(Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. - М., 1987. - С. 60-61)
Для научного доказательства родства двух языков соответствующих двух языковых
семей необходимо иметь значительное число лексических пар с закономерными звуковыми
соответствиями. Те лингвисты, которые не хотят использовать данный принцип,
не имеют возможности в каждом конкретном случае доказать или опровергнуть факт
языкового родства (а также и степень этого родства). Для таких лингвистов все
языки родственны между собой или все они неродственны, что, в конце концов одно
и то же. Но если подходить к проблеме родства между двумя четко отграниченными
языковыми семьями, применяя методы научного сравнительного языкознания, то,
к сожалению, часто приходится убеждаться в том, что различия между этими языковыми
семьями непреодолимы. Сравниваться могут лишь соизмеримые величины. Определенные
различия в языковой структуре вызывают несоизмеримость языковых элементов этих
семей. Сильный неизменяемый гласный алтайского корня принципиально отличен от
подверженного аблауту гласного индоевропейского корня или же от семитского гласного,
у которого не только качество и количество, но даже позиция в корне подвержены
изменениям. В семитском и индоевропейском все согласные, независимо от их места
в корне, являются равноправными и обладают одними и теми же фонологическими
признаками. В языках "туранской" структуры, то есть в уральских и
алтайских, согласные в анлауте имеют меньшее число фонологических признаков,
чем согласные в середине или в исходе корня, тогда как в вокализме, напротив,
гласные фонемы первого слога в слове обычно фонологически более содержательны,
чем гласные в остальных слогах. Как известно, гласные для семитского корня не
играют особой роли; для корней восточнокавказских (нахско-дагестанских) не только
гласные, но и сонорные не имеют большого значения; восточнокавказские глагольные
корни состоят обычно из одного-единственного шумного согласного. Крайне вероятно,
что семитский трехконсонантный корень во многих случаях развился при наращении
некоторых формантов на корень, а восточнокавказский одноконсонантный корень,
наоборот, утерял конечный или начальный согласный старого многоконсонантного
корня. Равным образом возможно, что неизменяемый корневой гласный алтайских
языков возник в результате неизменяемости или обобщения одной ступени аблаута,
а индоевропейский аблаут является результатом первоначально механических звуковых
законов. Все эти возможности в принципе нельзя исключать. Но в каждом конкретном
случае невозможно объективно и надежно установить, какие именно изменения претерпел
данный элемент языковой структуры (фонема, корень и т.д.) по сравнению со своим
прообразом, реконструированным с помощью сравнительного метода внутри данной
языковой семьи. А поскольку элементы разных языковых семей, чтобы было возможно
сравнивать их между собой, должны быть соответствующим образом "препарированы",
то такое языковое сравнение всегда бывает связано со значительной долей произвольности
и домысла, тем более, что число лексических соответствий, на которые необходимо
опираться, обычно довольно невелико.
Поэтому я сомневаюсь в том, что когда-либо удастся убедительно и безупречно
(с научной точки зрения) доказать родство индоевропейских с семитскими, уральскими
или севернокавказскими языками. При этом я понимаю "родство" исключительно
в его прямом, то есть генеалогическом смысле. Нечто иное - это типологическое
родство, которое несомненно существует между генеалогически не связанными между
собой языками. Типологическое сравнение языков я по-прежнему считаю весьма важной
областью языкознания, в которой можно очень многого достичь, но где необходимо
применять особые, до сих пор еще малоразработанные методы исследования.
