., 1974.
Коростовцев М.А. Религия древнего Египта. М., 1976.
Крамер С. История начинается в Шумере. М.,1965.
ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Миллер В.Ф. Кавказское языкознание и вопросы исторической этнографии передней Азии. М., 1907.
МНМ - Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М., 1994.
Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.
Никольский Н. Древний Вавилон. Популярно-научные очерки по истории культуры Сумера, Вавилона и Ассура. М.,1913.
Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. М.,1980.
Семенов Н. Туземцы Северо-восточного Кавказа. Спб., 1895.
ССРЛЯ - Словарь современного русского литературного языка. Т.IV. М.,1955,
Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.
Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
ТС - Теософский словарь. М., 1994.
ЧерданцеваТ.З. Язык и его образы. М., 1977.
ЭзС - Эзотерический словарь. Т.1. М., 1993.
ЭС - Этимологический словарь под ред. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Т. 12. Спб., 1894..
Яковлев Н.Ф. Морфология чеченского языка. Грозный, 1960.