ФИННО-УГОРСКИЕ ЯЗЫКИ РОССИИ В КОНТЕКСТЕ ЯЗЫКОВОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
(Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. - М., 2014. -
С. 183-188)
This paper discusses the functioning
of some of those Finno-Ugric languages that are recognized as
national ones in Russia, focusing on the language laws adopted in the
relevant Republics and on the efforts to implement them.
Финно-угорские языки, о которых пойдет речь, — это марийский (горный и луговой), мордовский (эрзянский и мокшанский),
удмуртский и язык коми. Все они являются титульными языками соответствующих республик.
После подписания 31 марта 1992 г. Федеративного договора, по которому национальным районам России
предоставлялись более широкие полномочия, Россия стала Федерацией равноправных государств.
В годы, предшествующие подписанию договора, в республиках,
вошедших в состав РФ, остро встал вопрос о судьбах
национальных языков, положение которых к концу 80-х гг. расценивалось
как катастрофическое. Фактически, они были вытеснены
русским языком почти из всех сфер общественной жизни. Языковая
ситуация у большинства народов была, по словам марийского
ученого К.Н. Санукова, «доведена до черты, за которой, кажется,
уже могут произойти «необратимые процессы» [Сануков, 1994: 12].
Из года в год увеличивалось количество людей, не знающих
родные языки, не желающих на них говорить и их изучать, не признающих
их родными. Национальные языки служили средством
обучения лишь в начальной школе, но только 9% нерусских детей
учились в национальных школах, остальные — в русских. Все это
вызывало тревогу у национальной интеллигенции на местах.
В 1991 г. был принят Закон РСФСР «О языках народов
РСФСР», который провозгласил «языковой суверенитет», т.е. «совокупность
прав народов и личности на сохранение и всестороннее
развитие родного языка, свободу выбора и использования языка
общения» (Глава I, статья 2). В законе констатировалось, что «русский
язык, являющийся основным средством межнационального
общения народов РСФСР в соответствии со сложившимися историко-
культурными традициями, имеет статус государственного на
всей территории РСФСР» (Глава I, статья 3). Республикам было
дано право самостоятельно принимать решение «о правовом положении
языков народов, проживающих на их территориях» (там же),
и в республиках начался процесс разработки и принятия своих законодательных
актов, касающихся функционирования языков. Во
многом эти законы копировали те, что были приняты в бывших
республиках Советского Союза. Между тем, положение и политический
статус республик РФ во многом отличался от статуса республик
бывшего СССР, также как и положение языков. В бывших
союзных республиках грузинский, армянский, таджикский, казахский,
литовский и прочие языки занимали достаточно прочное положение
в жизни местной общественности, функционировали во
многих социально-коммуникативных сферах, тогда как в республиках
федерации «значительная часть государственных функций в
сферах управления, экономики, внешних сношений, обороны,
науки, образования, различных средств коммуникации и пр. находилась
в ведении федеративного центра и реализовалась исключительно
посредством русского языка» [Баскаков, 1994: 33]. Сами же
национальные языки, объявленные государственными, в указанных
сферах практически не использовались или использовались крайне
мало по ряду причин: недостаточного структурного развития, слабой
нормированности, узости социальной базы литературных форм
языка, неразвитости терминологических и стилистических систем.
Это явилось следствием того, что многие из них являлись младописьменными
языками, т.е. получившими письменность сравнительно
недавно в XIX — нач. XX вв. [Словарь, 2006: 130–131]. Поэтому
они применялись преимущественно в таких социальнокоммуникативных
сферах как: дошкольное воспитание, начальное
образование, национальная духовная культура, быт и традиционные
виды трудовой деятельности, ограниченно в средствах массовой
информации.
Большим препятствием для укрепления положения национальных
языков в республиках являлся демографический фактор. В качестве
примера приведем данные по финно-угорским республикам
РФ: Коми, Марий Эл, Мордовии и Удмуртской Республике. По результатам
переписи 2010 г., во всех этих республиках титульные
нации составляют меньшинство, а большинство представлено русскими:
в Мордовии русские составляют 53,2% всего населения,
мордва — 39,9%; в Коми — русские 61,7%, коми — 22,5%; в Удмуртской
Республике — русские 60%, удмурты 27%; в Марий Эл
русское население составляет 45,7%, марийцы 41,8%. Такое соотношение
существенно ограничивает социальную базу и коммуникативное
пространство национальных языков.
Для рассматриваемых республик характерен сельский способ
расселения титульных наций, который связан с более низким уровнем
образования, культуры и языковой компетенции, чем у горожан.
Как правило, сельчане не владеют литературными нормами
языка, пользуются диалектами и просторечием. В городах чаще
всего преобладает русское или русскоязычное население, а представители
титульных наций составляют меньшинство и подвержены
сильной языковой ассимиляции. Молодое поколение характеризуется
«языковым нигилизмом», проявляющимся в предпочтении
русского языка родному; свое будущее оно связывает главным образом
с русским языком, а не с родным, что ведет к постепенной
утрате последнего. По результатам переписи 2010 г. 35,2% мордвы,
37,6% удмуртов, 25% марийцев и 40,3% коми признавали родным
языком русский.
К началу языковых реформ в республиках сложилась ситуация,
при которой даже представители титульной нации не всегда владели
родным языком, не говоря уже о представителях других этнических
групп. Тем не менее, во всех четырех республиках были приняты
законы о языках: в Республике Коми — в 1992 г., в Марий
Эл — в 1995 г., в Мордовии — в 1998 г. и в Удмуртской Республике —
в 2001 г. В законах подтверждался статус русского языка и
языков титульных наций как государственных, декларировались
права граждан на свободу выбора языка общения и обучения. Однако
правила законодательного регулирования в различных республиках
оказались достаточно неоднородными. Так, в республиках
Марий Эл и Удмуртии законом предусмотрено использование
на равноправной основе государственных языков этих республик
или «иных языков по взаимной договоренности». В Республике
Коми закон допускает не использование в области государственного
управления русского языка. В Республике Мордовия использование
мордовского языка (мокшанского или эрзянского) в области
делопроизводства, судопроизводства, в государственных органах,
организациях и предприятиях осуществляется «при необходимости»,
а если такой необходимости нет, то — на русском языке.
При этом в республиках Марий Эл и Мордовии государственными
национальными языками были объявлены наряду с русским
литературные варианты марийского — горно-марийский и луговомарийский,
мордовского — мокша и эрзя. Тот факт, что в Марий
Эл и Мордовии официально признано три государственных языка,
еще более осложняло реализацию законов о языках в этих республиках,
поскольку изучение сразу двух языков в школах детьми, а
взрослыми на курсах становилось трудным и потому малорезультативным
делом. А если учесть, что школьники, как правило, изучают
еще русский и один из европейских языков, то при такой
нагрузке хорошо выучить хотя бы один из языков практически невозможно.
К тому же в законе не прописано, в каких случаях должен
использоваться, например, горный марийский, в каких — луговой,
и на каком языке должны осуществляться взаимные связи
между горными и луговыми марийцами. По-прежнему, главным
критерием использования языка служит местожительство его носителей,
т.е. в местах проживания горных марийцев говорят на горном
марийском, на луговом — там, где преобладают луговые марийцы.
Между собой горные марийцы и луговые предпочитают
общаться на русском языке, тем более что 98,2% марийцев (по переписи
2010 г.) знают его. Схожая картина наблюдается и в других
финно-угорских республиках: в Мордовии представители мордовского
населения показали самый высокий результат владения русским
языком — 99,5%, в Удмуртской Республике — 99%, в Республике
Коми — 98,8%, т.е., практически, все титульное население
республик знает русский язык.
При реализации законов о языках возникает необходимость решения
ряда вопросов: 1) распространить язык, объявленный государственным,
среди представителей титульной нации, поскольку невозможно
заставить другие языковые общности (например, русских,
проживающих в республиках) изучать язык, который не знают
и не используют представители титульной нации; 2) принять
практические меры по развитию функциональных стилей языка —
делового, научного и др., создание терминологий, издание научной
и научно-методической литературы [Михальченко, 1994: 149].
Федеральный Закон о языках РФ, подтвердив статус русского
языка как государственного, признал, таким образом, двуязычную
модель языкового существования в республиках; задача теперь состоит
в том, чтобы превратить одностороннее национально-русское
двуязычие в паритетное, т.е. русско-национальное двуязычие также
должно присутствовать, а для этого необходимо менять социальную
психологию русских и русскоязычных сообществ, поскольку они
придерживаются одноязычной ориентации. Задача трудная в условиях
численного превосходства русских и доминирующего положения
русского языка во всех социально-коммуникативных сферах.
После принятия законов о языках в республиках были разработаны
программы их реализации, в которых было запланировано
множество необходимых мер по развитию титульных языков.
Несомненно, придание национальным языкам статуса государственных
имело большое положительное значение, так как повысило
уровень этнического самосознания их носителей и позволило начать
работу по расширению их использования. Но очень многие вопросы
остались нерешенными и, как признают сами носители языка, состояние
их родных языков оставляет желать лучшего. Чтобы национальные
языки были государственными не только в текстах законов, но и
в жизни, необходимо распространять и расширять их использование
в деятельности республиканских государственных органов и организаций,
учреждений судопроизводства, в правоохранительных органах,
в делопроизводстве, на транспорте, в сфере социально-бытового
обслуживания, в средней и высшей школе, на радио и телевидении.
К сожалению, после периода некоторого подъема и эйфории в
кон. XX — нач. XXI вв. начался спад в реализации законов о языках.
Так, по данным Министерства культуры, печати и межнациональных
отношений республики Марий Эл, в 1999/2000 учебном году процент
изучающих марийский язык во всех школах от общего количества
учащихся составлял 58,4%. В 2001 г. этот процент вырос до
60,3%, в 2001/2002 учебном году он резко упал до 52,7% , а с 2003 г.
началось планомерное сокращение деревенских школ под предлогом
«оптимизации» образовательных учреждений. К 2004 г. количество
учащихся, изучающих марийский язык, уменьшилось до 52 847 чел.
по сравнению с 72 533 чел. в 2001 г. (эти цифры приводит председатель
Межрегиональной общественной организации «Марий Ушем»
Н.Ф. Максимова).
Основная причина низкой престижности национальных языков
— их невостребованность, отсутствие четкой государственной
политики сохранения культур национальных меньшинств. Между
тем, исследования динамики развития национальных титульных
языков приводят к выводу, что все эти языки далеко не исчерпали
свои функциональные возможности. Даже в тех сферах, где, начиная
с периода языкового строительства 20-х гг. XX в. они получили
импульс развития (школа, пресса, художественная литература, театр),
эти языки используются весьма ограниченно. Приходится сожалеть
о том, что советы по улучшению положений национальных
титульных языков, исходящие как от зарубежных, так и от отечественных
ученых, чаще всего остаются лишь благими пожеланиями,
хотя надо признать, что положение требует необходимости
принятия срочных мер по поддержке и развитию национальных
языков, объявленных государственными, хотя бы в тех сферах, где
они уже функционируют, прежде всего, в школьном образовании
(расширить их использование на средние и старшие классы) и в
средствах массовой информации (увеличивать время вещания на
языках). Принятие законов о языках, безусловно, нужное и полезное
дело, но законы должны работать, а иначе они остаются только
красивыми фразами на бумаге.
Литература
Баскаков А.Н. Социолингвистические аспекты языкового законодательства в Российской Федерации // Языковые проблемы Российской Федерации и
законы о языках. М., 1994.
Михальченко В.Ю. Концепции законов о языках в республиках Российской
Федерации: проблемы социально-лингвистической адекватности // Языковые проблемы Российской Федерации и законы о языках. М., 1994.
Сануков К.Н. Финно-угры и финно-угроведение: новые горизонты // Финно-угроведение. № 1. Йошкар-Ола, 1994.
Словарь социолингвистических терминов. М., 2006.
