Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

М. М. Фридман

ЕВРЕЙСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ "БЛАТНОЙ МУЗЫКИ"

(Язык и литература. - Т. VII. - Л., 1931. - С. 131-138)


I

В русский воровской жаргон вошло довольно значительное количество еврейских слов. Это обстоятельство можно объяснить, быть может, тем, что некоторые профессиональные группы еврейского населения по роду своей деятельности весьма близко стояли к миру профессиональных преступников, являясь неизбежным посредником во взаимоотношениях уголовных элементов с обществом. Таковы были содержатели "шинков", скупщики краденого и контрабанды, мелкие торговцы и ростовщики. Помимо этих обстоятельств целый ряд причин экономического и политического порядка принуждал отдельных представителей еврейской нации вступать в воровские шайки, что подтверждается, хотя бы, существованием таких мощных воровских организаций, какими были шайка Мишки Япончика [1] в Одессе и упоминаемая Брейтманом (в его книге "Преступный мир") шайка поджигателей, так называемых "Бере-Мереойз", на западе России. Конечно политическое, а вместе с тем и экономическое бесправие еврейского населения при дореволюционном режиме здесь сыграло значительную роль. Все эти обстоятельства не могли не содействовать проникновению древнееврейских слов в воровское арго, а если принять во внимание то, что носители всяких диалектов конспиративного характера имеют стремление комплектовать свой словарь лексемами заимствованными из языков мало известных и трудных по инородности структуры, то станет еще яснее роль еврейского языка в системе русской "блатной музыки".
На материале немецкого воровского языка с большим содержанием древнееврейских и венгерских слов значение малоизвестных языков в воровской речи вскрыто проф. Гюнтером в его книге описательно-классификационного характера, посвященной немецкому воровскому арго [2], причем, как на причину проникновения древнееврейских слов в немецкий воровской язык, он указывает на обстоятельства того же бытового и социального порядка. На эти же обстоятельства в книге "Преступный мир" (очерки из быта профессиональных преступников. Киев, 1901), указывает Брейтман. Эти факты имеют международное значение, и древнееврейские слова входят в состав воровских арго у всех народов, территорию которых населяли евреи.
Сопоставление тех, правда, далеко не полных материалов, которые были в моем распоряжении, принуждают меня отметить, что некоторые древнееврейские слова, вошедшие в немецкий воровской язык, существуют одновременно в польское и русском воровском арго. Это естественно наводит на мысль, что в каждый из этих языков древнееврейские элементы проникали, в значительной мере, не самостоятельно, а в силу международных связей в арго. Но отчасти имели место и самостоятельные заимствования в каждом языке.

II

Для разрешения вопроса о генезисе древнееврейских элементов в русском воровском арго необходимо предварительно, хотя бы в общих чертах, наметить основные лексические слои современного еврейского языка. Евреи говорят на немецком диалекте, усвоенном еще в средневековье, когда евреи густо населяли Германию, откуда они через Польшу попали на Украину и в северо-западные районы России.
Язык, на котором говорят русские евреи, будучи немецким диалектом, насыщен огромным количеством инородных элементов, заимствованных евреями во время бесконечных странствий по всей Европе, начиная с раннего средневековья до XVI столетия включительно. В современном еврейском языке сохранилось довольно значительное количество древнееврейских слов, которые по своей функции весьма похожи на церковнославянизмы в системе современного русского языка. Эти слова, в большой своей части обозначающие предметы и понятия, тесно связанные с религией, обрядом или культом, но весьма понятным причинам устояли в процессе вытеснения древнееврейского языкового субстрата немецким и другими европейскими языками (в том числе и славянскими). Правда, эти гебраизмы подчинились и доминирующей системе произношения и морфологии и синтаксису нового усвоенного диалекта.
В настоящее время еврейский язык распадается на 2 основных диалекта, "западный" и "южный", которые отличаются друг от друга фонетическими признаками; так, например, западному у соответствует южное и - западному а южнее о, - западному о соответствует южное у; в области согласных западному s соответствует южное š, например, западному mutter, wos, slofn, salz в тех же значениях соответствует южные mitter, was, šlufn, solz. Как видно из приведенных примеров, западный еврейский диалект в системе гласных ближе к литературному немецкому произношению, а в тех случаях, где имеется отклонение от форм немецкого литературного языка, мы имеем дело с отражением других немецких диалектов. Отмеченные мною различия в произношении западного и южного диалектов распространяются и на слова древнееврейского происхождения, причем и здесь западный диалект ближе к древнееврейскому оригиналу, чем южный. Так, например, древнееврейскому חָםִיד (chosid) соответствует западное chosid и южное chusid, древнееврейскому חֻפָּה (chupo) - западное chupo и южное chipo; это обстоятельство заставляет нас предполагать, что западный диалект древнее южного. И вот, подходя к рассмотрению вопроса о генезисе древнееврейских слов в русской "блатной музыке", мы сталкиваемся с фактами заимствования древнееврейских слов из обоих диалектов, а иногда встречаем одно и то же слово, попавшее в воровской арго в двух вариантах, западном и южном. Примером может служить воровское "шутвис" и "шитвис", обозначающее небольшую компанию преступников. Это сосуществование в воровском арго двух вариантов одного и того же слова, перенесенного из двух еврейских диалектов, с особенностями произношения каждого, указывает на то, что значительная часть этих слов, если не все, перенесены в воровской жаргон не непосредственно из древнееврейского, а из еврейского языка, иначе говоря, это указывает на сравнительно недавнее их происхождение. Этого же взгляда по отношению к польскому воровскому арго придерживается проф. Улашин [3].
В "Словаре воровского и арестантского языка" В. Попова (Киев, 1912) имеются указания на область распространения приводимого слова, причем целый ряд слов, заимствованных из еврейского, в зависимости от того, распространено ли слово на юге или на западе, сохраняет фонетические особенности каждого из диалектов. Возникает вопрос, почему же мы говорим об элементах древнееврейского, а не просто еврейского языка в воровском жаргоне.
Выше уже было указано, что в самой системе еврейского языка древнееврейские элементы ощущаются как заимствованные; все эти слова являются как бы конспиративными, имея немецкие или иные дублеты, как, например, šoimer и storož или lechem и breit и т.д., или словами, как уже сказано выше, обозначающими религиозные или иные представления. Таковы, например, слово хупа, обозначающее 'балдахин, связанный с совершением свадебного обряда', шутвис 'коммерческая компания', (в представлении евреев - тоже нечто священное и даже утверждаемое раввином); таким же будет слово хазер 'свинья', которое в связи с запрещением есть свинину имеет отношение к религии. Говорить же о перенесении в арго из еврейского слов не древнееврейского происхождения очень трудно, так как нельзя с уверенностью сказать, что попало в воровской язык из еврейского и что из немецкого. Таковы, например, слова райзен 'путешествовать', ренцель 'саквояж', зухер 'сыщик', гутен морген - 'особый вид кражи из гостиницы', бан 'вокзал', и такие слова, как фрейгер, линкен, шлепер, шпайер и многие другие немецкого или еврейского происхождения. Бесспорно заимствовано из еврейского слово нухгейер 'эксплоататор проститутки', в буквальном переводе это слово обозначает 'сзади идущий'. Будь это слово перенесено из немецкого, оно произносилось бы нахгейер. Характерна здесь первая часть слова "нух", несомненно из современного южного еврейского диалекта. К этой же группе можно отнести слово фрайнд, которое, будь оно заимствовано из немецкого, произносилось бы фрейнд. Наконец следует отметить интересное сочетание еврейского и древнееврейского слова, перенесенного в воровской; таким словом является кейех-лейгер, где кейех древнееврейского происхождения в значит 'сила', а лейгер - из современного еврейского. Кейех-лейгер значит на воровском 'убийца'; с полной уверенностью можно говорить здесь о заимствовании из еврейского, так как трудно допустить возможность сочетания слова, заимствованного непосредственно из немецкого, с древнееврейским; это подтверждается еще самим словом лейгер, которое по-немецки звучало бы leger - без дифтонга, свойственного еврейскому языку.
Непосредственная близость еврейского населения и те бытовые и социальные связи, на которые было указано в начале, позволяют нам думать, что значительное количество тех слов, которые перечислены выше, как слова, перенесенные либо из немецкого либо из еврейского, - перенесены скорее из последнего.

III

Перехожу сейчас к словам древнееврейского происхождения. Все слова бесспорно древнееврейского происхождения подразделяются мной на три группы.
a) Слова древнееврейского происхождения, обозначающие и в воровском, и в древнееврейском одни и те же предметы и понятия.
Таковы воровские слова: ксива древнеевр. כְתִבֶת (ksiwes) от древнеевр. כָּתֵב (kosav) 'писать документ'. Плейтоватъ 'удирать' и плетовать 'убежать с каторги', - им соответствует פְּלֵיטָה (plejto) и פְּלֵטָה (pleto) 'удирать, спасение'. Оба эти слова имеются в польском воровском арго: ksywa и plejter zrobić.
Мусор 'агент Уголовного розыска', древнеевр. םוּסָר (musor) 'наставление, указание'. В современном еврейском мусер 'доносчик'.
Хазер 'свинья', древнеевр. חֵזִיר (chasir) тоже значит свинья.
Шмира 'ночная стража', шмирник 'сторож'; древнееврейский корень שָמַר (schomar) 'стеречь'. Находим это слово и в польском воровском жаргоне: szmir 'сторож'.
Это - меньшая группа слов.
b) Значительно шире та группа древнееврейских слов, которая, будучи перенесена в "блатную музыку", переосмысляется, что свойственно очень многим словам, перенесенным из одной лексической среды в другую. Некоторые лексемы, входящие в словарь какой-нибудь определенной социальной или профессиональной группы с четко обозначенным вещественным значением, принимают новое значение при перенесении в новую лексическую среду. Очень часто такое переосмысление обусловлено тем, что бытовые или какие-нибудь иные условия среды, куда это слово перенесено, в значительной степени отличаются от условий той среды, откуда слово заимствовано. Так, например, слово шкет в уличном арго имеет уже не то значение, которое оно имело в "блатной музыке", и уже совсем иное значение имеет это слово в общем языке. Здесь все дело в том, что воровское слово шкет 'несовершеннолетний преступник, пассивный участник педерастии', как слово с известным эмоциональным содержанием, утрачивает свое вещественное значение при переходе в общий язык, так как в быту новой общественной группы нет элементов, обусловивших вещественное значение этого слова, т.е. новая общественная группа, ощущая слово шкет как презрительное, уже не воспринимает его в старом вещественном значении.
В процессе транспозиции слова из одной лексической среды в другую выступают на первый план какие-то вторичные признака этого слова, имевшие раньше только второстепенное значение. Вот эти вторичные признаки, обычно только сопутствующие вещественному значению слова, создают какие-то новые ассоциативные связи, благодаря которым слово получает в новой лексической среде новое и свежее значение.
При транспозиции древнееврейских слов в воровской язык вторичные признаки этих слов и вызываемые ими ассоциации, восстановить которые сейчас очень трудно, а подчас я невозможно, сыграли весьма значительную роль, причем, как правило, переосмысление слов в этой второй группе заимствований ироническое.
Таково, например, слово галах 'босяк', из древнеевр. גָּלַח 'бриться, стричься'. Через посредствующее представление тонзуры, как признака католического священника, оно стало в современном еврейском обозначать священника вообще. Слово это по всей вероятности весьма древнего происхождения, заимствовано в "блатной музыке" из западных воровских арго и встречается еще в памятниках XIV столетия в немецком воровском арго [4]. Семантическая кривая этого слова при транспозиции в воровской язык мне представляется таким образом: от 'священника' к членам бродячих монашеских орденов и от их внешнего весьма непритязательного вида к слову 'босяк'.
Далее, слово гомура, в воровском 'чистый спирт', древнеевр. גְּמוּרָה (gmuro) 'ученые книги, истолковывающие тексты священного писания', полные кабалистической и схоластической премудрости. Перенесение слова в значении 'чистый спирт' мне представляется возможным, как метафорическое, на основе общего обоим понятиям признака крепости, насыщенности и силы производимого эффекта.
Псира 'собака' от древнеевр. פָּתַר (posar) 'выдавать' в современном еврейском פתירה (psiro) 'известие'; здесь достаточно ясна связь между обойти представлениями.
Хипес 'ограбление при участии красивой проститутки', хипа 'женский половой орган' - от древнеевр. חֻפָּה (chupo) 'балдахин, имеющий отношение к свадебному обряду'. В современном еврейском a chupe stel'ln 'устроить свадьбу'. Слово хипес - форма множественного числа от хупа - переносится в воровской с ироническим переосмыслением. Дальнейшие образования, как хипесница и хипа, уже связаны со словом хипес в его воровском значении.
Хала 'взятка'. Сейчас это общераспространенное название сорта белого хлеба. Происходит от древнеевр. חַלָּה (chalo) 'кухня'. Еврейское значение 'белая булка'.
Малахольный 'глуповатый, блаженненький' (слово, распространено в просторечии южных городов). Происходит от древнеевр. מַלְאָך (maloch) 'ангел'. В современном еврейском существует в значении 'добряк'.
Быть на лаване 'скрываться от полиции' - от древнеевр. לְבָנָה (lwono) 'луна'. В еврейском sein af der lwane может обозначать отсутствие в смысле рассеянности.
Хавир 'лицо, которому опускают бумажник во время тревоги'. Хевра 'воровская компания, шайка'. Хевраки 'члены воровской шайки'. Все эти слова произошли от древнеевр. корня חֶבֶר (chewer) и חָבֵר (chower) 'общество, содружество, товарищ, друг'. Здесь тоже ясен принцип перенесения: лицо, которому опустили бумажник, оказывается в роли невольного товарища. Это слово имеется также в польском воровском арго - в том же значении.
Ципер 'вор специалист по краже платья из передних', происходит от древнеевр. צִפּוֹר (zipojr) 'маленькая птичка': перенесено в связи с признаком подвижности и легкости, которая требуется при подобных кражах.
Ёлд 'не принадлежащий к преступному миру'. Корень этого слова, возможно, восходит к древнеевр. Слову יֶלֶד (jeled) что значит 'ребенок-мальчик'. Семантическая связь между обоими значениями довольно прозрачна.
с) К третьей группе слов я отношу стоящее особняком воровское слово сомах 'следователь'. Происхождение этого слова связано с весьма интересной словообразовательной традицией, присущей еврейскому языку. Сомах - название еврейской буквы, соответствующей русскому с. Принцип же словообразования здесь следующий: название первой буквы, с которой начинается какое-нибудь слово, заменяет все слово. Таким образам образовались 'следователь' - сомах и др. Мне известно еще кяф 'коммунист', по названию буквы, соответствующей русской букве к. Традиция эта имеет очень широкое распространение, так как наблюдается и в немецком воровском языке, где названиям еврейских букв соответствуют названия городов и полицейских чинов, начинающиеся с этой буквы. К названиям городов там прибавляется древнеевр. слово мокум, что значит 'место, местность'. Так, город Дрезден обозначается Мокум Далед, т. е. город Д. Берлин - Мокум Бейс, т. е. город Б. Лейпциг - Мокум Ламед, т.е. город Л, и т. д. 'Шуцман' шин, т. е. ш [5]. Здесь мы видим полную аналогию с образованием слова сомах.
Ко второй группе слов следовало бы отнести еще и воровской термин древнеевр. происхождения бере мереойз 'компания поджигателей'. Это несколько искаженная фраза, взятая с конца еврейской застольной молитвы, которая в буквальном переводе означает 'Благословен господь, создавший свет от огня'. Здесь вскрываются те семантические сдвиги, которые имели место при транспозиции древнееврейских слов в воровской язык. Я выделил этот случай по признаку его фразеологического, состава в древнееврейском.
В заключение я считаю необходимым отметить, что работа над источниками воровского жаргона еще только началась, материалы, которыми мы располагаем, еще очень недостаточны; при дальнейшей работе над материалом обнаружатся новые факты, которые продиктуют быть может новые выводы. Это касается, конечно, и древнееврейских источников, которые пока только поверхностно вскрыты в этой работе.
 

Литература

1. "Мишка Япончик" под именем Бени Крика хорошо известен широкой публике по "Одесским рассказам" Бабеля.

2. L. Günther. Die deutsche Gaunersprache. Leipzig, 1919.

3. Encyklopedja polska. Język polski I jego historya, cz. II, 1915. H. Ulaszyn. Języki tajne, str. 463-464.

4. См. статью Б.А. Ларина в этом же сборнике.

5. См. L. Günther. Die deutsche Gaunersprache, S. 17 ff.