Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

В. Э. Раднаев

КОНФЛИКТЫ В ПРОЦЕССЕ РЕФОРМ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПИСЬМЕННОСТИ БУРЯТ В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

(Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. - М., 2014. - С. 218-226)

 
Conflicts in the reform process of the national writing system of the Buryats in the context of political discourse.
 
В дореволюционный и советский периоды бурятский народ осваивал четыре вида разнообразных письменностей. Первая попытка реформирования национальной письменности произошла в 1905 г. Эта письменность известна как письменность, разработанная А. Доржиевым.
Еще в конце XVII в. у восточных бурят было распространено уйгуро-монгольское письмо, на нем были составлены бурятские летописи, велось делопроизводство, переписка и др. С приходом буддизма буряты познакомились с богатейшей религиозной и светской литературой на тибетском и монгольском языках. Простые миряне познакомились с переводной литературой с тибетского и санскритского языков на монгольский язык.
 
1. Письмо Вагиндры, или алфавит А. Доржиева: «за» и «против»
 
По данным видного венгерского монголиста Дьердь Кары, письмо А. Доржиева, дошедшее до нас, изложено в небольшой работе «Mongol usug triguten» (Монгольский алфавит и прочие. СПб., 1905, литография). Тогда были изготовлены и печатные литеры. Было издано всего несколько брошюр [Кара, 1972: 97]. Алфавит получил название письмо Вагиндры (эквивалент тибетского имени Агван). Ученый отмечает, что алфавит был создан на основе монгольского письма, в частности, ойратской графики. В нем упразднены все аллографии и практически нет позиционных аллографов. «С помощью диакритических знаков можно выразить долготу гласных и смягчение согласных, введены буквы для передачи иноязычных звуков» [Кара, 1972: 97]. Венгерский ученый определил состав этого алфавита так: «обозначены знаки: галик, соймбо, горизонтальное квадратное письмо. Алфавит имеет 28 простых букв, четыре диакритических знака и шесть знаков препинания» [Кара, 1972: 97]. Впоследствии было издано методическое пособие «Новый монголо-бурятский алфавит», написанное Н. Амагаевым и Аланжи Мэргэном (Санкт-Петербург, 1910). Аланжи Мэргэн — это псевдоним одного из составителей — Эибэк-Доржи Ринчино. На этом письме до нас дошли несколько образцов бурятского фольклора, улусной драматургии и другие [Раднаев, 1998: 85]. Другой соавтор пособия Н. Амагаев ввел письмо в качестве эксперимента в школах боханских бурят.
В те годы среди иркутских бурят шла острая дискуссия относительно применения нового алфавита. Были как сторонники, так и противники. Ц. Жамцарано писал так: «В настоящее время можно уже говорить, что новый алфавит прочно укрепляется среди западных бурят, иркутская интеллигенция при недавней анкете высказалась уже третий раз за новый монголо-бурятский» [Жамцарано, 1911: IV], он же продолжал обвинять реформаторов в том, что они не приняли никаких мер к тому, чтобы хоть сколько-нибудь обстоятельно ознакомить общество со смыслом и значением произведенной реформы» [Жамцарано 1911: II–III]. По словам П.П. Хороших, бурятский лидер, идеолог возрождения этноса М.Н. Богданов был против введения письма в массы, найдя в нем недочеты [Хороших, 1926: 32]. Поддержал алфавит крупный фольклорист и этнолог М.Н. Хангалов, видя в нем единство с монгольской культурой. Он высказал мнение, что, «алфавит хорош как национальный алфавит, если его немного подправить, годен» [Хороших, 1926: 33]. Очевидно, опыты Н. Амагаева были успешны. Впоследствии монгольский филолог, академик Б. Ринчен справедливо считал, что «распространение этого письма среди западных бурят экономически парализовала первая мировая война, в результате чего были прекращены гувернерство и домашние занятия» [Ринчен, 1964: 173].
Любопытно, что в постсоветское время были реанимированы старомонгольский и новобурятский алфавиты. По нашим данным, в школах хошунов Внутренней Монголии изучается письмо Вагиндры.
 
2. Уйгуро-монгольский алфавит у забайкальских бурят в контексте борьбы единства и противоположностей
 
Немного из истории рассматриваемого нами алфавита. Проф. Г.Ц. Цыбиков, касаясь его генезиса, подчеркивал: «неизвестные теперь латинский и греческий алфавиты, послужившие затем праотцами <....> письмен всех европейских народов, были переняты из финикийского, который, в свою очередь, был заимствован у египтян. Это же финикийское письмо послужило началом европейского и сирийского письмен». От последних были произведены заимствования письменностей. Например, 43 знака сирийского письма были заимствованы в согдийское, а из согдийского — в уйгурское [Цыбиков, {1928} 1991: 175]. Он же раньше утверждал, что согдийский алфавит был основан на одной из ветвей арамейского письма. Монгольские летописцы рассказывают о том, что «хан (Чингисхан — В.Р.) будто бы узнал о существовании уйгурского письма только при пленении хранителя государственной печати <....>. Рассказ <...> передает верно то, что в то время у монголов не было своего письма» [Цыбиков, 1991: 175].
 
2.1. Старомонгольский алфавит: «за» и «против»
 
Цитируемая нами выше статья Г.Ц. Цыбикова действительно была разноплановой, многоаспектной в научном отношении. Проф. Г.Ц. Цыбиков был сторонником сохранения и развития монгольской письменности, о чем он писал так: «до сих пор монгольская письменность, какова бы она не была, все же есть наследие культуры данной национальности и имеет за собою ту заслугу, что разрозненные историческими судьбами монгольские племена (этносы — В.Р.) имеют все же единую литературу <...>. Не разрывая связи с литературой и не отставая от требований новой культурной жизни, необходимо провести некоторую реформу письма и усовершенствовать и развить шрифт, чтобы он являлся во всем разнообразии образцов» [Цыбиков, 1991: 181]. В.М. Алпатов прозорливо отмечал, что подобный подход к решению спорного вопроса лингвистически был верным [Алпатов, 1994: 13–15], но идейные руководители партократии и социализма смотрели на этот вопрос совсем иначе. Старое наследие, по мнению Ленина, вовсе не отвечало духу того времени. За эту «идеологическую ошибку» Г.Ц. Цыбиков был сурово осужден идеологами советизации.
Другой ученый, Б. Бамбаев, ученик Б.Я. Владимирцова и жертва начинавшихся репрессий 1930-х гг., поддерживал мнение профессора: «если уничтожить бурят-монгольскую письменность, то, это означает гибель бурят-монгольской национальности как национальное целое, что, по существу является руссофикаторской политикой советской власти» [Федотов, 1931: 77].
Одним из идейных критиков был Ш. Ибрагимов, прибывший из центра, и усмотревший в умозаключениях ученого идеи панмонголизма, в котором есть «надстройка феодализма с большой примесью буддизма-ламаизма». Он твердо утверждал, что «мы (идеологи социализма — В.Р.) строим культуру пролетарскую по-своему содержанию» [Ибрагимов, 1929: 18]. Он же, помимо вышесказанного, затронул еще один болезненный, по его мнению, вопрос о «транзите буржуазной культуры через СССР в Монголию», считая это крайне вредным для социалистической идеологии. Ш. Ибрагимов заявил в категорической форме: «Так воспитывать массы, как они предлагают, нельзя» [Ибрагимов, 1929: 18]. С подачи Ш. Ибрагимова началась настоящая травля Г.Ц. Цыбикова, бурятского ученого, стоявшего у истоков советизации республики, сделавшего для бурятского народа немало ценного и положительного. У него появилось много противников в местной партноменклатуре. Один из них — А. Оширов, резко критиковал Г.Ц. Цыбикова за то, что он высказывался против введения латиницы, означающей «крутой разрыв» со старым наследием, и литературными ценностями. А. Оширов считал [1929: 29], что переход на латиницу уничтожает культурное единство монгольских этносов, тем самым у бурят возникает особый путь развития в едином строю социализма. Начинающий лингвист Л. Гомбоин, позже репрессированный (в 1937 г.), выше отмеченные «разоблачения» проф. Г.Ц. Цыбикова, сделанные Ш. Ибрагимовым считал «совершенно правильными» [Гомбоин, 1932: 6]. Одна из ошибок Г.Ц. Цыбикова заключалась в его некритическом отношении к западной культуре, в которой было как положительное, так и отрицательное (для социализма в частности).
После разгромной кампании Г.Ц. Цыбиков, бывший тогда очень больным, получил сильнейший удар. Он успел покаяться в ошибках, и скоропостижно скончался, у себя на родине. Это было в 1930 г.
 
2.2. Старомонгольский алфавит: недостатки, сложности и архаичность
 
Одним из общественно активных лингвистов в республике был Б.Б. Барадин, занимавший в те годы ряд важных постов, — председатель Бурят-монгольского научного общества заместитель дирек- тора Института культуры, первый нарком образования, первый заведующий кафедрой бурят-монгольского языка в Агропединституте (Верхнеудинске). Впоследствии он был снят со всех постов, работал в Санкт-Петербурге, был репрессирован и расстрелян в 1937 г. там же, а позже был реабилитирован. В дни юбилея ИМБТ СО РАН в 2012 г. был поставлен ему бюст перед зданием центра восточных рукописей и ксилографов БНЦ СО РАН как первому председателю БМНО. Б.Б. Барадин писал очень много, рецензировал труды Н.Н. Поппе. Б.Б. Барадин, в частности, написал некролог памяти акад. Б.Я. Владимирцова в 1931 г. Барадин активно участвовал в латинизации бурят-монгольской письменности. Если в центре «главным ударником» по научным трудам был проф. Н.Н. Поппе, то в республике — Б.Б. Барадин. Оба писали перекрестные рецензии на свои работы, обсуждали, спорили и ругали друг друга. Все это было условием научного развития.
В статье «Вопросы повышения бурят-монгольской языковой культуры» Б.Б. Барадин пишет: «среди недостатков существующего литературного языка надо указать на следующие моменты: декларирован язык как предмет изучения <....> Дальнейшее культивирование архаического алфавита становится анахронизмом нашего времени» [Барадин, 1929: 16].
Б.Б. Барадин квалифицировал явные недочеты монгольского алфавита так: «Один и тот же звук обозначается 2–4 буквами. Одна и та же буква часто обозначает 2–4 и более звука. [Барадин, 1929: 16]. Он же отмечал технические трудности: «в начальной грамоте: допущение разночтений многих слов, благодаря чему правильное чтение подобных слов, доступно лишь практически тем, кто является носителями национальной культуры, живущими в ее сфере».
Б.Б. Барадин утверждал: «Все эти моменты, свойства алфавита создают ряд серьезных трудностей для учащихся в деле усвоения орфографии и орфоэпии» [Барадин, 1929: 16]. Специально автор отмечает, что «алфавит не может передать звуки живых наречий, также интернациональных терминов, которые неизбежно войдут в систему языка» [Барадин, 1929: 17].
Таким образом, активными лингвистами, ратующими за принятие латиницы в бурят-монгольской письменности в те годы, были Н.Н. Поппе, Б.Б. Барадин и др.
 
2.3. Латинизация бурят-монгольской письменности пред принятием кириллицы в бурятском языке
 
Латинизация бурят-монгольской письменности в период культурного строительства в Бурят-Монголии в 1930-х гг. сохраняет свою научно-обоснованную значимость до сих пор. Компания имела репетиционное значение, ибо латинский алфавит близок к славянской азбуке. Именно, в те же годы шла большая работа по культурной революции в регионах, стал развиваться новый бурятский язык, на нем возникла современная бурятская художественная литература. В 1920–30-х гг. в Бурятии стала создаваться художественная литература, создателями которой был Б.Б. Барадин, выступавший в качестве поэта и драматурга, Ц. Дон (Дондубон), автор повестей «Отрава брынзы», «Луна во тьме» (оба были репрессированы и убиты). Тогда же начинали свое творчество Х. Намсараев и Ж. Тулунов. По мнению, некоторых бурятских писателей, Ц. Дон и Ж. Тумунов были талантливыми прозаиками. Немного раньше возникает улусная (местная) драматургия, позже создается бурятский профессиональный театр и пресса, а также эстрада. Все созданное в те годы стало базой для последующего поступательного развития современной бурятской культуры по всем ее направлениям.
На совещании по культурно-национальному строительству в 1926 г. был рассмотрен вопрос о латинизации бурятской письменности. Окончательный переход на латиницу был сделан в 1931 г.
В заключение надо отметить, что латинизация ныне в мире является мощным орудием глобализации и вестернизации во всемирном масштабе.
 
2.3. Переход национальной письменности на кириллицу как завершающий этап реформы алфавита в Бурят-Монголии
 
После латинизации национальных письмен вышестоящие власти обнаружили, что получились некоторые нестыковки с русской письменностью, ведущие к разобщению народов. Спустя некоторое время были предприняты меры перехода с латиницы на кириллицу, обеспечившей единый стандарт письменности и отвечавшей задачам укреплению государственности. Что касается бурятского алфавита, то в графической системе родного языка используются все знаки русского алфавита и добавлены еще три знака: γ, h и өө. Буквы b, h и ц употребляются только в заимствованных словах.
Сейчас в алфавитах всех народов РФ на основе русской азбуки обнаружено немало неточностей и аберрации передачи звуков речи нерусских народов. Монгольский филолог, писатель Ц. Дамдинсурэн, составивший алфавит для халха-монголов на кириллице, нашел немало недостатков в бурятском кириллическом письме. Все-таки, несмотря на существенные недочеты, старомонгольское письмо отвечало всем требованиям звуковых особенностей монгольского языка. Авторы научного очерка о бурятском языке в целом отметили, что «переход бурят-монгольской письменности на русскую графику сыграл большую положительную роль как в улучшении орфографии, так и в развитии литературного языка» [Будаев, Бураев, 1972: 10]. Орфография бурятского языка имеет длительную и поучительную историю развития, основанную на разных системах письма. В деле усовершенствования орфографических норм внес существенный вклад в бурятское языкознание проф. Л.Д. Шагдаров, ныне ветеран бурятской лингвистики. Он составил и обновил «Правила орфографии бурятского языка», введенные в практику СМИ, в издательское дело с 1 июня 1962 г., а также в школах, средних и высших учебных заведениях с 1962/63 уч г. Отметим, что на этом алфавите создана богатейшая бурятская этническая и советская художественная литература, на основе чего функционировали бурятский театр драмы им. Х.Н. Намсараева, национальная эстрада, отчасти и опера. Народные и авторские бурятские песни, романсы и др., исполненные выдающимися певцами Б.М. Балдаковым, Л.Л. Линхвоиным, К.И. Базарсадаевым, Д.Ц. Дашиевым, С.В. Раднаевым, В.Я. Буруевым, В.И. Цыдыковой, Г.Б. Шойдагбаевой и др. Г.Б. Шойдагбаева составляет особую гордость нашего народа, сделавшая мировой опере и эстраде монгольского мира сильный резонанс, что является особым феноменом во всемирном масштабе. Следует особо отметить, что на этом алфавите создана содержательная, этнически богатая и цельная по нацио- нальной форме художественная литература. Можно справедливо отметить, что это был Ренессанс великой советской эпохи.
В заключение, следует констатировать, что бурятский язык пришел в упадок: бурятская городская молодежь не знает родного языка в силу того, что учится в основном в русскоязычных школах, в которых бурятский язык преподается как предмет. Сельская молодежь знает свой язык. Ныне бурятский язык функционирует на бытовом уровне, в основном в устной форме. Преподаватель Л.Н. Намжилон обучает родному языку как иностранному. Он отмечает, что в «условиях аккультурации и быстрой ассимиляции в 1994 г. в Бурятии настало одноязычие, двуязычие исчезает» [Намжилон, 1994: 55–59]. Другие лингвисты отмечают, что бурятский язык «разрушается, намечается прямой переход русских слов на этот язык без адаптации, возникают в нем чисто русские обороты речи и т.д.» [Санжина, 1994: 185–189]. Финский монголовед Ю. Янхунен включил в Красную книгу северо-восточных языков Азии бурятский язык как исчезающий. Такого же мнения придерживается японский монголовед К. Танака.
Если бурятские патриоты не выработают кардинальные меры по развитию и сохранению родного языка на базе законодательства РФ и РБ, то, мрачные перспективы неминуемо реализуются. Очевидно, Конгресс бурятского народа (КБН) должен выработать оптимальные меры по укреплению национальной культуры вместе с буддийским духовенством, являющимся убежищем национального духа и культуры. Кроме того, сам народ должен развивать свое национальное достояние также в форме языка так как язык является первоэлементом культуры.
 
Итоги и выводы
 
1. Письмо А. Доржиева, внедренное среди боханских бурят, потерпело естественное фиаско по отмеченным выше причинам.
2. Замена старомонгольского алфавита, интеграция бурят в советское общество и ускоренная ассимиляция. Борьба адептов по сохранению и развитию монгольского письма для бурятского народа в плане этнолингвистики была верной, но это противоречило интересам государственной политики. Главным врагом всего был панмонголизм, наводящий ужас на партократию.
3. Латинизация бурят-монгольской письменности рассматривается нами как не очень удачная в сфере эффективности законодательства в СССР и РФ. Споры по латинизации были формой игр партийных органов в советскую демократию. Процесс латинизации был проба реакции народов на нее, показавшей ориентацию на русское письмо. Принятие Конституции СССР в 1936 г. узаконило всю социально-экономическую жизнь страны и дало толчок к репрессиям 1937 г.
4. Перевод бурят-монгольской письменности на кириллицу можно считать удачным. Это обеспечило полную языковую и социальную интеграцию бурят в советское сообщество, гарантировало сохранение территориальной целостности России.
 

Литература

Алпатов В.М. Об эффективности языкового законодательства // Языковые проблемы РФ и законы о языках. Материалы конференции: Москва, 1–4 ноября 1994. М.: 1994. С. 13–18.
Амагаев Н., Аламжи Мэргэн. Новый монголо-бурятский алфавит. СПб., 1910.
Барадин Б.Б. Вопросы повышения бурят-монгольской языковой культуры // Культура и письменность Востока. Кн. V. Баку: Изд-во ВЦК нового тюркского алфавита. С. 3–27.
Будаев Ц.Б., Бураев И.Д. Бурятский язык / Научно-популярный очерк. Улан-Удэ: Бургиз, 1972.
Гомбоин Л. Против антимарксистских теорий в области бурят-монгольского языкознания // Культура Бурятии. 1932. № 2. С. 5–7.
Жамцарано Ц. Предисловие // Сборник монголо-бурятской народной поэзии. Вып. 2. СПб., 1911. С. II–III.
Кара Д. Книги монгольских кочевников (Семь веков монгольской письменности) / Материалы и исследования. М.: Гл. ред. вост. лит., 1972. (Сер. «Культуры народов Востока»).
Ибрагимов Ш. О проявлениях великорусского шовинизма и местного национализма в Бурятии // Жизнь Бурятии. Верхнеудинск, 1929. С. 15–20.
Намжилон Ц.Н. Языковая ситуация в Республике Бурятия // Языковые проблемы РФ и законы о языках. Материалы конференции: Москва, 1–4 ноября 1994. М., 1994. С. 155–159.
Раднаев В.Э. Штрихи к портрету Агвана Доржиева (1854–1938) // Восток. 1998. № 4. С. 81–92.
Санжина Д.Д. К характеристике языковой ситуации в Бурятии // Языковые проблемы РФ и законы о языках. Материалы конференции: Москва, 1–4 ноября 1994. М.: 1994. С. 185–189.
Федотов. Выступление в прениях по докладу Н.Н. Поппе (Поппе Н.Н. О предварительных итогах изучения основных наречий бурят-монголов и очередные задачи по бурят-монгольской диалектологии) // Вестник института культуры. Верхнеудинск, 1931. № 2–3 (XI–XII). С. 77–81.
Хороших П.П. Михаил Николаевич Богданов как бурятовед // Жизнь Бурятии. 1926. № 4–6. С. 31–34.
Цыбиков Г.Ц. Монгольская письменность как орудие национальной культуры. // Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в 2-х томах. Т. 2. О центральном Тибете, Монголии и Бурятии / Отв. ред. Р.Е. Пубаев. Новосибирск: Наука, 1991. С. 173–182, 213–214.
Ринген Б. Монгол бигчийн хэлнийзуй (Грамматика монгольского письменного языка). В 4-х кн. Кн. 1. Улаанбаатор: ШУАХ, 1964. С. 172–175.